Алексей Доронин - Сорок дней спустя Страница 3

Часть 1.

Дети подземелья .

Глава 1.

Полночь, XXI век

Неспешной чередой тянулись дни. Медленно, будто резиновые. И каждый был похож на предыдущий так, что не отличишь. Сплошной день Сурка. Неспешной чередой тянулись дни. Медленно, будто резиновые. И каждый был похож на предыдущий так, что не отличишь. Сплошной день Сурка.

Вот и подкрался незаметно черед отметить четыре декады с момента их заселения в убежище. Сороковины. Отметить... Разве что фломастером в календаре - обвести черным кружком: вот сколько протянули, не сдохли. Достижение.

Время шло, а Убежище, выстроенное когда-то для НИИ Нанотехнологии (который лишили бюджетных ассигнований и тихо прикрыли, сдав здание под мебельный магазин до сдачи защитного сооружения в эксплуатацию), где пять тысяч совершенно посторонних человек нашли спасение сначала от ядерной, а затем от климатической катастрофы, оставалось все тем же.

Медленно проедался запас продуктов, реквизированных со склада ИЧП "Мухамедзянов". Так же собирались раз в день совещания в пункте управления, хотя после свертывания поисково-спасательной операции они стали менее напряженными. Так же в урочное время выстраивались очереди возле пунктов раздачи продуктов и питьевой воды. Правда, норма последней была чуть урезана, и суп самому уже было не сварить, да и чаю не выпить. Но с этим свыклись, а одиночные трапезы давно сменились коллективными.

Сергей Борисович Демьянов, майор в отставке, по-прежнему был фактическим начальником убежища и нес всю ответственность на своих плечах. Бывшему генералу МЧС Прохорову, за которым закрепилась должность (или титул?) коменданта осталось только подписывание бумажек. Да тот и не жаловался. Организатором он был никаким, а за эти полтора месяца пропил и те последние мозги, которые имел. Поэтому его вполне устраивали вечера в подземном "кабинете" в компании с бутылкой. Его терпели, так как он представлял собой осколок государственной системы, а значит, мог пригодиться, если эта система еще жива и разыщет их. Хотя в это верилось все меньше, поэтому полезность генерала была под вопросом.

Все было по-прежнему. Немного изменились только люди, их отношение к происходящему. То, что вначале казалось катастрофой, стало рутиной. Человек - упрямая скотина, и даже здесь сумел убедить себя, что все нормально. Вот и они стерпелись, хоть вначале и считали, что после таких событий их жизнь никогда не войдет в колею. Но поди ж ты... Про панику и истерику давно забыли. Когда жизнь действительно схватит за жабры, не будешь рвать на жопе волосы и посыпать пеплом плешь. На это у организма не останется энергии.

А положение их было "привычно критическим". Демьянов вспомнил, как дней пять назад на собрании бывший инженер водоканала, а ныне зам по водоснабжению с кислой миной доложил, что без капремонта скважина протянет от силы четыре месяца при самом шикарном стечении обстоятельств. Мол, какие-то уроды хорошо погрели руки при строительстве убежища, поставив на него водозаборное оборудование, наполовину выработавшее свой ресурс. И неизвестно, какой из узлов откажет раньше: насос или аппарат обеззараживания и фильтрации. А если любой из них накроется, своими силами поломку не исправить. Естественно, четыре месяца - это условный срок. Случиться это могло хоть завтра.

В ответ на закономерный вопрос коменданта: "Как быть в таком случае?", который был адресован ему и который майор прочел в глазах каждого, Демьянов выдал дежурное: когда припрет, они стройными колоннами отправятся на постоянное проживание в деревню N.

Уточнять детали он не стал. Кто их там ждет? Как они перевезут людей, продукты, где будут брать банальный уголь с дровами для печного отопления? Где брать воду, как очищать ее? - слава богу, никто не стал выпытывать. Наверно, каждый понимал, что ответа нет ни у кого.

Майор был спокоен как скала. Се ля ви. Четыре месяца, значит, четыре. Для него этот срок казался таким же невообразимым, как миллион лет.

Эти дни выдались бедными на события. И слава богу, думал Демьянов - хороших новостей ждать было неоткуда. Происшествий было мало, и ни одно из них не выходило за рамки все той же рутины. За последнюю неделю девять человек умерли естественной смертью, в том числе один от лучевой болезни. Трое родились. Ни плохое питание матерей, ни врачи, привыкшие философски относиться к смерти, не смогли им помешать.

