Юрий Стрелец - Смысл жизни человека: от истории к вечности Страница 2

Гуманитарное познание, по Дильтею, принципиально отличается от процедур естествознания. «Понимание» – единственно адекватное средство передачи целостности, именуемой Жизнью. Живое может быть познано только живым образом: прояснением и осмыслением. Избегая психологизма, Дильтей говорит о нетождественности понимания и «вчувствования», выражения и значения. Понимание как воспроизводящее смысл переживание связано не только с индивидуальными психическими актами, но и со сферой идеальных значений объективного вида и происхождения. Смысл, таким образом, несет в себе и объективный, и субъективный план, схватывается не только дискурсивными, но и недискурсивными формами его выражения.

Концептуальная оппозиция «смысла» и «значения» была задана Готлобом Фреге (соч. «Смысл и денотат»). Значение текста (денотат) объективен как реалия, о которой рассказывает текст. Смысл – способ, которым выявляется связь между денотатом и текстом (знаком); это та информация, которую знак несет в своем денотате. Смысл задается более широким контекстом, чем значение, отвечая на вопрос не только «что», но и «как».

По Э. Гуссерлю источником смыслов является актуальный мыслительный опыт человека, интегрирующий разрозненные явления, как единицы некоего текста, в этот целостный текст. Смысл «ангажирован» субъектом, направленным на явление (интенциональность), но он взят не как процесс переживания, а как нечто пережитое. Гуссерль вводит понятие «ноэма» – переживаемый объект как носитель смысла. Его ученик Г. Шпет отрицает синонимичность «смысла» и «значения». Первый он связывает с действительностью вещи, с ее бытием, а второе – с ее логическим конструированием в языке.

Мартин Хайдеггер, которому принадлежит знаменитое высказывание «Язык – дом бытия», также подходил к пониманию смысла как объективной сущности вещей, явлений. Текст – «место» смысла. Осмысление – нечто большее, чем осознание. Оно – «отданность достойному вопрошания» (Надо ли говорить о том, насколько это касается смысла жизни?).

Для Карла Ясперса, смысл характеризует особое качество взаимосвязи психических явлений в личностно-душевной сфере человека. Смысл «вкладывается» в психические явления не для объяснения, а для понимания их сущности в широком духовном контексте, примером чему может служить «понимающая психология» З. Фрейда.

Смысл жизни, по Ясперсу, определяется нашим положением, местом и ролью в рамках целостного мира, которые в свою очередь, раскрываются в так называемых «пограничных ситуациях» (болезнь, вина, смерть). Само же философствование – это «деятельность, которая производит внутреннее содержание человека и не может знать своего смысла».

Человеческое бытие, при этом, изначально находится в ситуации понимания, истолковать которую – задача герменевтики. Так ее трактовал Г.Г. Гадамер, философская герменевтика которого представляет собой, по выражению П.Рикера, результат «прививки» экзистенциальной феноменологии к традиции герменевтики как теории и практики истолкования текстов. Именно благодаря языку традиция существует как живой континуум; посредством языка становится возможным, по Гадамеру, «действенно-историческое сознание»: понимаемое нами произведение, как бы далеко в истории оно от нас ни отстояло, вступает с нами в диалог оказываясь частью «события традиции».

По мнению экзистенциалиста Ж. – П.Сартра, смысл является важнейшей категорией философии и феноменом самого бытия, к которому пробивается человеческое сознание. При этом, «этот смысл сам обладает бытием, на основании которого он обнаруживается». Благодаря смыслу, человек спасается от калечащего кошмара бытия и становится свободным. Смысл – порождение индивидуальных проектов бытия, как мира, так и своего собственного.

Еще один известный представитель экзистенциальной философии Пауль Тиллих (работа «Мужество быть») считает смысл выражением способности человека понимать и формировать свой мир и себя в процессе духовной самореализации. Тем самым, смысл помогает выстоять перед неустранимо-онтологической тревогой, инициированной «судьбой» и «смертью». Внутренний смысл, связанный с витальностью, жизненнотворческой силой человека, присутствует и в ситуации краха Большого смысла, характерного для XX века.

