Фридрих Лист - Национальная система политической экономии Страница 2

Поняв, таким образом, односторонность той и другой системы, мы можем не удивляться больше тому, что практика, несмотря на свои крупные ошибки, не желала и не могла позволить теории произвести в ней реформу; нам ясно будет также и то, почему теория не желала ничего знать ни об истории или опыте, ни о политике или национальности. Если, однако, несмотря на то, эта беспочвенная теория проповедуется на всех переулках и со всех крыш, и притом особенно усердно в тех странах, национальной самобытности которых благодаря этой теории грозила наибольшая опасность, то объяснения этому можно искать лишь в исключительной склонности эпохи к филантропическим экспериментам и к разрешению философских проблем.

Но в жизни наций, так же как и в жизни индивидуумов, против иллюзий идеологии есть два могущественных средства: опыт и необходимость. Если мы не ошибаемся, все нации, которые в новейшее время думали найти свое спасение в свободных сношениях со страной, завоевавшей мануфактурное и торговое верховенство, скоро должны будут подвергнуться важным испытаниям.

Совершенно невозможная вещь, чтобы Северо-Американские Соединенные Штаты, упорно сохраняя свою настоящую торговую политику, могли достигнуть должного порядка в их народном хозяйстве. Им, безусловно, необходимо возвратиться к их прежнему таможенному тарифу. Пусть рабовладельческие штаты противодействуют этому, пусть господствующие партии поддерживают их, сила вещей превозможет над политикой партий. Мы опасаемся, что рано или поздно пушкам придется разрешать вопрос, который был гордиевым узлом для законодательства, что Америка заплатит Англии остаток по счету свинцом и порохом, что фактическая запретительная система войны уврачует недостатки американского таможенного законодательства, что завоевание Канады положит навсегда конец возвещенной Гускиссоном обширной контрабандной системы Англии.

Мы можем ошибаться! Но если наши предсказания исполнятся, виновницей этой войны мы должны будем признать теорию свободы торговли. Странная ирония судьбы: теория, опирающаяся на великую идею вечного мира, должна возжечь войну между двумя державами, которые, по словам теоретиков, созданы для производства торговли друг с другом — это почти так же странно, как и результаты филантропической отмены торговли рабами, вследствие чего теперь тысячи негров потоплены в морской глубине2 .

