Ральф Иззард - По следам снежного человека Страница 25

В начале февраля я побывал в этой деревне и довольно тщательно изучил скальп. Он, несомненно, представляет собой кожу с верхней части головы какого-то животного, симметрично срезанную выше ушей (никаких следов ушных раковин не имеется). Внутренняя поверхность совершенно чистая и абсолютно цельная, вследствие чего исключается всякая возможность того, что он сшит из кусков или что ему искусственно придана такая форма. Я решительно не мог определить, какому из известных науке животных он мог бы принадлежать. Скальп имеет форму шлема, приостренного к верхушке. Размеры таковы:

Общая высота…… 19 см

Общая длина………. 25

Ширина (у основания)…. 17

Общее расстояние от затылка до лба через макушку……. 44

Обхват у основания…….. 66,5

Длина (от затылка до лба по линии, проходящей на 7,5 см ниже верхушки)….. 16

Строение такое же, как у ломкой кожи, повсюду совершенно однообразное, цвет скальпа черноватый. Кожа отличается изумительной толщиной, везде одинаковой и равняющейся 0,32 сантиметра; она значительно толще, чем кожа (местной выделки) дикого тара и даже домашнего яка. У основания скальп имеет форму широкого овала; возможно, он слегка видоизменился от времени и употребления (см. ниже), но, принимая во внимание большую плотность, я не думаю, чтобы это было так.

Наружная поверхность теперь почти голая, и кожа очень гладкая; однако совершенно очевидно, что первоначально она была покрыта шерстью и все еще повсюду густо испещрена остатками волос. Некоторая часть шерсти сохранилась. По общему тону она рыжеватая, местами черновато-бурая. Отдельные волоски, длиной всего в несколько сантиметров, очень жесткие и напоминают щетину. Имелись ли раньше более длинные волоски, определить невозможно. На той части скальпа, которая, по-видимому, соответствует лбу, волосы отклонены назад и по бокам слегка свисают, совсем как у человека, между тем как на затылке они падают назад почти отвесно. Этот признак выражен довольно резко и является, как мне думается, естественным.

Имеется одна замечательная особенность — гребень, или „киль“, идущий от основания лба прямо вверх через макушку и вниз по затылку. Гребень одинаковой ширины — почти 2,5 сантиметра. Он покрыт щетинообразными волосами того же цвета, что и остальная часть скальпа; их длина не превышает 3 сантиметров, и с каждой стороны они наклонены внутрь, встречаясь посередине и образуя гребень, в поперечном сечении представляющий собой, таким образом, треугольник. Подобно остальным волосам, значительная часть гребня исчезла, но он отчетливо выделяется в виде слегка выступающего валика на коже.

Волосы очень прочно сидят в коже, и даже теперь требуется некоторое усилие, чтобы их вырвать.

История

Храм, или гомпа, в Пангбоче построен в глубокой древности. Его история хорошо известна монахам соседнего монастыря Тхьянгбоче и подробно описана в книгах старинного тибетского монастыря в Ронгбуке. Храм был основан либо в честь одного местного ламы, либо им самим. Этот лама по имени Сан-Дордже отличался, по преданию, большой святостью; наследственный лама монастыря является его перевоплощением. Теперешнее перевоплощение — двенадцатое по счету после Сан-Дордже; все подробности о каждом ламе записаны и хорошо известны. По имеющимся записям, голова Йе-Те была впервые получена во времена пятого перевоплощения. Как и повсюду в здешних местах, ламу выбирают в детском возрасте, и он остается в своей должности до конца жизни. Период пребывания ламы в своей должности можно принять равным пятидесяти годам; таким образом, возраст скальпа равняется примерно тремстам пятидесяти годам. Подтверждением этому служит тот общеизвестный факт, что правление первых семи далай-лам в Лхасе охватывало период в триста восемьдесят два года.

Скальп хорошо сохранился, если не считать отсутствия волос. Это вполне естественно даже по истечении столь большого промежутка времени. На такой высоте и в здешнем климате вредных насекомых очень мало. Кроме того, скальп тщательно хранится в шкафу внутри прочно построенного и сухого храма.

