Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 13 Страница 22

Все мышление исходит из наглядного представления. Мышление начинает с того, что разлагает наглядное совокупное представление на составляющие его части и выясняет их взаимное отношение. При этом мышление руководствуется особыми законами, являющимися его постулатами, а не данными опыта. Закон тожества требует признания друг с другом совпадающего – друг другу равным18. Закон противоречия есть признание невозможности считать друг другу равным – друг от друга отличное19. Закон исключенного третьего утверждает, что между утверждением и отрицанием нет ничего среднего20. Эти три закона состоят в признании или отрицании тожества между объектами мысли. Четвертый закон, закон основания, служит общим принципом для установления зависимости21. Мышление стремится к тому, чтобы данные в опыте пространственно временные связи заменить понятием необходимой зависимости. Закон основания не находится в такой близкой связи с данными наглядного представления, как три первых. Он применяется при сравнении не двух отдельных объектов, а двух рядов объектов мысли. Чтобы связь между обоими рядами не распалась, необходимо сочетать их в единство совокупного понятия. В этом единстве изменения одного ряда с необходимостью вызывают соответственные изменения в другом. Вся деятельность познания управляется законом основания. Так им объясняется восприятие закономерности явлений. Для восприятия закономерности мы должны, очевидно связать факты, данные в известном пространственном или временном порядке, в одно целое. Явления рассматриваются как обусловливающие друг друга члены этого целого. Так, падение тела зависит от высоты его подъема, во взаимной зависимости находятся движения небесных светил, гром зависит от молнии, расширение тела – от его нагревания, величина хорды – от расстояния ее от центра – все эти явления образуют пространственные или временные члены определенных единств. Достаточно изменения одного из членов такого единства, чтобы произошли изменения в другом.

Закон основания имеет особенно важное значение для развития познания. В то время как остальные законы лежат в основе сравнения независимых друг от друга явлений, закон основания устанавливает зависимость между явлениями как между членами связного целого. Последнее мы можем суживать и расширять по произволу. Все более ограниченные связи мы сочетаем в более широкие, и границы устанавливаемого с помощью этого закона связей могли бы найти свое завершение только в границах мышления. Последняя цель познания заключается в том, чтобы найти всеобъемлющую связь, или, если это в силу беспредельности опыта невозможно, то, по крайней мере, приблизиться к этой цели в процессе бесконечного роста и усовершенствования познания. С отрицательной точки зрения принцип соединения данных опыта по закону основания может быть определен как принцип соединения, свободного от противоречий.

Первоначальное наивное сознание отожествляет представления с предметами – те и другие составляют нераздельное единство. Рефлексия, возникающая первоначально в связи с деятельностью воображения и памяти, а затем побуждаемая теми противоречиями, к которым приводит такое отожествление, заставляет отделить представление от предмета. Таким образом уже донаучное мышление противопоставляет образы фантазии и памяти реальным предметам. Научный анализ (о чем подробнее ниже) отделяет затем от представлений много таких свойств, который он рассматривает, как не соответствующие объективной реальности. К таким свойствам относятся цвет, звук, вкус, запах и т. д. Многие философы углубляют это расхождение между представлением и объектом до полной взаимной отчужденности их – глухою, непроницаемой для знания преградою скрыта от нас реальность. От полного отожествления представления и предмета приходят к отрицанию какой бы то ни было связи между ними. В каждом из этих положений заключена доля истины. Первоначально представления и объекты друг с другом слиты. Дело происходит не таким образом, чтобы к первоначально субъективным представлениям вторичным образом присоединялось свойство объективной реальности – нет, благодаря сравнивающему и разлагающему мышлению происходит только лишение некоторых представлений изначала присущего им свойства объективной реальности – для того, чтобы между всеми представлениями возможно было установить непротиворечивую связь. Отделение представления от объекта законно только в тех случаях, когда вынуждается общеобязательными требованиями мышления – в других же случаях у нас нет никаких оснований для такого отделения. И еще менее оснований может быть у нас для того, чтобы данное нам отношение превращать в прямо противоположное, чтобы настаивать на том, будто всякий объект представления есть только представление, а объектом может быть признан лишь в том случае, если представление обладает особыми признаками, заставляющими приписать ему реальное значение. Как только мы отнимаем от представления присущий ему с самого начала характер объективной реальности, так оказываются тщетными всякие поиски признаков, которые заставили бы мышление признать за представлениями такой характер и вывели бы нас из заколдованного круга бесплодного солипсизма. Истинною и действительною задачею теории познания является не создание объективной реальности из элементов, ею не обладающих, а сохранение ее там, где не существует логических мотивов для отрицания ее22.

