Коллектив авторов - Маленькие рассказы о большом космосе Страница 37

Итак, постоянный раздражитель, действующий все время на один и тот же центр нервной системы.

А тут еще и сам должен управлять и следить. И за тебя еще кто-то с Земли управляет, и следит, и даже командует откуда-то с Земли. Да еще и за тобой лично следят. И ты не знаешь, когда смотрят на тебя; когда слушают, а когда нет. Нелегкое испытание для нервов.

К этим непривычным условиям прибавляется совсем уж непонятное и абсолютно неземное ощущение — невесомость. Руки, ноги приобретают некоторую независимость. Веса тела не чувствуешь. Будто не сидишь в кресле, а висишь над ним. Сорвавшийся с губ плевок в шарообразном виде повисает перед лицом, как немой укор.

Невесомость. Она уникальна! Невозможно предугадать ее действие на психику разных людей. У всех различные нервные системы. Все по-разному воспринимают невесомость.

Гагарин рассказывал: «…я чувствовал себя превосходно. Все вдруг стало делаться легче, вообще появилось ощущение необычайной легкости. Знаете, это очень необычное чувство. И руки, и ноги, и все стало будто совсем не моим. Они ничего не весили». Итак, Гагарину было легко и даже приятно.

А вот другие ощущения.

Титов пробыл «без веса» около суток. «Момент перехода от перегрузок к невесомости создал представление, что тело перемещается вниз головой. А приборная доска переместилась и заняла место над головой». Вскоре эти ощущения прошли. Но согласитесь, что все это для очень крепких нервов.

А если тишину, темноту, невесомость соединить с самым опасным для психики — одиночеством?

Но даже не полное одиночество, а постоянное общение с одним и тем же лицом без возможности выбора (как это может быть в длительном космическом полете) может привести к парадоксальным эффектам.

Нансен (не кто-нибудь, а сам Фритьоф Нансен) со своим штурманом Иогансеном (чемпионом Европы по гимнастике, лейтенантом норвежской армии, студентом университета, человеком спокойного и уверенного мужества) около полутора лет шли по льду к полюсу. Они так стали раздражать друг друга (эффект несовместимости), что разговаривали примерно раз в неделю, да и то обращаясь: «Господин начальник экспедиции» или: «Господин главный штурман».

Об этом рассказывал Нансен в своей лекции «То, о чем мы не пишем в книгах». На Большой земле Нансен и Иогансен снова стали друзьями.

Значит, подобные психологические «выверты» подстерегают и космонавтов. А банальное чувство страха? Оно есть у каждого. Смелые люди — это лишь хозяева своего страха. А оснований для него достаточно. Например, реальная возможность стать вечным спутником Земли.

Лишь создание нормальных условий полета, хорошая подготовка пилота являются лучшим средством в борьбе со всеми возможными психическими эксцессами, в том числе и страхом.

Но всего при подготовке предусмотреть нельзя. Эмоциональные реакции на неожиданные встречи, картины, события не угадаешь. Знали разве заранее, что предстанет перед Гагариным на космической орбите?

Наконец, неизвестно, как скажется на психологии космонавта ломка привычных ритмов жизни. Отсутствие дня и ночи.

Конечно, нервная система космонавта начинает реагировать на полет еще задолго до его начала. У Николаева и Поповича пульс за 3–5 минут до взлета участился с 70 до 115–120 ударов в минуту, а в самый момент взлета — до 130–140 (у Титова — до 160).

Характер, определенный склад нервной системы по-разному проявляли себя и тогда, когда космонавты возвращались на Землю. Николаев, приземлившись, отвечал на вопросы охотно, но кратко, четко, спокойно, без особых подробностей. Попович, представляющий «художественный тип нервной системы» (есть и такое научное определение!), был возбужден, рассказывал о своих впечатлениях подробно, эмоционально, с живой мимикой и энергичной жестикуляцией.

В условиях одиночества, тишины, сознания оторванности от Земли большое, пожалуй решающее, значение имеет радиосвязь. Услышать в Космосе земной голос — хорошее психологическое лекарство! И вообще угол зрения у космонавта становится уже несколько иным. И землян полеты в Космос заставляют смотреть на мир по-иному. Изменилась же психология у человека, когда он, например, оседлал коня и стал передвигаться значительно быстрее. Человечество стало иначе смотреть на вещи, когда появились паровозы, самолеты.

Г. Титов на встрече с писателями в июне 1962 года сказал: «Меня поразило, что Земля очень маленькая. Нет на Земле места для войны».