Я расспрашивал шерпов относительно того, какую роль играет этот скальп, и пришел к выводу, что сам по себе (т. е. как скальп Йе-Те) он вовсе не является чем-то священным; однако, поскольку он хранится в храме среди священных предметов, то косвенно приобрел некоторую святость — подобно тому, как это происходит с алтарной утварью в христианской церкви. Во время некоторых празднеств, когда разодетые танцоры в масках исполняют полурелигиозные пляски, тот или иной участник надевает скальп. Весьма вероятно, он хранится попросту для этого. Нет никаких оснований предполагать, что он является предметом поклонения окрестных жителей, и многие шерпы, возможно даже большинство из них, вряд ли знают о его существовании.

Скальп очень охотно показывают и разрешают брать в руки; но расстаться с ним из-за его косвенной связи с культом не хотят.

В заключение скажу следующее: я совершенно убежден, что это скальп какого-то неизвестного животного; по его остроконечной шлемоподобной форме следует считать по меньшей мере вероятным, что он принадлежит животному, которое обычно ходит на двух ногах».

Меня особенно заинтересовало третье сообщение, так как я только что получил открытку от сэра Джона Ханта, гласившую:

«Дорогой Ралф,

боюсь, что моя открытка уже не застанет Вас, но если застанет, я очень советую заполучить скальп йети, который показывали в Пангбоче Чарлзу Эвансу. Он несомненно является очень важным ключом. Впрочем, Вы, конечно, подумали об этом сами! Шлю Вам наилучшие пожелания. Да сопутствует Вам удача.

Джон Хант».

Часть вторая

Преследование

Игра и охота хороши для развлечения, но опасны как постоянное занятие.

ТЕЙЛОР[31].

Глава 8

Мы двигаемся вперед и совершаем первую вылазку

Я остановлюсь лишь на основных этапах нашего путешествия с тремя сотнями носильщиков до Намче-Базара. К величайшему удовольствию, оно не ознаменовалось почти никакими событиями. Зимние условия, которых мы опасались, оказались на удивление нетрудными: даже на самых высоких перевалах снега было мало, и, хотя большая часть кули шла босиком, с голыми до колен ногами и для защиты от холода имела только одеяло, никто не обморозился. Выйдя на пять дней позже, Неми шел по нашим следам во главе семидесяти носильщиков, тащивших радиооборудование.

Том, Саксена и я прибыли в Банепу в ночь на 25 января. В лагере на поросшем дерном плато над самым городом мы застали хаос, в котором никого нельзя было винить. Джон Джексон сообщил, что радиаторы четырех сильно изношенных машин, которые везли наши грузы, закипали на каждом повороте дороги, и так как пришлось переправляться по четырем или пяти поистине опасным мостам, то караван добрался лишь затемно. При разгрузке машин пришлось очень спешить, и все снаряжение свалили в огромную кучу. Прежде чем приступить к сортировке, надо было разыскать ящик с электрическими фонарями. Таких ящиков, на вид совершенно одинаковых, имелось двести шестьдесят, и нужный мог оказаться в самом низу или на самом верху кучи. После этого возникла проблема отыскать что-нибудь из еды, что-нибудь, в чем можно спать, и что-нибудь, чем можно покрыться. В конце концов мы удовлетворились одной из больших палаток, предназначенных для шерпов, и все девятеро кое-как устроились в ней.

На ужин было жареное мясо, пудинг из почек и спагетти — довольно тяжелая еда при всех обстоятельствах, но наиболее съедобная комбинация, оказавшаяся под рукой. Нельзя сказать, что наша экспедиция отличалась особенно плохой организацией; подобные неполадки при первой ночевке дело обычное. Неизменно требуется два-три дня, чтобы все утряслось, для всего нашлось место и все распределилось по местам.

Ночь была очень холодная с сильным утренним заморозком на почве, но это нас не тревожило, так как мы имели достаточно запасной одежды и постельных принадлежностей и могли обеспечить себе в будущем полный комфорт для ночевок. Наша армия кули прибыла перед рассветом, но возня с составлением реестра размещения грузов и с неизбежными для первого дня мелочами привела к тому, что мы смогли двинуться в путь лишь незадолго до полудня.

Порекомендовать Банепу в качестве хорошей лагерной стоянки я не могу. Жители деревни более чем назойливы, и хотя у нас имелось достаточно шерпов, которым можно было доверить охрану грузов, соблазнительные предметы снаряжения исчезали, как только какое-нибудь неожиданное событие отвлекало общее внимание.