Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 12 Страница 29

41

Это также – лишь попытка сделать возможным переход от абсолютного к условному, от неограниченного к ограниченному, попытка, очевидно, очень раннего происхождения и заслуживающая внимания постольку, поскольку она предполагала хотя бы только чувствовавшуюся потребность в объяснении. Но, подобно всем древнейшим философским попыткам, и эта также довольствуется лишь чисто историческим объяснением. Ибо в этом именно и состоял вопрос: как из состояния абсолютного совершенства пришли мы в состояние несовершенства (моральных преступлений)? Попытка эта, однако, все же постольку содержит в себе истину, поскольку она объясняет переход морально: первое преступление было также первым шагом из состояния блаженства.

42

(Эта игрушка твоего эмпирически аффицированного разума) – дополнение 1-ого издания.

43

Срв. статью Канта «Das Ende aller Dinge».

44

Кто думает иначе, для того не вижу я в философии никакой помощи (дополнение 1-го изд.).

45

Мимоходом спросим, к какому классу положений относится моральная норма? Проблематическое это или ассерторическое, аналитическое или синтетическое положение? Со стороны только своей формы это не просто проблематическое положение, ибо моральная норма требует категорически. Точно также это не ассерторическое положение, ибо оно ничего не полагает, а только требует. Таким образом, по своей форме оно стоит посредине между обоими. Это – проблематическое положение, которое должно сделаться ассерторическим. – Точно также и со стороны своего содержания это ни чисто аналитическое, ни чисто синтетическое положение. Но это – синтетическое положение, которое должно сделаться аналитическим. Оно синтетично, ибо оно требует только абсолютного тождества, абсолютного тезиса, но оно вместе с тем тетично (аналитично), ибо оно необходимо стремится к абсолютному (а не только синтетическому) единству.

Еще одно! Моральная норма ставит предо мною абсолютное для реализации. Но ведь абсолютное само по себе не есть предмет реализации, оно таково лишь при условии некоего противоположного, ибо без последнего оно существует безусловно, потому что оно существует, не нуждаясь ни в какой реализации. Так что если оно должно быть реализовано, то это возможно лишь чрез отрицание противоположного. Постольку моральная норма представляет собою одновременно как утвердительное, так и отрицательное положение, ибо она требует от меня реализации (утверждения) абсолюта путем отмены (отрицания) противоположного.

46

Это не значит, как заслуга и награда. Ибо награда есть следствие не самой заслуги, а справедливости, устанавливающей между обеими гармонию. Но счастье и моральность должны в обеих системах мыслиться непосредственно как основание и следствие.

47

Объективный реализм (субъективный идеализм), понимаемый практически, есть счастье (эвдемонизм), субъективный реализм (объективный идеализм), также понимаемый практически, есть моральность. Пока система обыкновенного реализма (вещей в себе) еще обладает значимостью, счастье (блаженство) и моральность могут быть соединены только синтетически: как только идеализм и реализм перестают быть противоречащими друг другу началами, моральность и счастье также перестают быть таковыми. Если объекты перестают быть объектами для меня, то и мое стремление также не может уже направляться ни на что иное, как только на меня самого (на абсолютное тождество моего существа).

48

Для тех, кто отвергает учение Спинозы на том основании, будто Спиноза мыслил Бога как Существо без свободы, не лишне будет заметить, что именно он-то и мыслил абсолютную необходимость и абсолютную свободу тождественными, Этика, кн. 1, стр. 7. Еа res libera dicitur, quae ex sola suae naturae necessisate existit, et a se sola ad agendum determinatur. [Та вещь называется свободной, которая существует единственно в силу необходимости своей природы и только собою же определяется к действию]. Ib. Предл. XVII Deus ex solis suae naturae legibus – agi unde sequitur, solum Deum esse causam liberam. (Бог действует единственно лишь в силу законов своей природы, откуда следует, что только Бог есть свободная причина).

