Виктор Мамченко - Воспитание сердца Страница 2

Гостья

Бутон багровой розыИз сада моегоВплела как счастье в косыИ унесла его.И пусть его уноситПрохожая весна,Пусть имени не спросит,Она и так грустна!Она и так волнует,Как тихий свет струю,И звездами бунтуетУ сердца на краю.Пусть проплывает мимоВолнение мое,Оно неутолимо,И звездно бытие!

На вокзале

Последний знак, и вот скользят огни,А в сумраке — твои глаза одни;Тяжелый поезд медлит все, покаВ прощанье бьется жаркая рука.

Уйдет он прочь под арками мостов,Но — звездный путь ему, счастливых снов!И дней — с утра — цветущею землей,Людей ему — веселою семьей!

Шумит в огнях Париж ночной, глухой...Ну что, дитя, уехал милый твой;Чего ж ты ждешь, и плачешь, как во сне,И сон — не твой, не в розовой весне;

Должно быть, поезда нещадный стукОб сердце бьется, сердце из-под рукЛетит за ним, летит как счастье дней, —Подстреленным полетом лебедей.

Скажу тебе о днях. Пройдут они.У жизни будут дни — другие дни.Не может быть, чтоб в сердце навсегдаЖила, была горючая беда.

Акварель

Тяжелый дом, а дальше — холмы, горы;Прованса день уходит в дальний свет;Прохладе солнечной раздвинул шторыПривычный жест, как было сотни лет.

К приходу вечера девичьи зовыСпешат сказать — и чем душа полна;Повторные слова взволнованны и новы,Как в море миллиардная волна.

Старушка черная под черной шляпойСидит и спит у солнечной стены,И ловит тень котенок мягкой лапой —Кривую тень старушечьей спины.

Старушка спит, ей снится в кухне лужаКогда-то пролитого молока,Письмо с войны (тогда живого) мужа,Иль гнев его и темная рука.

А может быть, теперь, в минуты эти, Легчайший сон летит по городам —Куда ушли ее большие дети,Ступая прочь по сердцу и годам.

Идут быки с рожном большим на выях,Их очи — тихие, а вечер — вот ужеОб землю бьется на прохладных крыльяхВ огнях зари, на звездном рубеже.

Сенокос

От тяжести на сердце нет следа:Цветы и травы скошены как надо,Прошел по лугу жаркий день труда,За ним идет вечерняя прохладаВоздушною высокою волной,Небес касаясь светлой тишиной.

Ступает конь, подковой чуть звеняПо узкой тропке, — першерон тяжелый, —И деревенский всадник на меняГлядит, как если б я был голый,А он — как рыцарь в царственной бронеС конем своим, и в сказочной стране.

Сейчас, сейчас вдруг брызнут звезды все,Сольются в глубине потоком млечнымИ драгоценностью в ночной росеПадут к корням, движеньем вечно встречным,Чтоб завтра деве рано на зареКосарь приснился, — рыцарь на дворе.

Антибский порт

Для себя мы счастье ищем,Но случайны в том добре,И в свободе ветром свищем,Вьюжным ветром в декабре.

Зачарованным собою —Что с любовью делать нам!Иль с подругами, с любою,Волочиться по годам —

Вот с такою, вот как эта —В пьяном кабаке стоит, —Тоже вечностью согрета,Тоже как любовь болит;

Заклинает, и не словом —По-цыгански, как во сне,Как пред девственным престолом, —Будто в звездах и росе.

Южная ночь

Вечернее прохлады дуновенье.Спокойной ночи, знойная земля!Пусть легкое, как Млечный Путь, забвеньеЛетит с тобою, звездами пыля.

Пусть встретятся небесною дорогойТебе тобою званные века;Чтобы тебя счастливою тревогойКоснулась утра тихая рука.

За взмахом взмах, как сердце в сильном теле,Маячный луч над темнотой и зломПо морю бьется, будто в самом делеСпешит сквозь ночь сверкающим веслом.

И тишина! Ведь тихо так, что слышноДыхание смолы в сосновой мгле;Высокий свет глядит очами Вишну,Как детский бог склоняется к земле.

Ночной разговор

Ночных сверчков опять с цикадами не путай:Цикады ночью спят, им ночью — все равно,А в сердце, может быть, как в пропаде темноИ кажется земля тяжелой мертвой грудой.

Живут цикады днем. Растопленной смолоюГорячий сосен сок пьянит до песен их;Не надо им тогда веселых глаз твоих,Не надо слез твоих, ночей со звездной мглою.

Они живут в раю. Им нас совсем не надо.И нам они — к чему? Представь себе, что вдругЗемля горит, беда, что все — как ад вокруг,А мы с тобою райского вкушаем сада.

CHAMP DE MARS

Откуда у тебя, дитя,жестокость взгляда?Как ночь глядишь,как ночь в лесу,как ночь зверей...А солнцу — что? —весна! —из твоего нарядаоно влечет тебя —на брань бы поскорей!Цветущий сад в столице.Утро.Вся в тревоге,как птица вдруг к гнезду,к тебе склонилась мать,чтоб потонутьв глазах твоих,как в древнем боге,когда в любвивсем смертнымнадо умирать.

Встреча при луне

Среди домов, по улице прямой,В ночи спеша, и, может быть, домой,Плывет калека в лунном далеке,Пустой штаниной машет налегке.Движенья четкие — одной ногой,Как если б был с рожденья без другой.О если б этот страшный человекБезногим был — чтоб не было калек!Но он пошел, конечно, на войну,В руке зажав и совесть и винуВинтовкою, тяжелой, как нога,Которую оставил у врага.И враг его, такой же, как и он,За дымный Рур иль шелковый Лион,Не зная сам куда, стрелял, бежал,И долго, мертвый, под дождем лежал...Ночная улица светла, тиха,А лунный диск — как не было греха.Но ты, калека, что же ты молчишь,Идешь-плывешь и страшно не кричишь,Что вот опять над денежной горойБанкир грозит военною игрой.

Человека убили

И ночь была,и звезд предсветный знак,и лебеди летелии трубили,на все смотрел я,но не видел — какубийцычеловекавдругубили.Когда узнал,рассвет мне на землеповторным показалсятем рассветам,когда о правдегрезили в семье,когда расстрелнаутробыл ответом.Настойчивая память иногдасжимает время,время — неподвижно...Я помню,да:военная бедалюдей сжигает,вот кричат,вот слышно —вот слышен в темнотепредсветный шагоблавы на людей,которым нужнысвобода,равенствои где душас другой душой живет,и душидружны!Но для бедытак бытьникак нельзя:среди людей,среди их трудной дружбы,глупейшей провокацией скользя,все та же мерзостьв миреищетслужбы.Она — вот здесь,она — и там опятьсвое сует,каналья,первородство, -откормленная девка,чтоб «гулять»,чтоб сжечь и юностьпроклятым уродством...Убили человека.Средь враговс гвоздикою стоял,с улыбкой!И дрогнул мираттических богов:всплеснулосердцеЗолотоюРыбкой.

Неравенство

— С тобой мы умные, пусть дурачкиНаивно верят в равенство и братство! —Сказал прохвост, мигая сквозь очкиТуманом глаз и жадностью богатства.Сказал и ждет, что вот и я скажуПо-умному, с улыбкою Пилата,Что де, увы, неравенства межуПрирода сохранит, и не богатаОна талантами, как я и ты, —Ведь ты да я...Но в этот час вечерний,Вся светлая, из облачной грядыЗвезда взошла, невидимая черни;Звезда сказала девичьим лицом:Ни равенствани братствас подлецом.

«...так будете? — Приду, приду, конечно…»