Леонид Почивалов - «Мечта» уходит в океан Страница 23

Мы хотели отвести яхту на причал для малых судов, но сделать это не пришлось. К яхте подошел катер, в котором были два американца. Один из них назвался Джеком Таннером. Он приехал из Вашингтона от доктора Саймона за посылкой из Нигерии. Сообщил, что доктор с радостью встретит нас в Вашингтоне, билеты уже куплены на завтрашний утренний поезд.

— Места в гостинице заказаны, — сказал молодой ученый. — Ваш отель «Комомдор» находится в центре Манхэттена.

Второй встречающий, Роберт Мур, был в белой фуражке яхтсмена. Он назвал себя представителем нью-йоркского яхт-клуба, сказал, что доктора Эрлинга знают и уважают во многих странах мира. Когда он позвонил из Лондона в нью-йоркский яхт-клуб и попросил оказать экипажу «Мечты» помощь, в клубе сочли это за честь. За яхту молено не беспокоиться, ее доставят на стоянку, заправят горючим, водой, продовольствием — словом, сделают все необходимое для предстоящего путешествия через Атлантику. А сейчас — в город.

Мы горячо распрощались с капитаном Огариным, с моряками «Михаила Лермонтова», с которыми успели подружиться. Вышли из здания порта, и Роберт Мур пригласил нас в свою машину.

Путь до отеля оказался долгим. Машина то мчалась по скоростным эстакадам, которые вели автомобильный поток над крышами города, то въезжала в ущелья, образованные стенами небоскребов, долго стояла у светофоров или на перекрестках, где образовывались транспортные пробки. День был невероятно жарким, и с нас пот лил ручьями.

— В Нью-Йорке давно не было такого зноя, — рассказывал Мур. — Сегодня температура под сорок.

Наконец машина остановилась где-то в глубине острова Манхэттена, у подножия высокого и узкого, похожего на башню, небоскреба.

— Это ваш отель! — сказал Мур. — Устраивайтесь, отдыхайте. А если понадобится помощь — вот мой телефон. В любой час за вами приеду либо я, либо другой член клуба.

И он протянул визитную карточку.

Но мы не собирались злоупотреблять вниманием нью-йоркских яхтсменов. Решили без сопровождающих побродить по городу. Прежде всего забежали в закусочную на нашей улице и съели наскоро «хот-доге» — «горячих собак». Не пугайтесь, это вовсе не была собачатина! «Горячими собаками» американцы называют только что сваренные, обжигающие рот сардельки. Их кладут в разрезанную пополам свежую булочку.

За несколько часов мы побывали в разных частях Нью-Йорка, видели так много интересного и необычного, что когда вечером в гостинице я сел за свой дневник, то растерялся. Если описывать все, что видел, то не хватило бы толстой тетради. Поэтому я расскажу о том, что запомнилось больше всего. Во-первых, небоскребы. Даже представить себе не мог, что бывают такие большие дома. Представляете себе — сто этажей! Дом как огромная гора. Около его подножия люди кажутся крохотными мошками. А если улица вся состоит из таких домов-гигантов, то по этой улице идешь, как по дну горного ущелья. Солнце сюда никогда не проникает. И кажется человеку, что он слаб и ничтожен перед созданием собственных рук. Лена позволила себе с этой моей мыслью не согласиться. Сказала, что небоскребы — великое творение людей и рядом с ними люди не должны чувствовать себя ничтожными, напротив — могут гордиться ими.

Побывали мы перед гигантским зданием Организации Объединенных Наций, в котором представители почти всех стран мира обсуждают, как предотвратить опасность войн между народами, как оказать поддержку народам, ведущим борьбу за свободу, за лучшую жизнь. Абу сказал, что в этом здании происходят порой бурные споры. Далеко не все готовы защищать мир и справедливость на Земле. Есть такие люди, которые мечтают о новых войнах, о захватах чужих земель.

Перед зданием ООН на флагштоках развевались флаги многих стран, и нам радостно было увидеть среди них алое полотнище нашего родного советского флага, которое полыхало под лучами солнца, как пламя.

Мы поднялись на лифте на вершину знаменитого небоскреба Эмпайр стейт билдинг, чтобы оттуда со смотровой площадки, с подоблачной высоты полюбоваться Нью-Йорком. Хотелось посмотреть Бродвей — главную улицу, район Уолл-стрита, где расположены крупнейшие банки Америки, заехать в Гарлем — обширный район города, где обитает в тесноте негритянская беднота. Надеялись мы посетить национальную картинную галерею, но когда отыскали ее, то оказалось, что именно сегодня галерея закрыта для посетителей. На веранде небольшого уличного кафе мы выпили по чашечке кофе. Лена изъявила желание остаться здесь за столиком под цветочным солнечным зонтом по крайней мере на полтора часа. Ей приглянулась эта оживленная улица, особенно этот перекресток, на котором сочетаются дома прошлого века с современными, — она намерена сделать зарисовку.

