Игорь Коляда - Загадки истории. Отечественная война 1812 года Страница 26

Шевардинский бой начался с атаки легкой кавалерии Понятовского, которая натолкнулась на сопротивление русских егерей и артиллерийский обстрел и была вынуждена отступить, а также с артиллерийской перестрелки. К этому времени дивизия генерала Компана успела форсировать речку Колочу и начать наступление.

Генерал Лабом вспоминал об этой атаке: «Эти храбрецы, построенные в колонну для атаки, шли на деревню с такой отвагой, которая обеспечила нам успех всего предприятия. В это время князь Понятовский с нашей кавалерией на правом фланге обходил позицию; поднявшись достаточно высоко, дивизия Компана окружила редут и взяла его после часового боя». В таких условиях шевардинский отряд был вынужден отступить, однако русские кирасиры сумели опрокинуть французские полки, расположенные близ деревни Доронино, и даже захватить французскую батарею. Пользуясь отвлечением французов на кавалерийскую атаку, пехота Горчакова вновь захватила Шевардинский редут, буквально истребив один из батальонов 61-го полка дивизии Компана, находившийся там.

Тот же Лабом вспоминает, что «на другой день, делая смотр 61-му полку, наиболее пострадавшему, император спросил полковника, куда он девал один из своих батальонов. “Государь, – было ответом, – он в редуте”».

До самой ночи российские войска продолжали удерживать редут. Отступление началось только после получения приказа оставить позиции. В тот самый момент, когда последние российские войска покидали укрепления, колонны генерала Компана и князя Понятовского, заметив это отступление Шевардинского отряда, снова двинулись вперед и беспрепятственно заняли редут.

Под ударом кавалерии Мюрата оказался батальон Одесского пехотного полка (250 человек). Чтобы спасти батальон, князь Горчаков прибег к хитрости, которую князь Н. Голицын в своих записках описывает следующим образом: «…в этой крайности Горчакову пришла мысль остановить французов хитростью. Пользуясь темнотой ночи, он приказывает батальону Одесского пехотного полка ударить в поход (т. е. барабанщикам бить на своих барабанах сигнал «поход», служивший предварением о кавалерийской атаке) и кричать “ур”», не трогаясь с места, и ни под каким предлогом не завязывать дела. Вместе с сим он посылает приказание, чтобы кирасиры неслись на рысях. Французы, изумленные внезапно раздавшимися криками “ура”, сопровождаемыми неумолкаемым боем барабана, приостанавливаются, не зная, откуда эти крики, этот шум и откуда нападает невидимый неприятель, которого скрывает темнота ночная. Колебания неприятеля еще более продолжаются от неподвижности батальона, которому воспрещено трогаться с места. Горчаков только того и желал: он остановил неприятеля сколько нужно, чтобы дать время кирасирам подоспеть!..» Именно таким было окончание этого боя.

Шевардинский бой позволил русскому командованию предположить, что неприятель будет наносить главный удар по левому флангу.

На следующий день, 25 августа (6 сентября), обе стороны тщательно готовились к предстоящему сражению. В частности, вдоль линии российских войск была пронесена Смоленская икона Божией Матери: «Теперь, накануне великого дня Бородинского, главнокомандующий велел пронести ее по всей линии. Это живо напоминало приуготовление к битве Куликовской. Духовенство шло в ризах, кадила дымились, свечи теплились, воздух оглашался пением, и святая икона шествовала… Сама собою, по влечению сердца, стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить до сытости своею кровью. Везде творилось крестное знамение, по местам слышалось рыдание. Главнокомандующий, окруженный штабом, встретил икону и поклонился ей до земли. Когда кончилось молебствие, несколько голов поднялись кверху и послышалось: «Орел парит!» Главнокомандующий взглянул вверх, увидел плавающего в воздухе орла и тотчас обнажил свою седую голову. Ближайшие к нему закричали: ура! и этот крик повторился всем войском».

Перед боем Кутузов лично объехал полки, воодушевляя их. Атмосферу, царившую среди солдат накануне сражения, замечательно передают слова одного из участников этой битвы: «Ударить, разбить – вот к чему пламенеет кровь Русская. Но, вняв воле Царя, спасителя отечеств, мы с терпением переносили отступление; наконец, утомленные им, мы жадно ожидали генеральных сражений. Авангардные дела мало занимали нас, мы решились всей массой войска принять на себя врага. Мщение за Отечество – был общий обет армии».