49

Сила воображения, будучи соединительным звеном между теоретической и практической способностью, аналогична теоретическому разуму, поскольку последит зависит от познания объекта, и аналогична практическому, поскольку последний сам создает свой объект. Сила воображения создает активно свой объект тем, что сама предает себя в полную зависимость от этого объекта – погружается в полную пассивность. Недостающую продукту силы воображения объективность восполняет она сама тою пассивностью, в которую она произвольно – актом спонтанности – впадает по отношению к идее того объекта. Поэтому силу воображения можно было бы определить как способность своей полной самодеятельностью погружаться в полную пассивность. Будем надеяться, что время, отец всякого развития, сохранит и разовьет дальше те зачатки, которые Кант дал нам в своем бессмертном труде, полном великих откровений об этой чудесной способности.

50

Поскольку автору удалось вообще понять толкователей критицизма, они – по крайней мере, большинство их – разумеют под практическим постулатом бытия Божия не требование практически реализовать идею Бога, но лишь требование в целях морального прогресса (т. е. в целях практических) теоретически допустить бытие Божие, т. е. объективно предположить его (ибо вера, принятие за истину и т. д. – все это, очевидно, акты теоретической способности). Таким образом, Бог для них не непосредственный, но лишь косвенный (опосредствованный) предмет нашей реализации, и вместе с тем опять-таки (чего они, по-видимому, сами же не хотят) предмет теоретического разума. Но, с другой стороны, те же самые философы утверждают полную аналогию обоих практических постулатов, – постулата бытия Божия и постулата бессмертия. Но бессмертие, очевидно, ведь должно быть непосредственным предметом нашей реализации. Мы реализуем бессмертие бесконечностью нашего морального прогресса. Так что им в сущности приходится признать, что и идея Божества есть также непосредственный предмет нашей реализации, что мы самую идею Божества (а не только нашу [теоретическую] веру в него) можем реализовать лишь бесконечностью нашего морального прогресса. – Иначе и наша вера в Бога была бы для нас более достоверной, чем наша вера в бессмертие – это звучит смешно, но это правильный и очевидный вывод. Ибо вера в бессмертие возникает лишь благодаря нашему бесконечному прогрессу (эмпирически). Сама вера столь же бесконечна, как и прогресс. Но наша вера в Бога должна была бы возникнуть a priori догматически, т. е. оставаться всегда тождественной, раз она сама не была бы предметом нашего прогресса, т. е. не была бы все более и более до бесконечности реализуема самим нашим прогрессом. – Пред большинством моих читателей мне, вероятно, следует извиниться за то, что я так часто возвращаюсь к тому же предмету. Но для других читателей не мешает возвращаться к нему с разных сторон – не удастся разъяснить его с одной стороны, может быть, удастся с другой

51

Моею (причинностью) 1-ое изд.

52

Чтобы еще резче оттенить противоположность его относительно требования догматизма, можно требование это выразить так: Стремись не себя до бесконечности приблизить к Божеству, но Божество к себе (Дополнение в 1-м издании).

53

Греческие боги стояли еще внутри природы. Их сила не была незримой, недостижимой для человеческой свободы. Человеческий ум часто одерживал победы над физической силой богов. Часто даже храбрость эллинских героев вселяла страх в олимпийцев. Собственно сверхъестественное начало греков начинается с рока, с незримой силы, недостижимой более ни для какой естественной силы и пред которой беспомощны даже сами бессмертные боги. – Чем страшнее представлялась грекам область сверхъестественного, тем естественнее были они сами. Чем приятнее, чем слаще мечты народа о сверхъестественном мире, тем сам народ этот презреннее и неестественнее.

54

Для перевода мы принимаем поправку F. Medicus'а (собр. соч. Фихте, Т. V, стр. 612) Zu der… versagt. (Прим. перев.).

55

Первоначально появилось как некролог в газете «Frankische Staats– und Gelehrten-Zeitung», март 1804 г., № 49, 50. Перепечатано в 6 томе первой серии полн. собр. соч., стр. 1 – 10.

56

Срв. «Einleitung in die Philosophie der Mythologie», стр. 495.

57

Срв. рецензию на сочинения Виллера в предыдущем томе собр. соч., стр. 184 и сл.

58

Прощай, святая душа. (Прим. перев).