Владимир Хандорин - Национальная идея и адмирал Колчак Страница 21

Красноярский кадетский комитет, единственный среди организаций партии в Сибири, успел до Октябрьского переворота завершить разработку проекта аграрной программы по поручению майской Сибирской партконференции и принять его на своем заседании 22 октября. По докладу Д. Лаппо земли коренных русских крестьян закреплялись за общиной. Предлагалось пускать на них переселенцев лишь после удовлетворения нужд местного населения, а не как это делалось при П. А. Столыпине. Малоземельные и безземельные крестьяне подлежали удовлетворению за счет свободных и национализируемых земель. Значительно более льготные условия определялись для казаков недавно образованного Енисейского войска: учитывая большие пространства их земель, предполагали определить для них норму землевладения в 30 десятин на семью плюс 10 десятин запаса, а недостачу пахотной земли восполнять за счет промысловых угодий; при этом казачьи земли оставались войсковой собственностью.[322] Позицию красноярцев поддержали кадеты Минусинска.[323]

Аграрный вопрос приобрел особую остроту летом 1917 г., благодаря развитию стихийных крестьянских бунтов и захватов помещичьих имений в Европейской России. Тем временем эсеровский лидер и министр земледелия В. М. Чернов по сути исподволь начал (до Учредительного собрания) постепенную реализацию программы своей партии. Со стороны кадетов это вызвало резкую критику. Детально разбирая аграрный вопрос в ряде статей и полемизируя с эсерами, иркутская кадетская газета «Свободный край» под редакцией П. И. Федорова писала: «Конфискация земли невыполнима без катастрофического потрясения всего народного хозяйства». В качестве одного из аргументов приводилась огромная ипотечная задолженность большинства помещиков, держателями ценных бумаг по которой являлись представители самых широких слоев населения. «При конфискации, – писала газета, – все эти бумаги подверглись бы обесценению», в результате «потери землевладельцев будут не более чем 1/3 стоимости имений, а 2/3 понесут держатели закладных… и вкладчики сберегательных касс». Противопоставляя этому кадетский проект выкупа «излишков» и подчеркивая нежелание партии взвалить весь груз выкупа на одних крестьян, «Свободный край» отмечал: «За чей счет должен быть произведен выкуп земель для народного фонда – Партия народной свободы считает этот вопрос совершенно ясным, бесспорным: за счет общегосударственных средств»[324] (выделено мной – В. Х.), т. е. всех налогоплательщиков.

С развернутой отповедью эсеровской программе «социализации» всей земли выступили тобольские и бийские кадеты. В своих статьях они отмечали, что замена частной собственности на землю ее арендой у государства лишит крестьян права свободно распоряжаться ею, а значит, снизит стимул к труду, сам же факт бесплатной передачи помещичьей земли в пользование крестьян обесценит ее в глазах населения, приведет к небрежному отношению.[325] Комментируя это, можно сказать, что аграрная история советской эпохи полностью подтвердила мнение данных авторов.

Тобольские кадеты считали главным для Сибири в аграрном вопросе упорядочение арендных отношений путем создания примирительных камер, вознаграждения арендаторов в случае передачи аренды другому лицу за произведенные улучшения, законодательного регулирования размеров арендной платы, выступали за распространение на сельхозрабочих социального страхования и за учреждение для этого сельскохозяйственной инспекции.[326] Наиболее приемлемой они считали программу профессора А. А. Кауфмана, выступавшего за приоритетное обеспечение привилегий сибирских крестьян-старожилов и «коренных инородцев» и временное прекращение столыпинской переселенческой политики.[327] В этом вопросе они в целом сходились с красноярскими кадетами.

Омские кадеты ограничились провозглашением частной собственности «священной и неделимой» основой государственного строя и традиционным требованием компенсации за отчуждение помещичьих земель.[328]

Томичи не внесли существенного вклада в разработку аграрной программы, ограничившись тиражированием и пропагандой общепартийной программы, принятой на VIII съезде.