Накануне сражения активно проводились взаимные усиленные рекогносцировки. На левом фланге российской армии велась перестрелка с войсками Понятовского, который пытался определить число противника на старой Смоленской дороге. Кроме этого, разведка боем проводилась неприятелем и у села Бородино.

В этот день российские войска окончательно расположились по линии Маслово – Горки – Курганная батарея – Семеновское – Утица. Такая позиция имела несколько выгнутую форму. Исходя из этого, ключевое значение приобрела Курганная высота, где Беннигсен предлагал соорудить редут бастионного типа на 24–36 батарейных орудий. Но Кутузов поддержал мнение Толя, который предложил укрепить высоту на 18 орудий и включить ее в линию обороны. Сюда были подтянуты войска, находившиеся в центре.

Уже во второй половине дня приступили к укреплению Курганной высоты. Основные же работы были выполнены ночью. В этом строительстве, кроме собственно инженерных рот, принимали участие и ратники ополчения. Поскольку они не имели «должной сноровки», работы в центре и на левом фланге немного замедлялись, а сами укрепления имели слабый профиль.

После Шевардинского боя войска 2-й Западной армии нуждались в отдыхе, а инженерные части 1-й Западной армии были заняты возведением мостов и переправ в тылу обеих русских армий. Их наличие позволяло перемещать войска во время сражения и нивелировало негативное влияние оврагов на этот процесс.

Главная линия обороны на левом фланге проходила по левому берегу Семеновского оврага, а основным опорным пунктом являлась деревня Семеновское. На ее окраине были воздвигнуты укрепления. На естественных возвышенностях российское командование расположило орудия, действовавшие «на откате» (то есть без предварительного окапывания позиции). Возвышенный правый берег Семеновского оврага (Семеновские высоты) увеличивал возможности для обстрела местности перед левым флангом. На северной окраине деревни находилась батарея на 24 орудия. Однако избранная позиция предоставляла возможность для массированного использования артиллерии и маневрирования обеим сторонам. Лощины и овраги перед фронтом российских войск сдерживали напор кавалерийских атак, не позволяя атаковать колоннами, и вынуждали кавалерию неприятеля действовать поэскадронно, теряя скорость на преодолении естественных препятствий.

Таким образом, позиция левого крыла российской армии позволяла не только отражать атаки, но и наносить ответные удары за счет концентрации и перегруппировки войск. При этом достаточно продолжительная оборона на этом фланге и численные потери, понесенные противником, не позволяют однозначно считать позицию у Семеновского оврага слабой.

Правое крыло и центр позиции российских войск армии занимали войска 1-й Западной армии генерала Барклая-де-Толли, левое – 2-й Западной армии генерала Багратиона. Боевой порядок строился с учетом возможности широкого маневра силами и средствами во время боя. Поэтому 1-ю линию составляли пехотные, 2-ю линию – кавалерийские корпуса, а 3-ю – резервы.

В первой линии российских войск правого фланга находились пехотные корпуса генерала К. Багговута и А. Остермана-Толстого. Общее командование осуществлял генерал Милорадович. За ними располагались резервные кавалерийские корпуса, которыми командовал генерал Ф. Корф. Далее находился пехотный корпус генерала Д. Дохтурова, командовавшего центром. Ближе к Семеновским флешам располагались пехотные корпуса генерала Н. Раевского и М. Бороздина, далее – резервный кавалерийский корпус генерала К. Сиверса и кирасирская дивизия генерала И. Дуки, которыми командовал генерал Д. Голицын.

На юг от Масловских укреплений находились резервный кавалерийский корпус генерала Ф. Уварова и казаки генерала М. Платова. Кроме того, возле деревни Князьково в резерве стояли пехотный корпус генерала Н. Лаврова и пехотный корпус генерала Н. Тучкова. В лесу располагалась резервная артиллерия. Обсервационные отряды легких войск прикрывали фланговые опорные пункты.

Что касается орудий российской армии, то в первой линии их количество составляло 334, во второй – 104 и в третьей – 186.

Боевой порядок пехотных корпусов предполагал построение в линию пехотных дивизий, дивизий – в две линии полков, полков – в батальонные колонны. Кавалерийские корпуса строились на 300–400 шагов позади пехоты в две линии полков, развернутых для атаки. За ними на дистанции около 800 метров располагались резервы. Таким образом, общая глубина русских порядков составляла 3–5 километров.