Подобно тому, как нельзя приписать объективной или транссубъективной реальности известным частям представлений, так нельзя приписать ее и эмоционально волевым элементам, выделяемым при анализе наших переживаний. Психологически эти элементы отличаются от представлений. Но отрицать за ними транссубъективное значение приходится в силу известных логических мотивов, именно в силу требования установить между данными опыта связь, свободную от противоречий. Все, что не может мыслиться обладающим транссубъективным значением, мыслится как исключительное достояние субъекта. Естествознание оставляет транссубъективное значение за одними формальными сторонами восприятия. Оно создает объекты, не воспринимаемые непосредственно, не имеющие наглядного характера, а только мыслимые в форме понятий. Таким образом, получается противоположность между непосредственно данным, наглядно воспринимаемым и между познанным только в форме понятий. Эта противоположность создает разделительную черту между психологией и естествознанием. Весь опыт представляет одно связное целое, но мы можем рассматривать его с двух точек зрения, можем видеть в нем объединенное, непосредственно данное переживание – это точка зрения психологии, или же с помощью отвлечения конструировать из непосредственно данного реальные объекты – это точка зрения естествознания.

Существуют различные ступени познания, которые можно было бы назвать чувственным или наивным, рассудочным или научным и разумным или метафизическим познанием. Под чувственным познанием понимается то, которое протекает при условиях наивного чувственного восприятия, без применения методов научного исследования и образования понятий. Рассудочное познание получается путем применения к данным чувственного восприятия логического анализа и научных методов наблюдения. Наконец, разумное познание имеет в виду найти общее основание всех разрозненных данных рассудочного познания. В поисках за последними основаниями понятий оно переступает границы опыта и вступает в область трансцендентного, в область «идей»23. Нельзя, однако, рассматривать эти виды познания как обусловленные различными познавательными способностями – напротив того, познавательная деятельность, проявляющаяся на всех этих ступенях, едина, и лишь применение ее различно. Но и эти различия имеют не безусловный, а относительный характер, различные виды познания без сколько-нибудь резких границ переходят один в другой. В действительности они всегда встречаются вместе и в различных случаях познавательной деятельности только изменяются по степени своего относительного участия.

В чувственном восприятии мы отличаем материал, данный в ощущении, и форму, определяющую расположение этого материала. Под формою чувственного восприятия понимается распределение материала ощущений в пространстве и времени. Основанием разложения чувственного восприятия на материальные и формальные элементы является, во-первых, независимость измененной формы и материала и, во-вторых, постоянство общих свойств формальных элементов24. Говоря о независимости изменений, Вундт имеет в виду тот факт, что возможно изменение материала ощущений без изменения пространственно-временной формы их, между тем как изменение пространственно-временной формы невозможно без изменения материальных элементов. Так, какое-нибудь тело может изменить свой цвет, между тем как геометрические свойства его могут остаться теми же самыми. Изменение же последних без некоторого изменения материала ощущений невозможно. Вследствие такого отношения между изменением формальных и материальных элементов восприятия последние можно считать безразличными для определения свойств пространственно-временной формы. Если с конкретным представлением пространственно-временной формы связана мысль, что материал ощущения, в который воплотилась эта форма, для характеристики ее безразличен, то представление формы теряет свой непосредственный наглядный характер и становится понятием. То обстоятельство, что формы могут быть заполнены каким угодно материалом, нисколько не изменяясь в присущих им свойствах, обусловливает вторую характерную особенность формальных элементов, именно постоянство их общих свойств. Свойства пространства и времени мыслятся тожественными во всех их частях, и в этом своем тожестве безотлучно сопутствуют ощущениям. Отдельные части пространства и времени всегда друг с другом однородны. Нет такого материала ощущений, которому не был бы присущ тот или иной пространственно-временной порядок. Это свойство быть необходимыми составными частями всякого восприятия Кант объясняет априорностью форм. По Вундту, формы даны нам эмпирически в том же смысле, как и весь материал восприятия. Мы не имеем никакого основания рассматривать их как априорные функции познающего субъекта и лишать их таким образом объективного значения. Тот признак необходимости, который, по мнению Канта, указывает на априорность этих форм, объясняется, с одной стороны, невозможностью мыслить материал ощущений лишенным формальных элементов, с другой – сохранением свойств этих последних постоянными при каких угодно изменениях материала.