Франсис Мазьер - Загадочный остров Пасхи Страница 26

Глава XVIII. ЗАВЕЩАНИЕ ОСТРОВА БЕЗМОЛВИЯ

Дома моя жена все еще разговаривает с нашим другом. Мы с Бобом нетерпеливо курим на улице. Еще час - и человек быстро скрывается в ночи. Он ничего мне не расскажет, так как секреты передаются только через посредника. Островитянин приходил, чтобы рассказать о пещере с наскальными изображениями, где хранятся последние тайны тех, кого называли длинноухими и о которых говорят, что "они были первыми из первых". Он долго рассказывал об этой пещере, затерявшейся на вершине Рано-Арои. Он сказал: "Никто и никогда не видел и не увидит священную пещеру. Те, кто писал о ней, говорили неправду. Правда, мы сделали много поддельных предметов, которые фотографировали потом в пещерах белокурые археологи. Это правда, потому что для нас, для нашего спокойствия, так было лучше". "Но, - сказал он, - тебе я расскажу о пещере, которую мне завещал мой дед тайком от отца, который слишком много болтал с белыми, завладевшими островом. Мой дед сказал: "Никто никогда не войдет туда, но ты можешь рассказать об этом месте, если ты поймешь и почувствуешь, что имеешь право это сделать. Если ты захочешь, то можешь отдать некоторые предметы, но продавать их не смей, так как в них еще заключена сила. Но помни, что ты никогда и никого не должен впускать туда". Эта пещера на вершине вулкана, но никто не сможет найти ее, потому что вход закрыт землей и травой. Иногда я хожу туда ночью, чтобы проведать и позаботиться о моаи кавакава. По обеим сторонам от входа находятся два трупа, слева - моаи кавакава из торомиро, затем два изображения Макемаке, два хорошо полированных топора, два рыболовных крючка, посередине находится моенга, [Циновка. - Прим. пер] укрепленная с трех сторон, внутри ее лежит дощечка с письменами, каменная ящерица, два плясовых весла, справа - четыре рыболовных крючка, две сгнившие дощечки из макои с письменами, каменная статуя, каменный топор, два детских трупа, над которыми в стене высечены изображения, голова ханау еепе, кусок тапы, калебаса с киеа, на полу лежат десять пальцев ног, каменная дощечка с письменами, каменное реи миро [Нагрудное украшение. - Прим. пер] и второе, из дерева, два каменных топора и очень красивая обсидиановая игла с ручкой, много мата и плохо сделанная скульптурка Макемаке". Эти сведения просто потрясающие, особенно если вспомнить, что в этой пещере спрятаны еще четыре дощечки с идеограммами, поскольку во всем мире их имеется всего около двадцати штук, Мы увидим эти предметы, но понимаем, что нам никогда не удастся проникнуть в само святилище. Должен заметить, что порой очень трудно перебороть себя и подавить привычный образ мышления, которое отказывается понимать Запрет. Мне страшно хотелось увидеть высеченную в камне голову ханау еепе. Мы мечтали увидеть оригинал, но, увы, наш друг сделал для нас лишь невероятно интересный рисунок с нее. Все предметы, которые нам удалось найти здесь, представляли собой в действительности лишь овеществленные тайны мысли, и благодаря этому они становились такими значительными, таящими в себе скрытые силы. Постараюсь объяснить: независимо от того, каковы бы ни были религия и образ мышления, пусть даже самого эротического характера, каждый ритуальный предмет, подвергавшийся любому вмешательству людей, сохраняет вложенные в него при этом духовные силы, а потом передает и распространяет их. Это относится ко всем предметам, за исключением тех, которые созданы из материалов, чьи природные качества подвергаются сильным изменениям. Поэтому в символах заложена колоссальная скрытая сила, сохраняющаяся в памяти островитян. Мы имеем в виду следующие главные проблемы: 1. Островитяне говорят, что некоторые предметы, хранящиеся в пещерах, не являются результатом творчества их предков. 2. Эти предметы являются для жителей острова источником беспокойства и тревоги, которые не смогла изгнать католическая религия. 