Конечно, теперь, когда люди воочию убедились в малых размерах Земли, психология человечества должна неминуемо измениться.

Приходит время психологии космической эры, когда появляются новые понятия, исчезают старые и прежде всего должно исчезнуть такое понятие, как война.

«Ноль килограммов»

Вес всегда уважали. Весомо — значит убедительно. Легковесный — это какой-то несерьезный, несолидный. А невесомых вообще не было… Состояние невесомости удавалось получить лишь на считанные секунды. Ведь не может бесконечно долго падать лифт. Даже если найдутся любители столь острых ощущений!

Но вот 4 октября 1957 года взлетел первый советский спутник. Меньше чем через четыре года вырвался в Космос и первый человек.

Юрий Гагарин был «невесом» 95 минут, Герман Титов — больше суток. Пока самый большой опыт из советских космонавтов у Валерия Быковского — почти 5 суток. За весь полет у него никаких физиологических отклонений не было. Некоторые специалисты предполагают, что при очень длительной невесомости у космонавта могут возникнуть нарушения в организме (например, за время долгого полета исчезнут двигательные навыки; придется снова учиться ходить, вырабатывать координацию движений).

Пока это только предположения.

Сердцебиение в эфире

Марк Твен рассказывает. Готтентоты (по-немецки: хоттентоттэн), как известно, ловят в пустыне кенгуру (по-немецки: «бойтельраттэ» — сумчатая крыса). Их обычно сажают в клетки (коттэр) с решетчатыми крышками (латтенгиттэр) для защиты от непогоды (веттэр).

Благодаря замечательным правилам немецкой грамматики все это вместе — кенгуру и клетки — получает довольно удобное название: латтенгиттэрветтэркоттэрбойтельраттэ.

Однажды в городе Шраттертроттэль был схвачен негодяй, убивший готтентотку, мать двоих детей. Такая женщина по-немецки должна быть названа хоттентот-тэнмуттэр, а ее убийца (аттэнтэтэр), естественно, стал именоваться: шраттертроттэльхоттентоттэнмуттэраттэнтэтэр.

Преступника поймали и за неимением других помещений посадили в одну из клеток для кенгуру, о которых было выше рассказано. Он бежал, но снова был изловлен. Счастливый негр-охотник явился к старшине племени.

— Я поймал этого… Бойтельраттэ! Кенгуру!

— Кенгуру? Какого?

— Как какого? Этого самого! Латтенгиттэрветтэр-коттэрбойтельраттэ.

— Яснее! Таких у нас много…

— Ах ты, несчастье какое! — возмутился негр и, набрав в грудь воздуха, выпалил:

— Я поймал шраттертроттэльхоттентоттэнмуттэраттэнтэтэрлаттенгиттэрветтэркоттэрбойтельраттэ! Вот кого!

Тут начальник подскочил, точно подброшенный пружиной:

— Так что же ты мне сразу не сказал этого так коротко и ясно, как сейчас?

Сказать так «коротко и ясно», что такое радиотелеметрия, нам не удастся, потому что и само слово это меньше, чем произнесенное негром, да и содержание его посерьезней. Ведь речь идет о науке, которая занимается измерением (латинское «метрия» — меряю), передачей результатов на расстояние (латинское «теле») и передачей не каким-либо способом, а с помощью радио.

Что измеряется при космических полетах? Нам, может быть, легче сказать, что ученых может не интересовать при первых прорывах в Космос. Все мыслимое, наверное, измеряется. А назовем наугад немыслимое. Скажем, должен нас интересовать цвет стенок корабля? Должен. Неизвестно, как изменяет краска свои свойства в Космосе. А настроение космонавта? Обязательно! Наблюдения начинаются еще на Земле, когда космонавт сидит в сурдокамере. А обыкновенное время? Очень надо!

Ну, а такие величины, как пульс космонавта, частота его дыхания, температура в кабине, давление, влажность и многое другое, само собой разумеется, измеряются обязательно. Но мало измерить результат, надо его еще передать на Землю. А на корабле лишь один передатчик, излучающий сигнал. Он и должен записать все сообщения, полученные от многих датчиков. И притом необходима строгая очередность.

Вот схема. Каждый датчик подключен к одному из контактов, расположенных по кругу. Специальный ползунок вращается по кругу и поочередно «прощупывает» каждый контакт. В момент соприкосновения ползунка с контактом сигнал соответствующего датчика поступит на радиопередатчик и будет принят наземной станцией.