Когда все начиналось, Сергей Борисович не думал, что проблема нежелательных беременностей принесет много хлопот, учитывая совокупный эффект облучения, дефицита витамина Д, гиподинамии и плохого питания. Но две трети укрываемых находились на пике репродуктивного возраста, причем гораздо больше, чем сохранившихся семей, было пар, стихийно образовавшихся после заселения. Вряд ли людей стоило в этом обвинять.

Не желая полагаться на хитрый механизм регуляции численности, который якобы "отключает" инстинкт размножения в неподходящих обстоятельствах, Сергей Борисович предпринял меры. В ближайшем будущем этот инстинкт понадобится им, чтоб сохраниться как вид, и на него нельзя будет накладывать ограничения (про аборты придется забыть навсегда). Но пока было не время. Не хватало еще превратить Убежище в огромный роддом, думал он тогда, и вместе с перевязочными материалами заказал группам снабжения добыть большую партию изделий N2, а заодно и прочих контрацептивов.

Спрос на них был, но очередей не выстраивалось. Не раздавать же их в принудительном порядке? Про поголовную лапароскопию или установку спиралей в их антисанитарных условиях было смешно говорить. Если же многие обходились без них, в ближайший месяц следовало ждать наплыва забеременевших в медпункт. Оставалось полагаться только на этот гипотетический механизм.

Хотя времени для досуга у них стало много. Чтоб растянуть на подольше запас солярки, все реже включался генератор, и все чаще объявлялся "темный час", когда коридоры убежища погружались в полный мрак, и никто не рисковал выходить из комнаты даже в туалет напротив. Без надобности старались не включать даже электроприборы на батарейках. Последние тоже были не бесконечными, а наверх только ради них мотаться никто не станет. Вылазок не было уже с неделю.

Про калориферы и электрообогреватели нечего и говорить. Главную нагревательную установку включали четыре раз в сутки на полчаса, чтоб не дать замерзнуть воде в трубах. И, несмотря на толстый слой грунта над их головами и пять тысяч живых "обогревателей", в Убежище установилась температура около семи градусов тепла.

Теперь они и спали в верхней одежде. Из девяти умерших четверо умерли от пневмонии. Оставалось только жалеть, что убежища не оснащались автономной системой водяного или парового отопления. Смонтировать котел самостоятельно они сумели бы, начни они это в первые же дни. Теперь, когда наверху от холода трескался металл, а руки без руковиц отмораживались за пять минут, об этом можно было забыть. К тому же котлу были бы нужны уголь или мазут. Много. Демьянов который раз по матушке вспоминал проектировщиков объекта, не веривших в "ядерную зиму".

Так же самоотверженно трудилась бригада врачей в медпункте, в палате рядом с которым почти не осталось жертв радиации. Ее как главный фактор риска сменили болезни и травмы "мирного времени". Первое место среди них занимали простудные заболевания - сырой холод подземелья делал их частыми, а их течение - сложным. Случались и желудочно-кишечные инфекции: отфильтрованная вода была чище водопроводной, зато люди стали настолько неразборчивыми, что не брезговали есть и заведомо испорченные продукты, которые порой попадали в убежище вместе с несунами aka сталкерами. С последними справиться можно было только через массовые расстрелы, но Демьянов решил, что игра не стоит свеч.

Дальше шли переохлаждения, переломы и, как ни странно, ожоги от самодельных обогревательных приборов. Так же случались с людьми и инфаркты, и инсульты, правда, сделать тут можно было немногое. Естественно, им было не до сложных процедур, вроде компьютерной томографии. По большей части им были доступны только методы, освоенные медициной еще в XIX веке.

Отработанной процедурой стало спасение желающих уйти в мир иной, которые. К счастью, они редко делали все умело, поэтому в 90% случаев после промывания желудка и иных мер отправлялись на исправительно-реабилитационные работы, после которых не оставалось сил на нехорошие размышления.

Если в первые дни горячее время было у хирургов, то теперь настал завал у терапии.

К счастью, лекарств было достаточно, вдобавок, чтоб хоть немного компенсировать бедный стол, в качестве профилактики всем укрываемым раздавали поливитаминные комплексы.

И, конечно, бичом жителей подземного "города" стал туберкулез, грозивший превратить Убежище в чумной барак. Двести человек с открытой формой уже были изолированы в отдельной секции.