Агата Кристи - В алфавитном порядке Страница 32

— Какая удивительная развязка! — заметил я.

— Когда он упал в припадке на пороге полицейского управления в Андовере? Да, это был эффектный финал драмы под занавес. Эй, Би, Си всегда хорошо рассчитывал свои эффекты.

— Можно ли совершить преступление, этого не сознавая? — спросил я. — В его отрицании вины звучит искреннее чувство.

Доктор Томпсон слегка улыбнулся.

— Не поддавайтесь этой театральной позе. По моему глубокому убеждению, Каст отлично знает, что он совершил несколько убийств.

— Когда преступники так горячо отрицают свою вину, — сказал Джепп, — они обычно прекрасно отдают себе отчет в своих действиях.

— Что касается вашего вопроса, — продолжал врач, — то эпилептик в состоянии сомнамбулизма вполне может совершить какой-нибудь поступок и потом об этом не знать. Однако, по общему мнению, этот поступок обычно не противоречит тому, что больной задумал, находясь в состоянии бодрствования.

Доктор продолжал распространяться на эту тему, указывая на какое-то «большое зло» и «малое зло», и, откровенно говоря, безнадежно запутал меня, как это часто случается, когда специалисты высказываются по вопросу, хорошо знакомому им одним.

— Впрочем, я против той теории, будто Каст совершил свои преступления бессознательно, — закончил доктор Томпсон. — Эту теорию можно было бы выдвинуть, если бы он не писал своих писем. Письма же разбивают ее вдребезги. Они доказывают предумышленность и тщательную подготовку преступлений.

— Но письма все еще не имеют объяснения, — заметил Пуаро.

— Вас это интересует?

— Конечно. Ведь они написаны мне. Между тем на вопрос о письмах Каст упорно молчит. И я не могу считать дело оконченным, пока не узнаю цели этих писем.

— Да, я понимаю вашу точку зрения. Нет ли оснований полагать, что этот человек когда-нибудь уже сталкивался с вами?

— Ни малейших.

— Разрешите мне высказать догадку: все дело в вашем имени.

— В моем имени?

— Да. Очевидно, по капризу матери Каст от рождения награжден двумя чрезвычайно помпезными именами: Александр и Бонапарт. Понимаете, в чем суть? Александра история считает непобедимым. Он вздыхал, что мир очень мал, и ему нечего больше завоевывать. Бонапарт — великий император французов. Каст ищет противника, так сказать, своего ранга и находит вас: Эркюль — это французское произношение имени Геракл.

— Ваши слова очень убедительны, доктор. Они порождают идеи…

— Ах, это всего лишь догадка. Однако мне пора!

Доктор Томпсон удалился. Джепп остался с нами.

— Вас беспокоит его алиби? — спросил Пуаро.

— Немного, — признался Джепп. — Понимаете, я в него не верю. Тут что-то не так. Но разбить его алиби будет чертовски трудно. Свидетель Стрейндж — крепкий орешек.

— Опишите мне его.

— Ему сорок лет. Горный инженер. Упрям, самоуверен и самонадеян. Он сам настаивал на том, чтобы дать показания и поскорее: он уезжает в Чили.

— Мне редко случалось видеть человека, который говорил бы так решительно, — заметил я.

— Такие люди неохотно признаются в своей ошибке, — задумчиво проговорил Пуаро.

— Он стоит на своем, а он не из тех, кого можно сбить с толку. Клянется всем святым, что вечером двадцать четвертого июля он познакомился с Кастом в отеле. «Белый крест» в Истборне. Стрейндж был там один, а ему хотелось с кем-нибудь поболтать. По-видимому, Каст оказался идеальным слушателем — он не перебивал Стрейнджа! После обеда они сели за домино. Стрейндж — мастак в этой игре, но, к своему удивлению, он нашел достойного противника. Любопытная штука — домино! Люди входят в раж. Играют часами. Так было и с этими двумя. Каст собрался лечь спать, но Стрейндж и слышать ничего не хотел. Требовал, чтобы они играли по крайней мере до полуночи, и поставил на своем. Они расстались в десять минут первого. Однако если в десять минут первого Каст был в гостинице «Белый крест» в Истборне, он не мог задушить Бетти Барнард на пляже в Бэксхиле в период времени между полуночью и часом ночи.

— Проблема действительно кажется неразрешимой, — задумчиво сказал Пуаро. — Тут, безусловно, есть над чем подумать.

— Кроум-таки сидит и думает, — сказал Джепп.

— Этот ваш Стрейндж говорит уверенно?