3. Все искусство на острове антропоморфно. Существующий здесь вид осмоса между человеком и животными отражает неполинезийское первобытное сознание. Именно происхождение этой формы изображения, мне кажется, и представляет главный интерес. Есть здесь, например, изображение рыбы, называемой патуки. Эта рыба похожа и на лягушку, и на целаканта [Целакант - кистеперая рыба, имеющая длинные лопасти-плавники, напоминающие конечности наземных животных. - Прим. пер], поскольку у нее есть лапы. Есть и очень интересная легенда, где рассказывается о рыбе с лапами, от которой после десяти мутаций произошел человек. Мутации эти были вызваны изменением климата и, следовательно, изменением пищи, что в свою очередь вызвало ответные реакции приспособления у развивающихся организмов. Десять мутаций, десять изменений климата можно только подивиться точности этих указаний. В легенде упоминаются люди-птицы, люди-киты, людиящерицы, очень похожие на людей-крокодилов. И все эти люди в осмосе с основными формами жизни являются отражением совсем иного сознания. Между символизмом и тотемизмом лежит пропасть. А ведь эти предметы являются символами настолько, что и современные жители острова все еще стремятся разгадать их и пытаются воспроизводить. Всем этим реальным изображениям самого изощренного мастерства свойственна поза раздумья и ожидания. Искусство стало здесь сверхъестественным, а не колдовским, так как это было искусство воплощения. Эти предметы уже чужды современным рапануйцам, которые хотя и побаиваются, но почитают их, скрывая от чужих людей. Это творчество другой, не полинезийской, расы. Странно, что никто из исследователей не отмечал еще этой особенности стиля.

Глава XIX. ИСКУССТВО "ДРУГИХ ЛЮДЕЙ"

Кроме гигантских статуй на острове Пасхи есть еще скульптура, привлекающая к себе особое внимание. Это моаи кавакава, фигурка из дерева, изображающая истощенного или, скорее, изможденного и высохшего мужчину. Фотография этой статуэтки, раскрывающая главные ее особенности: истощенный вид, зоб, опухоль, должна привлечь к себе наше внимание, так как кроме совершенства стиля она отражает своеобразную линию в искусстве. Зоб и опухоли свидетельствуют о какой-то патологии, вызванной условиями жизни. Если бы мы смогли объяснить их происхождение, то поняли бы многое не только в морфологии предшествующей расы, но и в геологическом облике острова. Зоб - это морфологическая особенность, характерная для множества либо вырождавшихся, либо лишенных минеральных веществ людей, и вполне вероятно, что он мог появиться на острове и в результате вынужденного кровосмешения и из-за воды, которая здесь слишком хорошо очищена, так как фильтруется через пористую вулканическую породу. Доктор Стефан Шове досконально изучил эту проблему острова Пасхи, но он считает, что подобные изменения в организме людей происходят как из-за перенасыщения воды хлором, так и из-за обезвоживания. Мы знаем, что проблема пресной воды всегда была здесь очень серьезной, как, впрочем, и сейчас, и многие мореплаватели отмечали, что рапануйцы пили морскую воду у прибрежных скал. Отсюда делался вывод, что, употребляя ее, они получали слишком много хлора. Этот вывод не подтвердился, для эксперимента мы тоже пили эту воду у скал, и оказалось, что здесь она почти пресная или чуть солоноватая и фильтруется у самого подножия потоков лавы. Более важно, что из-за полного случайностей существования, из-за постоянного недоедания жители острова часто страдают расстройством функций эндокринных желез и гипофиза - болезнь, мутационные последствия которой нам мало известны. С другой стороны, эта характерная худоба, может быть, была вызвана хронической дизентерией, существующей и по сей день. Эти морфологические особенности являются достаточно убедительными и свидетельствуют об уникальном характере скульптуры, но вот что удивительно: такое физическое состояние, если оно даже и было хроническим на протяжении веков, смогло настолько вдохновить художников, что они объединили все эти черты в одном архетипе. Мы вправе задать себе вопрос: не испытал ли когда-то остров Пасхи значительного облучения? На этом острове явно имеются какие-то необъяснимые или пока еще не объясненные геологические тайны, и это заставляет нас отнестись с достаточной серьезностью к возможности внеземного контакта, при котором остров был облучен, а в душах островитян остался столь сильный след, что отголоски его сохранились и по сей день. Кроме интересных особенностей, присущих физическому облику моаи кавакава: нос с горбинкой, оскал зубов, ряд черт, например аномалии в строении позвоночника, возможно, свидетельствуют и о сильном облучении. Статуэтки моаи кавакава в небольшом количестве хранятся в музеях и в некоторых частных коллекциях. Их было очень мало, а несколько оставшихся экземпляров сейчас тщательно спрятаны в двух пещерах