Роберт Эттингер - Перспективы бессмертия Страница 2

М-р Эттинджер — представитель славной американской традиции, берущей начало от Бенджамина Франклина. Этот изобретатель, философ-ученый и государственный деятель предсказывал еще в 1780 году, что научный прогресс приведет к продлению жизни до более чем тысячи лет. Франклин был восхищен прогрессом науки и техники своего времени (громоотвод — его собственное изобретение, прививка от оспы, паровой двигатель, полеты на пилотируемых воздушных шарах и т. д.) и жаждал увидеть достижения будущего. В письме к одному французскому ученому он рассказал о желании быть разбуженным через сто лет, чтобы воочию увидеть прогресс Америки; известный английский хирург Джон Хантер высказывал похожую идею, мечтая об оживлении на год каждое столетие. Франклин также весьма интересовался экспериментами по оживлению людей, убитых электрическим током или утонувших; по правде говоря, в восемнадцатом веке такие эксперименты волновали умы многих.

Пионерами в деле оживления «мертвых» стали общества спасения утопающих (Humane Societies), основанные в Европе и Соединенных Штатах после 1767 (подробнее об этих обществах см. статью Э. Х. Томсона в Bulletin of the History of Medicine, 1963, 37:43–51). Этим обществам пришлось преодолевать презрение и насмешки, поскольку суеверное и невежественное общество считало любые попытки спасти утопленников или отравившихся шахтеров-угольщиков совершенным безрассудством. Но многие добросовестные врачи посвятили себя этому делу, а некоторые просвещенные священники оказали им содействие: филадельфийские квакеры помогли этим реформам, известный методист Джон Уэсли принял участие в развернувшейся кампании. Священник епископальной церкви в 1789 году объявил в проповеди, что общества спасения утопающих получили его благословение: «Единственная награда для них — это святая радость делать добро». Поздравляя себя сегодня с тем, что у нас есть Красный Крест и эффективные методы оживления «мертвых» (искусственное дыхание, массаж сердца, банки крови и т. п.), мы должны понимать, что м-р Эттинджер выполняет аналогичную миссию и заслуживает нашей искренней поддержки.

Важный вклад этой книги в том, что она ставит вопрос о природе смерти, и это одна из причин, почему врачи должны внимательно ее прочитать. Мы привыкли слепо принимать такие понятия, как «неисправимые повреждения», «биологическая смерть», и т. д., и не замечаем коварства этого «отверждения категорий» (выражение, придуманное д-ром Эстер Менакер для описания типичной «болезни ума» профессионалов и экспертов), то есть мыслительной ошибки, столь же распространенной и мешающей, как отверждение артерий. Это одна из наиболее важных сторон книги м-ра Эттинджера; с необыкновенным упорством он оспаривает многие подобные непреложные идеи, и каждый врач получит пользу, прочитав остроумную критику гипотез, которые мы слишком часто принимаем без доказательства. Этим автор дает новые темы для размышлений и, возможно, именно это позволит сократить временной разрыв между открытиями в криобиологии и использованием их результатов на практике и в дальнейших исследованиях.

Конечно, по некоторым второстепенным моментам я не совсем согласен с автором, но это не помешало мне согласиться с неопровержимой логикой его размышлений и убедиться в истинной ценности его взгляда на сложнейшие проблемы современного человечества. Я уверен, что читатели этой книги обнаружат, что, будучи усвоенными, ее основные идеи уже никогда не будут забыты, а приведут к новым размышлениям и действиям. Много говорилось недавно (к нашему стыду) о дорогостоящих и по-детски сентиментальных похоронных обрядах, известных как «американский способ умирать» (Jessica Mitford: The American Way of Death. — N.Y., 1963). Перед нами книга, которая предлагает американский способ жить дальше, использовать наши отличные (и недогруженные) технологические возможности, чтобы реалистично и разумно воплотить в жизнь нашу общую веру в красоту и ценность жизни и здоровья, а также неизмеримую значимость каждого человека.

