Валентин Азерников - 200 лет спустя. Занимательная история каучука Страница 3

2. Перчатки, также не пропускающие воду и не разрушающиеся едкими жидкостями;

3. Купальные шапочки, фуражки;

4. Прорезиненный шелк и зонтики;

5. Палатки, сосуды из прорезиненной парусины;

6. Аэростаты;

7. Факелы;

8. Кнуты;

9. Хирургические принадлежности;

10. Эластичные пружины и шнуры;

11. Рогоподобную массу, получаемую нагреванием каучука;

12. Глобусы.

Из 12 пунктов 10 оказались точно угаданными. Андерсон угадал на 83 процента. Его прозорливость достойна восхищения. Хотя, по всей вероятности, Андерсон гадал не совсем уж наобум: кое-какие свойства каучука к тому времени были изучены, так что он мог опираться на них в своих прогнозах.

Давайте посмотрим, какими сведениями мог располагать Андерсон. Впрочем, на этот счет нам тоже придется гадать. Неизвестно, следил ли он за всеми новостями. Но так как их в то время было не так уж много, будем считать, что все они были Андерсону известны.

Прежде всего Андерсон несомненно знал, что каучук не пропускает воду. Об этом писал Кондамин, об этом сообщал его друг Френо, бывший вместе с ним в Южной Америке. Известно было также, что если слоем каучука покрыть одежду или обувь, то они станут непромокаемыми. На этот счет, кроме наблюдений путешественников, существовали и прямые опыты. Еще в 50‑х годах XVIII века португальский король отправил в Бразилию свои сапоги, чтобы их там пропитали каучуком. Через некоторое время он получил их обратно и, вызывая зависть всех придворных модников, отправился шлепать в них по лужам. Какую он испытывал при этом радость, вы, наверное, хорошо себе представляете. Через несколько лет из Бразилии пришел новый подарок — одежда, пропитанная каучуком. Теперь уже его величество гуляет под дождем.

Этот опыт пропитки тканей был пока единственным, потому что каждый раз возить ткань в Бразилию практически невозможно, а привезти сок каучукового дерева в Европу не удавалось — он свертывался по дороге.

Но уже в 1763 году стало известно, что свернувшийся каучук можно растворить в ореховом масле, а еще через несколько лет открыли, что он растворяется в скипидаре и эфире. Все это обнаружили ученые Мане и Эриссан. Их исследования — по существу первые в мире попытки изучить в лаборатории свойства каучука.

Если бы Андерсон читал эти работы, он должен был узнать еще об одной интересной новости. Мане обмакивал в раствор каучука металлические стержни, а когда каучук высыхал, ученый снимал со стержня… резиновые трубки — первые в мире резиновые трубки.

Так что теперь нам ясно, откуда мог Андерсон почерпнуть идею создания хирургических принадлежностей.

Наконец, до нас дошел документ, который мог послужить отправной точкой еще для нескольких предположений Андерсона.

2 мая 1791 года был выдан первый относящийся к каучуку патент. Его получил англичанин Самуэль Пиль. Он запатентовал метод создания “…совершенно водонепроницаемой кожи, шерстяных, хлопчатобумажных, льняных и т. п. тканей”.

Вы можете, правда, заметить, что патент выдан 2 мая, а статья появилась до этого за полтора месяца. Это верно, но почему не предположить, что о работах Пиля кое-кому стало известно. Если патент выдан 2 мая, это означает, что заявка на него подана гораздо раньше. И хотя в то время патентование, очевидно, не длилось столь долго, как теперь, все же какое-то время на это уходило. Бюрократы были во все времена. Так что Андерсон вполне мог знать о предложениях Пиля.

Но он не знал, насколько каучук может удерживать воздух. Не знал — и все же предлагал применить его для аэростатов.

Он не знал и какова эластичность и прочность каучука. Не знал — и все же предлагал делать из него эластичные пружины.

Для этого нужно было обладать даром предвидения.

Наконец, Андерсон предположил, что спрос на каучуковые изделия будет значителен и тут уже не обойдешься случайными партиями. И вообще не стоит зависеть от Южной Америки. И Андерсон задает вполне логичный вопрос: почему же до сих пор никто не попытался культивировать гевею? И почему до сих пор в Европу не привезли ни одного семени каучукового дерева?

Задав эти вопросы, он вновь предугадал события.

Уже через несколько десятилетий европейцы, а потом американцы спохватятся, что они попали в полную зависимость от того, что им пришлет Бразилия. А потом перестанет хватать и того, что добывают в тропических лесах. И тогда поползут вверх цены на каучук. И тогда техническая проблема превратится в проблему политическую.