острова Пасхи. По свидетельству первых мореплавателей, островитяне легко уступали эти статуэтки, как будто бы они им и не принадлежали. А сейчас они говорят о них со страхом, как о чем-то, что выходит за пределы их понимания, но чью опасность и силу они чувствуют. Совершенно естественно возникает мысль, что это не их искусство и что оно изображает другую расу. Ни в их облике, ни в трактовке скульптуры тела нельзя найти ничего полинезийского. То объяснение, которое дают островитяне по поводу появления этой скульптуры, весьма забавно, но кажется полностью вымышленным, как и многие другие предания. В нем говорится, что вождь Туу ко Ихо, проходя по холму Пунапау, увидел двух спящих духов. С испугу он тотчас же изваял их изображения. Историю о случайно встреченных духах можно было толковать по-разному. Но в любом случае важно одно: эти духи были на редкость реалистичны и их изображение, сделанное вождем, не содержит ничего магического. Перед нами совершенно реалистическое изображение, и ничего больше. Детали его слишком точны, слишком продуманы. Плод видения вождя является, вероятнее всего, изображением выживших представителей первой расы, населявшей некогда этот клочок земли. Искусство острова Пасхи, включающее в себя и каменный великанов первого культурного периода, и деревянные статуэтки из торомиро, является уникальным искусством, которое умерло внезапно, в апогее своего совершенства. Как и в Тиахуанако, все здесь осталось на своих местах, остановившись внезапно. Мне могут возразить, что искусство это недавнее, так как предметы из дерева все еще в хорошем состоянии. Но мы так не думаем: если египетские деревянные статуэтки смогли сохраниться до наших дней, то ведь следует вспомнить, что качество древесины торомиро здесь исключительное и, поскольку на острове нет насекомых, все деревянные предметы могли храниться веками в сухих пещерах. Это дерево, текстура которого, если можно так выразиться уже окаменела, срезалось здесь только в полнолуние, то есть именно тогда, когда оно было наиболее сухим. Кроме того, из-за малого количества материала искусств изготовления деревянных статуэток должно было стать очень важным и значительным. Если вспомнить, что первые мореплаватели насчитывали на острове Пасхи не более пяти тысяч человек, мы вправе думать, что это искусство зародилось у другого народа, а потом было заимствовано и обеднено. Черты вырождения его, можно сказать, бросаются в глаза. Как только рапануйцы отдали или обменяли подлинные предметы, они принялись изготавливать бледные, без фантазии и чувства копии, продаваемые и до сих пор редким приезжим с судов, которые заходят на остров. Нас очень удивляет, что в первых копиях моаи кавакава, датируемых концом XIX века, полностью отсутствуют все его морфологические особенности; современное искусство сохранило лишь явно гротескную сторону непонятного им символа. Нельзя больше говорить об искусстве острова Пасхи, как нельзя говорить сейчас и о какой-то чистоте расы. Кто же все-таки были те люди, которые первыми населяли этот остров на краю земли? При современном уровне знаний мы не можем дать уверенного ответа, но кажется вполне вероятным, что эта первая раса могла быть сродни либо людям Чавин [По названию города Чавин-деУантар, в северной части нагорья Перу. Культура доинкских племен. - Поим. пер], либо Тиахуанако, границы распространения которых, доходящие до Огненной Земли, значительно более условны, чем это можно себе представить. Возможно, полинезийцы, поселившись на острове, встретили нескольких выживших представителей этой расы, поэтому некоторые легенды кажутся переданными из уст в уста, непосредственно. Эти полинезийцы пережили какое-то сильное потрясение, оставившее в их сознании такой могучий след, подобного которому не отыскать, даже для сравнения, на других островах. Остров Пасхи, возможно, навсегда сохранит свою тайну, но, пытаясь выйти за рамки прекрасно проанализированной Альфредом Метро истории, мы открываем широкое поле для исследований протоистории, или, точнее, первоначальной истории, которая заключает в себе, вероятно, одну из самых трагических фаз развития и вынужденной миграции людей. Примут ли эту точку зрения или отвергнут, но остров Пасхи, несомненно, был поражен силами, о которых мы можем только догадываться, но которые мы чувствуем, - настолько они еще живы и сильны на этой земле, опаленной огнем.