Барнаульские кадеты в целой серии статей выступали за обеспечение алтайских крестьян землей по норме 15 десятин на душу мужского населения, расширение прав местного земского самоуправления и ограничение переселения.[329] Опять же, в последнем вопросе они сходились с красноярскими и тобольскими кадетами.

Заметно отличалась позиция иркутских кадетов, изложенная в серии статей «К аграрному вопросу» в газете «Свободный край». Это объяснялось низкой плотностью населения в Иркутской губернии, что позволяло им поддерживать столыпинский курс переселения при помощи государства.[330]

До Октября разработка новой аграрной программы кадетской партии так и не была закончена. X партсъезд в октябре 1917 г. дополнил ее лишь резолюциями о неприкосновенности войсковых казачьих земель и о необходимости агрономической помощи государства крестьянским хозяйствам.[331]

Среди других вопросов уделялось внимание интенсивно развивавшейся кооперации, игравшей с начала ХХ века особую роль в экономике Сибири. Кадеты выступали за ее поощрение и в этом вопросе почти не расходились с более левыми партиями. Одна из резолюций VIII партийного съезда посвящалась всемерной поддержке кооперации и мелкого кредита.[332]

Рабочий вопрос не играл для Сибири такую роль, как для Европейской России, по причине ее относительной промышленной отсталости и малочисленности рабочего класса. Поначалу после Февраля основные тезисы кадетской партийной программы в этом вопросе оставались прежними: «Свобода рабочих союзов и собраний. Право стачек. Распространение рабочего законодательства и инспекции труда на все виды наемного труда. Введение… 8-часового рабочего дня. Учреждение примирительных камер. Обязательное… страхование от болезни, несчастных случаев и профессиональных заболеваний с отнесением издержек на счет предпринимателей. Государственное страхование на случай старости».[333] При этом мартовский VII съезд партии подтвердил оговорку о том, что 8-часовой рабочий день допустим лишь «там, где это возможно по условиям производства» – во всяком случае, до Учредительного собрания.[334] Прежде всего эта оговорка объяснялась условиями военного времени. Кадеты протестовали против самовольного, без согласования с правительством и с предпринимателями, введения 8-часового рабочего дня по постановлениям местных Советов, как это делалось в Омске и Красноярске. «Правильное решение рабочего вопроса, – писала красноярская кадетская «Свободная Сибирь», – должно идти путем социального законодательства, а не путем насильственным, который неминуемо приведет страну к полному экономическому краху».[335]

Вместе с тем, в предложениях кадетов не хватало конкретики. Главный выход из экономического кризиса они видели в преодолении «классового эгоизма» и укреплении правительственной власти. «Отказ рабочих от чрезмерных требований в повышении заработной платы и подчинение промышленников общественному контролю – вот два кита, на которых возможно удержать нас от дальнейшей разрухи», – писала «Сибирская речь».[336] Для борьбы с кризисом кадеты предлагали ограничиться более энергичным привлечением биржевых комитетов и иностранных капиталов, выступая за урегулирование рабочего вопроса без национализации. Особое место они уделяли подготовке технических специалистов и развитию технического образования.[337]

Анализируя причины растущей безработицы, представлявшей парадокс в условиях войны, кадеты отмечали: «Безработица в настоящее время вызывается не недостаточностью общего спроса на рабочие руки…, а непропорциональным распределением рабочих рук между отдельными отраслями труда». Отсюда делался вывод: следует облегчить процесс перелива рабочей силы между отраслями, и эту задачу, по мнению кадетов, должны были решать профсоюзы и биржи труда.

В той же статье приводилось прозорливое замечание выдающегося экономиста М. И. Туган-Барановского о том, что современная безработица «есть ничто в сравнении с той всеобщей безработицей», которая наступит после войны в процессе демобилизации армии и конверсии военной промышленности. В связи с изложенным предлагалось не ждать, «когда десятки тысяч безработных будут ходить процессиями с черными флагами по улицам наших городов», а готовиться к этому заранее, а именно: разработать предварительный план организации государством и муниципальными органами общественных работ.[338]