Франция в течение последних пятидесяти лет (или, собственно, последних двадцати пяти лет, так как едва ли можно принимать в расчет время революции и войны) произвела огромный опыт в применении системы ограничений со всеми ее ошибками, недостатками и преувеличениями. Результаты этого опыта всякому непредубежденному должны бросаться в глаза. Если теория не признает их, то, конечно, чтобы не нарушить последовательности в системе. Если она в состоянии уже была выставить сомнительное положение и уверить в нем свет, что Англия достигла богатства и могущества не благодаря своей торговой политике, а несмотря на нее, то как могла она затрудниться установить положение, которое гораздо легче выразить, а именно, что Франция без покровительства своей внутренней промышленности была несравненно богаче и цветущее, чем в настоящее время? Достаточно, чтобы проницательные практики оспорили такое положение, и оно будет принято лицами, слывущими учеными и умными, за чистую монету, и конечно, в настоящее время во Франции довольно обще ожидание благословенного времени свободы торговли с Англией. Трудно, конечно, также утверждать («отрицать». Видимо ошибка. Прим. economics.kiev.ua.), — и мы поговорим об этом обстоятельнее в другом месте, — чтобы большее развитие взаимных торговых сношений между обеими нациями послужило в некоторых отношениях к пользе той или другой. Со стороны, однако, Англии очевидно заметно стремление к обмену не только сырых материалов, как, например, железа, но главным образом и большого количества мануфактурных изделий всеобщего потребления на французские предметы сельского хозяйства и роскоши. Насколько французское правительство и законодательство склонно разделять эти взгляды или насколько оно их разделит, в настоящее время невозможно еще предвидеть3. Но если действительно Англии дано будет удовлетворение в желаемом ею объеме, то мир будет иметь еще один пример за или против великого вопроса: насколько при современных мировых отношениях было бы возможно и полезно вступить в свободную конкуренцию на собственных внутренних рынках двум великим мануфактурным странам, из которых одна решительно превосходит другую относительно издержек производства и объема своего внешнего рынка для сбыта мануфактурных изделий, и к каким результатам приведет такая конкуренция? В Германии указанные вопросы только что приобрели значение практически национальных лишь вследствие таможенного союза. Если во Франции вино является для Англии лакомым куском для заключения торгового договора, то в Германии тем же является хлеб и лес. Здесь, между прочим, все только одни гипотезы, так как в настоящее время невозможно еще знать, образумятся ли изобличенные во лжи тории настолько, чтобы разрешить правительству даровать на облегчение ввоза немецкого хлеба и леса концессии, которые бы превозмогли над интересами таможенного союза, ибо в Германии так далеко зашли уже в торговой политике, что нашли бы смешным, если не дерзким, предположение, что вместо платы можно удовлетвориться иллюзиями и надеждами, как будто бы это было настоящее золото и серебро. Предположим, что парламент разрешит подобные концессии, в таком случае важнейшие вопросы торговой политики немедленно должны быть отданы на суд общественного мнения. Новейший отчет д-ра Беринга дает нам уже возможность предвкусить, какова будет тактика Англии в таком случае. Англия, конечно, не признает эти концессии эквивалентом тех преимущественных выгод, которыми она владеет на немецком мануфактурном рынке, — ни залогом того, что они воспрепятствуют Германии выучиться самой прясть бумагу для удовлетворения внутреннего потребления и выписывать необходимое для того сырье непосредственно из экваториальных стран, оплачивая его предметами своего собственного мануфактурного производства, — ни средством к уравнению все еще существующего огромного несоответствия между взаимным ввозом и вывозом обеих стран, — нет! — Англия будет смотреть на право снабжать Германию бумажною пряжею как на jus quaesitum (т. е. право, которым она может пользоваться) и для своих концессий потребует нового эквивалента, который выразится самое меньшее принесением в жертву немецкой бумажной и шерстяной промышленности и т.д.; эти концессии она предложит Германии как блюдо чечевицы и будет торговаться за отказ от своего старшинства. Если д-р Беринг не обманулся насчет своего пребывания в Германии, если он — что мы сильно подозреваем — не принял вполне серьезно берлинскую любезность, то в таких странах, где создается политика немецкого торгового союза, значительно еще придерживаются пути космополитической теории, т. е. до сих пор не делают различия между вывозом мануфактурных товаров и вывозом продуктов сельского хозяйства; полагают, что служат национальным целям, стараясь расширить последний на счет первого; до сих пор еще принцип промышленного воспитания нации не признают основным принципом таможенного союза; не задумываются принести в жертву иностранной конкуренции те отрасли промышленности, которые вследствие многолетнего покровительства развились настолько, что внутренняя конкуренция сильно уже понизила цены и тем подрезала в корне немецкий дух предприимчивости, так как каждая фабрика, погибшая вследствие понижения таможенных пошлин или правительственных распоряжений, производит впечатление повешенного трупа, который на всякое живое существо того же рода производит вдаль и вширь ужас. Мы, как можно было заметить, далеки от того, чтобы эти уверения считать вполне основательными, но то, что они были и могли быть опубликованы, не особенно хорошо, так как этим самым уже был нанесен чувствительный удар уверенности в устойчивости таможенного тарифа, а следовательно, и духу промышленной предприимчивости Германии. Указанный отчет дает возможность нам предугадать, в какой форме немецкому мануфактурному производству должен быть преподнесен смертоносный яд, хотя причина разорения и не выражается особенно ясно и тем вернее поражает самый первый источник жизни. Пошлины по весу следует лишь заменить взиманием пошлин с цены (ad valorum) товаров, чтобы открыть двери английской контрабандной торговле и таможенному укрывательству, и это особенно по отношению к предметам всеобщего потребления, представляющим наименьшую специальную ценность и наибольшую общую массу — следовательно, относительно тех предметов, которые являются основой мануфактурной промышленности.