— Да. Упрямый дьявол! Трудно понять, в чем тут ошибка. Предположим, Стрейндж заблуждается и его партнером был кто-то другой. Почему же, ради создателя, тот назвался Кастом? И в регистрационной книге гостиницы стоит это имя, а подпись, безусловно, сделана рукой Каста. Нельзя предполагать, что он только сообщник убийцы: у сумасшедшего не может быть сообщников! Не умерла ли Бетти Барнард позже? Но врач твердо стоит на своем. К тому же, Касту понадобилось бы значительное время, чтобы незаметно ускользнуть из гостиницы в Истберне и проехать добрых четырнадцать миль до Бэксхила.

— Да, получается головоломка! — сказал Пуаро.

— Строго говоря, это не имеет значения, — продолжал Джепп. — Мы уличили Каста в донкастерском убийстве: окровавленный нож, пятна крови на пальто — такие улики не оставляют ему ни малейшей лазейки. Никакие присяжные не согласятся оправдать его. И все-таки это алиби портит дело. Он виновен в донкастерском убийстве, он виновен к андоверском убийстве. Значит, черт возьми, он должен был совершить и бэксхилское убийство. Но как он мог это сделать, мне непонятно!

Джепп покачал головой и встал.

— Ну, мосье Пуаро, тут вы можете показать себя! Кроум ходит как в тумане. Пустите в ход свои «маленькие серые клетки», о которых вы так любили распространяться в былые времена, и покажите, каким образом Каст умудрился совершить бэксхилское убийство.

Джепп удалился.

— Ну что, Пуаро? — спросил я. — Справятся ваши серые клеточки с этой задачей?

Пуаро ответил вопросом на вопрос:

— Скажите, Гастингс, вы считаете дело оконченным?

— Практически да, — ответил я. — Убийца схвачен, и виновность его почти доказана. Работа выполнена, остается только отделка.

Пуаро покачал головой.

— «Дело окончено». Дело! Но ведь дело — это человек, Гастингс! Пока мы не будем знать все, что надо, об этом человеке, тайна останется такой же непроницаемой, как и вначале. Посадить человека на скамью подсудимых — это еще не победа!

— Мы знаем о нем довольно много.

— Мы ничего о нем не знаем! Мы знаем, где он родился, знаем, что он побывал на войне, получил легкое ранение в голову и был уволен из армии как эпилептик. Знаем, что около двух лет он снимал комнату у миссис Марбери. Знаем, что он был тихим и необщительным человеком, из тех, на кого никто не обращает внимания. Знаем, что он разработал и осуществил хитрейшую систему последовательных преступлений. Знаем, что при этом он допускал поразительно глупые промахи. Знаем, что он убивал жестоко и безжалостно, но в то же время был настолько великодушен, что принимал меры, чтобы подозрение за совершённые им преступления не пало на невиновных. Если он хотел убивать безнаказанно — как легко было ему навлечь подозрение на других! Неужели вы не видите, Гастингс, сколько противоречий в поступках этого человека: глупость и коварство, жестокость и великодушие!.. Нет, в его характере должна быть какая-то доминирующая черта, которая примиряла бы эти противоречия.

— Конечно, если вы рассматриваете его как некую психологическую загадку…

— Но чем же еще было это дело с самого начала? Все время я ощупью добирался до сути, стараясь узнать убийцу, и вот теперь, Гастингс, я вижу, что совершенно не знаю его. Я зашел в тупик.

— Жажда власти… — начал я.

— Да, это объясняет многое. Но… меня это не удовлетворяет. Я хочу знать еще кое-что. Зачем он совершал свои преступления? Почему выбирал именно этих людей?

— Алфавитный порядок, — подсказал я.

— Что ж, разве Бетти Барнард была единственным человеком в Бэксхиле, чья фамилия начиналась на «Би»? Бетти Барнард… У меня мелькнула какая-то мысль… верная мысль… безусловно, верная! Но, если так…

Он умолк, и мне не хотелось ему мешать. Откровенно говоря, я, кажется, даже задремал.

Очнулся я от того, что почувствовал руку Пуаро на своем плече.

— Мой дорогой Гастингс, — с радостным волнением заговорил он, — мой добрый гений!

Такое внезапное признание моих достоинств совсем смутило меня.

— Это правда, — настаивал Пуаро. — Всегда, всегда вы помогаете мне. Вы приносите мне счастье. Вы вдохновляете меня!

— Как же я вдохновил вас сейчас? — спросил я.

— Я задавал себе кое-какие вопросы, — промолвил Пуаро, — и вдруг вспомнил одно ваше замечание, просто ошеломляющее своей очевидностью. Я уже как-то раз говорил, что вы гениально замечаете очевидное! А вот я пренебрег тем, что было очевидно!

— Какое же это блестящее замечание я сделал? — спросил я.

— Такое, после которого все становится прозрачным, как кристалл. Я нашел ответы на все свои вопросы. Я понял, почему была убита именно миссис Ашер — правда, об этом я давно догадывался, — почему погиб сэр Кармайкл, почему было совершено донкастерское убийство и, наконец, что самое важное, почему письма адресовались Эркюлю Пуаро.