Мы остановились лишь на некоторых подходах к выявлению «смысла смысла», которые, во-первых, отмечают первостепенную для человека важность смыслообразующей проблематики во всех областях Духа: от художественного, социального, философского его бытия до религиозного;

во-вторых, демонстрируют его принадлежность к сфере понимания (герменевтика); в-третьих, требуют различения понятий «значение» и «смысл» как взаимосвязанных и, в то же время, специфичных, отражающих разные ступени понимания какой-либо вещи.

В целом, вырисовывается следующая триада:

Знак-Значение-Смысл.

Знак – вещь, указывающая на что-либо иное, нечто (денотат), взятая именно в этой функции указания.

Виды знаков лежат в диапазоне от «иконического» знака, непосредственно отображающего денотат (например фотография, рисунок), до символа, далее всего отстоящего от денотата (эмблема, герб, слоган и т.п.) (По Дж. Миду, «осознание значения символов – решающий момент в осознании «Я», ибо означает факт становления символического мышления, которое делает возможным как обращение при помощи общезначимых символов к другим людям, так и мысленный разговор с самим собой»).

Если «знак» создает возможность осознания, то «значение» – представление, возникающее при усвоении знака: «Эффективное окружение, в котором живут люди, может рассматриваться как система значений, упорядочивающих способы действия… Большинство значений по существу таковы, какими люди согласились их считать… То, что люди обычно называют «реальностью», есть рабочая ориентация, относительно которой существует высокая степень согласия» (Т.Шибутани).

Значение связано с социально обобщенным отображением объектов, которое может иметь как теоретическое, так и праксеологическое выражение (что есть вещь и зачем она нужна?). Система значений объединяет людей на какой-либо основе понимания, способствует их коммуникации и в чем-то усредняет, нивелирует, т.к. акцент здесь делается на общности представлений.

Смысл – это «значение значения», индивидуально освоенное значение, связывающее объект – носитель значения с индивидуальным опытом человека, с его личностным мироотношением и мировоззрением, с его потребностями, мотивами и целями. Смысл индивидуален, эмоционально-личностно окрашен и превращает общезначимый объект в индивидуально значимый и важный.

Особое, веское слово в осознании «смысла смысла» человеческой жизни прозвучало в трудах русских религиозных мыслителей 19 – начала 20 веков.

Так, Александр Введенский в работе «Условия допустимости веры в смысл жизни» начинает с определения «смысла», как такового: смысл любой вещи, считает он, – это ее истинное назначение, т.е. действительная пригодность служить средством для той цели, для достижения которой предназначена эта вещь. 6

Таким образом, Введенский предлагает для начала разобраться с понятием «цель», ибо «не всякая цель считается нами способною придать смысл той вещи, которая будет служить средством, приводящим к этой цели».7Сама эта цель должна быть ценной в наших глазах, чтобы за ней следовало гнаться. И чем ценнее эта цель, тем больше смысла в устремленности к ней.

Если «смысл жизни» – частный случай «смысла любой вещи», то он должен быть понимаем как назначение и действительная пригодность жизни для достижения указанной ценной цели.

В силу предельности вопроса о смысле жизни, оказывается, что надо иметь здесь в виду не просто ценную, но абсолютно ценную цель, по отношению к которой все остальные цели только относительны. Смысл жизни – назначение жизни для достижения абсолютно ценной цели.8Такая цель лежит вне нашей жизни, но осуществляется через ее посредство.

Кн. Евгений Трубецкой в работе «Смысл жизни» размышления о данном предмете связывает с понятием «значение» («значимость»): «Спрашивать о смысле – значит задаваться вопросом о безусловном значении чего-либо, … о всеобщем и безусловном значении чего-либо: речь идет не о том, что значит данное слово или переживание для меня или для кого-либо другого, а о том, что оно должно значить для всех. Так понимаемый «с-мысл» есть логически необходимое предположение и искомое всякой мысли».9

Кн. Трубецкой делает акцент на таком аспекте «смысла», который представляет собой не только субъективное, но и объективное «общезначимое мысленное содержание». Смысл здесь оказывается тождественным со-знанию, во-первых, всеобщего, во-вторых, безусловного, в-третьих, объективного и должного для всех. «Сознание наше – больше всех своих изменчивых состояний именно потому, что оно на самом деле поднимается над ними и относит их к чему-то сверхпсихическому, что носит название «смысла».10