Вернулись мы точно через полтора часа. Еще издали с тревогой увидели, что возле кафе собралась толпа, движение на улице остановлено, в толпе мелькают темные фуражки полицейских и каски пожарных. Прохожие, задрав головы, внимательно смотрят куда-то на верхние этажи дома, расположенного напротив кафе. Мы с трудом пробивались через толпу в поисках Лены. Обнаружили ее в плотном окружении каких-то шумных и торопливых людей. Перебивая друг друга, они о чем-то спрашивали Лену — одни записывали ее ответы в блокноты, другие протягивали к ней микрофончики портативных магнитофонов.

Увидев нас, Лена обрадовалась, словно к ней явилось спасение.

— Меня замучили вопросами эти люди из газеты и радио, — объяснила она. — А я ведь ничего такого не совершила. Я его увидела совсем, совсем случайно…

— Кого его? — недоумевал Абу.

— Да вон он! — сказала Лена и протянула руку в направлении десятиэтажного дома напротив.

Мы взглянули в указанном направлении и увидели на карнизе между окон седьмого этажа темную фигуру человека. Он стоял, прижавшись спиной к стене, и глядел вниз. А внизу пожарные растягивали огромное полотно на том месте, где должен упасть человек, если сорвется. Толпа волновалась, торопила пожарных. Многие кричали: «Скорее! Скорее! Он сорвется!»

Лена рассказала, что она сидела за столом в кафе и рисовала, вдруг заметила, что на седьмом этаже дома происходит неладное. Лена увидела, как из раскрытого окна вышел на карниз человек и осторожно стал пробираться в сторону соседнего окна, посередине между окнами остановился. Из раскрытого окна вдруг выглянула женщина и закричала страшным голосом. Человек сделал движение, будто бы бросаясь вниз, но в последнее мгновение успел схватиться за крюк, торчащий из стены. Судорожно за него уцепился да так и застыл, прижатый к стеке. Стало ясно, что человек намеревался кончать жизнь самоубийством, но крик женщины остановил его. Вернуться обратно к окну по карнизу он уже не мог — сковал страх. А долго ли сохранит силу его рука, уцепившаяся за крюк? Увидев все это, Лена бросилась к официанту кафе, тот тут же поднял тревогу, позвонил в полицию. Как только приехала полиция и пожарные, у кафе собралась толпа. Прибыли репортеры из газеты. Ну и прямо к Лене: выкладывай, ведь ты первая увидела, как все начиналось. В Америке любят всякие острые ситуации.

— Зачем им все это нужно? — удивлялась Лена. — Ведь сейчас самое главное — спасти человека.

Репортеры, поставив на штативы свои аппараты, кадр за кадром снимали замершего над краем пропасти бедолагу. Если сорвется, то получится редкий снимок: человек за мгновение до гибели! За такой кадр можно получить кучу денег! Деньги в Америке определяют все.

И репортерам в самом деле удалось сделать снимки сорвавшегося в пропасть человека. Но погибнуть ему не дали. Пожарники успели внизу растянуть эластичное полотно, и человек угодил именно в него; сила удара была смягчена, он остался жив. Пострадал или нет, мы не узнали. Санитары положили человека на носилки и в сопровождении полицейских понесли к карете «скорой помощи». А вокруг щелкали затворы фотоаппаратов. За носилками шла, рыдая, молодая женщина.

— Почему это он надумал такое? — спросил Абу пожилого официанта.

Тот пожал плечами:

— Кто его знает! Может быть, жить было невмоготу. Разорился, или работу потерял, или болен безнадежно. Вот и решил завершить все свои дела на этом свете. Такие случаи у нас в Америке частенько. — Официант поглядел на Лену и дружески ей кивнул: — Если бы не ваша спутница, осталось бы от этого чудака на асфальте мокрое пятно. А место, где расположено наше кафе, получило бы дурную славу. Был бы нам в доходах убыток! Так что, спасибо за помощь!

Незаметно подошел вечер. Мы часа два побродили по Бродвею, полюбовались светящимися рекламами. Их было так много, что, казалось, дома, как новогодние елки, сверху донизу одеты в блестящий праздничный наряд. Огни мчались по фасадам зданий, огненными водопадами срывались с карнизов домов или, наоборот, разноцветными сгустками взлетали, как ракеты, в небо.