Как Homo стали sapiens.Происхождение и ранняя история нашего вида - Леонид Борисович Вишняцкий Страница 17

Как сказал один персонаж одного не очень увлекательного детектива (героев скучных детективов часто тянет к философствованию), «человек -единственное животное, которое всегда хочет больше, чем ему нужно». Это верно, но верно лишь отчасти, лишь применительно к человеку исторического времени, который в своей социальной и экономической деятельности часто руководствуется соображениями выгоды, т.е. желанием достичь престижного статуса, богатства, власти. А вот палеолитические люди, включая гомо сапиенс, похоже, совершенно не стремились иметь больше, «чем нужно». А всё потому, что не понимали они своей выгоды, да и вообще не знали, что это такое - выгода. Пользу, которая есть качество биологическое (оно и появляется лишь вместе с жизнью22), ту понимали, а выгоду - нет.

С пользой всё просто: пришёл с охоты, наелся мамонтятины и лежи себе в теньке, подрёмывай, или грейся на солнышке, или у костра байки трави. Ну, или пойди, попляши, если на месте не сидится. И занятно, и приятно, и для здоровья никакого риска. Сплошная польза. А вот тащиться сразу после обеда снова на охоту за вторым мамонтом, когда и первого ещё всей пещере на неделю хватит, или корпеть над костяным наконечником, когда и деревянное копьё верно служит - это совсем не так занятно и приятно, да и с медицинской точки зрения сомнительно. А ну, как бивнем по зубам получишь? Зачем тогда выгода, т.е. много мяса, если пользы от неё никакой? Есть-то нечем! Так что лучше из-за лишнего куска (или наконечника, или горшка, или чего угодно) не уродоваться. Лишний - он и есть лишний. Лишний - значит, ненужный.

Из сказанного следует одно: делать по археологическим данным выводы об интеллектуальных возможностях людей далёкого прошлого можно лишь с большой осторожностью. Эти данные фиксируют только очень ограниченную часть спектра человеческих способностей, но ни в коем случае не весь этот спектр, не «предел возможного». То, что люди в ту или иную эпоху не делали чего-то, совсем не значит, что они были неспособны это делать. Большинство видов человеческой деятельности возникает не тогда, когда это становится возможно, а тогда, когда это становится необходимо. Так было не только с уже упомянутым выше гончарством, но и с земледелием, скотоводством, домостроительством, металлургией, да с письменностью, наконец! Ведь совершенно очевидно, что письменность появляется не тогда, когда появляются достаточно сообразительные для её изобретения индивиды, а лишь тогда, когда количество необходимой для жизни общества информации возрастает настолько, что возникает потребность в новых искусственных средствах её хранения и передачи. И по сей день существуют бесписьменные общества, члены которых, окажись они в другой культурной среде, вне всякого сомнения, легко освоили бы грамоту (часто так оно и происходит). Ещё совсем недавно, каких-нибудь триста-четыреста лет назад, письменности не имела добрая половина тогдашних сообществ гомо сапиенс (население всей Австралии, почти всей Африки, значительной части обеих Америк, немалой части Азии и даже некоторых уголков Европы)! Не имела, конечно же, не потому, что была к ней неспособна, а только и исключительно потому, что не нуждалась в ней.

А что же говорит теория кнута? Собственно, ее суть уже изложена в предыдущем абзаце. Основной тезис звучит так: хронологический разрыв между модернизацией анатомии человека, с одной стороны, и его культуры, с другой, то есть, иными словами, культурный консерватизм гомо сапиенс среднего палеолита объясняется не тем, что он не обладал еще необходимыми интеллектуальными способностями, а тем, что долгое время не было достаточных стимулов и условий для реализации этих способностей.

С одной стороны, людей было мало, места много, в пище и иных жизненно важных ресурсах недостатка особо не ощущалось и можно было из вести издавна сложившийся, привычный образ жизни ничего в нем не меняя. С другой стороны, когда какие-то новшества все же появлялись, шансы на то, что они закрепятся и получат распространение в небольших по численности и относительно редко контактирующих одна с другой группах были, видимо, не слишком высокими. Поэтому пока численность и плотность населения не возросли настолько, что стали все чаще и чаще возникать проблемы с ресурсами и "жизненным пространством", сапиенсы довольствовались тем культурным багажом, который достался им от предков. Когда же с ресурсами и пространством стало плохо, то самые отчаянные головы отправились искать то и другое в дальних странах.

8. В Землю обетованную

Первая попытка расселения гомо сапиенс за пределы своей прародины, фиксируемая по антропологическим материалам, состоялась около 130 тысяч лет назад, в эпоху потепления, разделяющего средний и поздний плейстоцен. В эту эпоху климат в средних широтах стал мягче, возросло количество осадков, и многие виды млекопитающих начали постепенно расширять свои ареалы к северу. Видимо, это движение захватило и часть популяций ранних анатомически современных людей, которые к тому времени успели уже освоить все наиболее благоприятные для жизни местообитания на востоке, юге и севере Африки.

Древнейшие костные остатки гомо сапиенс, известные сейчас за пределами Африки, происходят из пещер Схул и Кафзех на территории Израиля (рис. 10.3, 10.4). В первой из них, где основные раскопки проводились еще в 30-е годы прошлого века, они имеют возраст от 130 до 100 тысяч лет назад. Здесь представлены останки не менее чем десяти человек, включая как почти целые скелеты, так и разрозненные мелкие фрагменты костей. Во второй пещере, исследовавшейся сначала в 30-е, а затем в 60-е и 70-е годы, обнаружены останки двенадцати ранних сапиенсов, живших здесь в период примерно от 100 до 80 тысяч лет назад. Эти датировки, полученные независимо несколькими разными методами, включая термолюминисцентный, урановый, и метод парамагнитного резонанса (см. приложение 1), можно считать вполне надежными. Еще до их появления некоторые исследователи на основании изучения костей грызунов, сопровождавших человеческие останки, предполагали для последних примерно такой же возраст, но тогда это многим казалось неправдоподобным.

Долгое время после их открытия людей из Схул и Кафзех рассматривали не как гомо сапиенс, а как неандертальцев или, точнее, «прогрессивных неандертальцев». Их противопоставляли другой группе среднепалеолитических гоминид Ближнего Востока, в которую