Геннадий Разумов - Падающая звезда Страница 3

– Нет! Нет! – вскрикнула она в ужасе. – Нужно бежать. Быстрее, быстрее.

Хотя куда бежать? В горы? Нет, они не помогут, они далеко. Домой, в город, к людям? Туда тоже не добежишь, не успеешь.

– Не надо, милая, успокойся. – Он снова обнял ее за плечи. – Все хорошо, все в порядке. Не бойся ничего, я с тобой, мы вместе. И это самое главное.

Что же такое происходит? Неужели даже теперь он по-прежнему ничего не чувствует, ничего не видит и не слышит? Но, может быть, это не он, а она ошибается, и в действительности вовсе ничего и нет, и все это только галлюцинация, сон, сумасшествие?

Она крепко зажмурила глаза, но сквозь веки еще явственнее увидела, как неумолимо приближается, подступает к ним смертоносный страшный луч.

Впрочем, теперь это уже не луч и не столб. Это целая стена, огненная, брызжущая большими острыми искрами и рваными хлопьями пламени. Она постепенно придвигается к ним все ближе и ближе, захватывая все живое на своем пути.

Вот и рой нежных игривых мотыльков, так недавно улетавших от сигареты, ничего не заметил и врезался прямо в огонь, сгорел в нем, растаял, исчез. А вон чайка в небе. Она тоже приближается к смертельной преграде. Стой, глупая птица, остановись! Не маши так стремительно своими сильными гибкими крыльями. Чувствуешь, что несет тебе навстречу ветер? Запах гари, тлена. Не лети туда, поверни назад, поближе к горам. Ты ведь можешь, у тебя такие быстрые крылья. Нет, она тоже ничего не видит, белая красавица чайка. Вот и последний рывок ее стройного упругого тела. Оборвался легкий стремительный птичий полет, только несколько опаленных перьев закружилось над морем, медленно опускаясь на воду.

Совсем уже рядом – гибель, смерть.

Но вдруг она почувствовала, что-то вокруг нее и в ней самой изменилось. Потускнели краски, приглушились звуки, ослабели запахи. Напряжение стало спадать, и весь тот ужас, который только что ее так волновал, отодвинулся куда-то в сторону. Все окружающее поблекло, отошло за какую-то странную полупрозрачную стену, которая с каждым мгновением становилась все больше, плотнее, и наконец совсем скрылось. Сплошная сферическая поверхность куполом нависла над головой, отгородила от всего света.

Стало как-то тихо, спокойно, мирно. Перед глазами побежали чьи-то лица, близкие и чужие, знакомые двухэтажные деревянные дома, заснеженный горбатый переулок. А вот и она сама, первоклашка, с коньками на белых ботинках, в длиннополой зимней куртке и шерстяной шапке-вязанке.

Сфера стала вращаться, растягиваться, наполняться новыми запахами, звуками. Растянулось и время. Горбатый переулок выпрямился, расширился, превратился в просторную ровную улицу. Низенькие домики частного сектора сменились белоснежными многоэтажками. А это их дом-башня. Возле подъезда бурно цветет акация, косо подстриженные кусты нависают над крашеной деревянной скамьей. Вот и он, ее любимый человечек, стоит рядом, и глаза его смеются, радуются, любят. Он протягивает к ней руки и зовет:

– Иди сюда! Я давно уже жду тебя здесь.

Но что это? Его лицо вдруг бледнеет, расплывается. Дома, улица, кусты, все растворяется в густом белом тумане. Потом и он рассеивается, растекается в разные стороны. Вокруг все по-прежнему. Пляж, море, горы, небо, звезды. Но где же ее любимый? Он исчез.

Встревоженная, она вскочила на ноги, оглянулась. Его нигде не было. Яркие сполохи желтого огня бушевали далеко в стороне, за ручьем. Неужели враг направляется к городу? Какой ужас: теперь гибель грозит еще и ее близким, родным, всем, всем.

Она побежала. Рыхлый песок расползался под ногами, ветки кустарника до крови царапали руки, лицо. Она споткнулась о камень, упала, больно ушибла ногу. Что делать, где взять силы? Ей нельзя расслабляться, распускать нюни. Надо заставить себя встать, собрать всю свою волю, ощетиниться. Она поднялась на ноги, шатаясь, сделала несколько шагов и, превозмогая боль, снова побежала.

Вот и ручей. Он глухо рокочет между камнями, ворочает серую гальку. Одинокий куст опустил ветви в быстрое течение пенящейся воды. Еще издали она увидела его. Он лежал на спине, запрокинув голову и раскинув ноги. Куртка, зажатая в правой руке, свешивалась в воду, шапка валялась рядом. Она подбежала к нему, склонилась над его головой. Милый, дорогой! Дышит. Значит, жив, еще жив…

В этот момент стена за ручьем зашевелилась, меняя форму и величину, повернулась к людям прямым острым краем, вытянулась в длину и выплеснула перед собой пригоршни желтого огня. Потом она совсем изменила обличье: свернулась снова в луч, в острое огненное копье, пику и, разбрасывая вокруг себя брызги сверкающих искр, ринулась вперед.

Не подпустить, остановить! Она бросилась наперерез приближавшемуся врагу, вытянула руки и вдруг кончиками пальцев ощутила перед собой уже знакомую ей полупрозрачную гибкую завесу. Она потянула ее на себя и, не удержавшись на ногах, упала. Большой сферический купол накрыл их сверху и, как в прошлый раз, быстро уплотнился, отвердел, окреп.

Удар последовал тут же. Оглушительный грохот потряс все вокруг, ослепительное пламя взметнулось вверх. Огненный луч сломался, раскололся на куски. Его обломки свалились на землю, сникли, поблекли и торопливо поползли к морю. Они зашипели в воде и упали на илистое дно, исчезнув в нем навсегда.

Он открыл глаза и посмотрел на нее долгим непонимающим взглядом. Потом встрепенулся, попытался приподняться на локтях, но не удержался и упал снова. Сил у него совсем не было. Она обняла его, поцеловала.

– Родной ты мой, очнись, встань.

Он опять приоткрыл глаза, узнал ее, улыбнулся.

– Я же хотел увести его от тебя подальше, – прошептал он, чуть шевеля губами, – но сил не хватило, я потерял память, сознание.

Так вот оно что, подумала она. Оказывается, он тоже все знал и чувствовал, так же как она. Только не хотел ее пугать, хотел уберечь от страха, паники. На самом деле они все это время были вместе. И только поэтому победили.

– Ничего, ничего, милый, все уже хорошо, все прошло, все кончено. – Она заплакала и протянула руку, пытаясь нащупать только что спасшую их завесу. Но ее не было.

Рядом шелестели листья приземистого куста, у самой воды шуршала галька, перекатываемая морской волной, и где-то совсем близко, за платановой рощей, шумел их родной город.

А над головами низко нависало черное бархатное небо с крупными, ярко мерцающими звездами. И одна из них, маленькая оранжевая падающая звезда медленно скользила по краю небосвода, уменьшалась, тускнела, пока совсем не ушла за бледнеющий горизонт.