В заключение мне вспоминается история о Бенджамине Фраклине, который однажды был чудом спасен во время кораблекрушения. Преисполненный благодарности, он услышал вопрос, собирается ли он построить часовню в память о своем спасении. «Нет, конечно, нет — ответил он, — я собираюсь построить маяк!» Я полностью уверен, что м-р Эттинджер тоже «построил маяк», который освещает наше будущее на годы вперед. Кого-то может ослепить первая внезапная вспышка, другие будут пытливо изучать странные и неожиданные изменения привычных видов и ориентиров. Ну а для тех, кто уже столкнулся с болью, потерей и безумной «абсурдностью» человеческой смерти, было ли это на поле боя или в унылой больничной палате, этот свет будет светом надежды в мире, который слишком долго ее ждал.

Предисловие 1987 года

Моя и ваша история до и после 1962 года

В океане человеческой истории криостазис — не более чем едва заметная рябь. Если цивилизация продлится, люди, в конечном счете, достигнут биологического бессмертия. Случится это рано или поздно, не имеет никакого значения для великой истории видов и ее продолжений. Но сроки имеют принципиальное значение для вас и ваших родных.

В этом предисловии речь пойдет о Вас и обо мне. Стоит начать, как обычно делают, с меня.

Я вырос на историях из журнала Хьюго Гернсбека Amazing Stories,[6] и естественным образом предположил, что однажды — задолго до того, как я постарею — биологи откроют секрет(ы) вечной молодости. Когда я стал подростком в 1930-е годы, я начал подозревать, что это может потребовать чуть больше времени.

Чуть позже я прочел книгу “The Jameson Satellite” Нейла Р. Джонса, в которой тело профессора Джеймсона посылается на орбиту Земли, где (как автор ошибочно полагал) оно будет сохраняться неограниченно долго при температуре близкой к абсолютному нулю. И так в этой книге оно и сохранялось, пока через миллионы лет, когда человечество уже вымерло, раса механических людей с органическими мозгами не наткнулась на него. Они оживили и починили мозг Джеймсона, пересадили его в механическое тело и он стал одним из них.

Мне с самого начала было абсолютно очевидно, что автор упустил главное в своей собственной идее! Если бессмертие достижимо с помощью усилий высокоразвитой расы чужих, восстановивших замороженное человеческое тело, то почему не заморозить всех, чтобы дождаться спасения от своих же людей?

Или если посмотреть на это иначе: истории приостановки жизни (путем заморозки или как-то иначе) были уже давно известны; и если живой человек может быть оживлен после заморозки, то почему не может частично мертвый, чьи повреждения слишком велики для сегодняшней медицины, но (даже с учетом дополнительных повреждений при заморозке) детские игрушки для технологий будущего?

Здесь не место, чтобы анализировать психологические причины, по которым ни один заметный ученый не выдвигал и не поддерживал эти идеи. Во всяком случае, к моему изумлению, шли годы, а никто этого не сделал. В 1947 я написал короткий рассказ, содержащий в себе основную идею, и в 1948 году он был опубликован в мартовском выпуске Startling Stories под названием «Предпоследний трубный глас» (The Penultimate Trump). (Нет, название не имело никакого отношения к картам; последний трубный глас предположительно архангела Гавриила[7]). Рассказ не вызвал никакого отклика.

Проигнорировав совет Сэтчела Пэйджа[8] я продолжал оглядываться, и в 1960 стало ясно, что Отвратительное[9] меня действительно догоняет, так что я описал идею на нескольких страницах с упором на страхование жизни и отправил нескольким сотням человек из справочника Who’s Who in America. Откликов было очень мало, и стало ясно, что необходимо гораздо более объемное изложение — в основном, чтобы преодолеть культурное предубеждение. Людей приходилось убеждать, что смерть (обычно) постепенный и обратимый процесс, и что повреждения при заморозке столь малы (хотя и смертельны по сегодняшним критериям), что для ее обратимости требуется относительно немногое от будущего прогресса… Коли на то пошло, великое множество людей приходилось убеждать, что быть живым лучше, чем мертвым, здоровым лучше, чем больным, умным лучше, чем глупым, и что бессмертие может стоить усилий!

В 1962 году я опубликовал предварительную версию The Prospect of Immortality; это, наконец-то, привлекло некоторое внимание, и привело к изданию издательством Doubleday в 1964 году книги в твердом переплете и последующим изданиям, которые породили движение криостасиса (биостасиса, крионики). Двадцать лет спустя, насколько я могу определить, можно прямо или косвенно проследить влияние моих усилий на привлечение каждого, активно работающего в этой области (хотя и у других были похожие идеи в 1960-х и, возможно, раньше). И это может быть нашей трагедией…