И тогда сбудется последнее из предсказаний Андерсона.

Глава третья. Об одном собственном имени, которое стало нарицательным

Первая фабрика, выпускающая изделия из каучука — непромокаемые плащи, — была открыта в Глазго в 1823 году шотландским химиком Чарлзом Макинтошем.

Вообще таких имен много. Вы, наверное, не раз рисовали или чертили на ватмане — плотной белой бумаге. Когда она нужна вам, вы приходите в магазин и спрашиваете: “Ватман есть?” И ничего потустороннего при этом не имеете в виду. Но если бы продавец понял вас буквально, он должен был бы ответить: “Ватмана давно уж нет — он умер в 1759 году”.

Джеймс Ватман был основателем целой династии английских бумагопромышленников. Изобретенная и изготовленная им еще в XVIII веке проклеенная тряпичная бумага для рисования акварельными красками и черчения стала известна на весь мир сначала как бумага Ватмана, а потом просто как ватман. И с тех пор на каждом листе английского ватмана ставят водяной знак с именем его изобретателя — Джеймса Ватмана.

Еще одно такое же нарицательное понятие родилось с нелегкой руки капитана Бойкота. Если имя Ватмана человечество увековечило в знак признания его заслуг, то имя Бойкота вошло в употребление как символ сплоченности людей против тирании и несправедливости.

Это произошло в конце 70‑х годов прошлого века в Ирландии. Управляющий имением ирландского графа Ирна англичанин Бойкот вызвал ненависть всего населения своей жестокостью. В один прекрасный день все жители графства объединились против него и решили подвергнуть его полной изоляции, прекратить с ним всякое общение. Из его дома ушла прислуга, в лавках ему ничего не продавали, даже почтальоны перестали носить, ему письма. И Бойкот, не выдержав молчаливого презрения крестьян, вынужден был уехать. А слово “бойкот” осталось — сначала как название новой формы борьбы ирландского народа, а потом это слово переселилось в Европу и Америку и стало широко употребительным.

Как видите, таких имен в нашем языке немало. Среди них есть еще одно, из-за которого и зашел у нас разговор на эту тему.

Это имя — Чарлз Макинтош. Он имеет непосредственное отношение к нашей книге, ибо он был одним из первых, кто применил каучук для нужд человека.

Такие попытки делались неоднократно. Как вы помните, еще Самуэль Пиль предложил пропитывать каучуком ткань и делать из нее одежду. Но эта затея не имела успеха. Она и не могла иметь его. Кому охота носить одежду, к которой прилипает всякий мусор. А ткань, пропитанная раствором каучука в скипидаре, была очень липкой. Во-первых, потому, что каучук липок сам по себе, а во-вторых, потому, что скипидар очень медленно испаряется.

Примерно в то же время в Англии начинает входить в моду освещение улиц и домов каменноугольным газом. Выстроены специальные заводы, перерабатывающие каменный уголь в осветительный газ, на улицах устанавливают светильники. И все это поначалу не имеет ни малейшего отношения к каучуку. А потом вдруг оказывается, что очень даже имеет.

На перегонных заводах постепенно скапливаются большие количества побочных продуктов перегонки угля — аммиачной воды и сольвент-нафта, или каменноугольного масла, как его называли. Выбрасывать их вроде жалко, поэтому ищут, кому бы их сбыть по дешевке.

Такой человек находится. Химик и фабрикант из города Глазго Чарлз Макинтош решает купить эти отходы. Хотя нужна ему лишь аммиачная вода — он хочет применить ее для производства фиолетовой краски. А что делать с сольвент-нафтом? Выбрасывать? Жалко. Вот Макинтош и начинает искать применение каменноугольному маслу. И находит. Оказывается, оно очень хорошо растворяет каучук. Тогда Макинтош заинтересовывается уже самим каучуком — прикидывает, что из него можно сделать. Получается, что ничего путного, если делать по методу Пиля. А если попробовать сделать по-другому, так, как до него, Макинтоша, никто не делал, то получится очень любопытный материал. Макинтош тогда еще не знал, что его изделия вскоре будут называться макинтошами. Он и не гнался за славой. Ему надо лишь пустить в дело сольвент-нафт. И он пускает его.

Он берет ткань, намазывает ее раствором каучука в сольвент-нафте, а потом сверху кладет еще один слой ткани. Получается как бы слоеный пирог: снаружи ткань, внутри каучуковая начинка. Такой материал и не мокнет под дождем и не липнет.