Александр Горбовский - Факты, догадки, гипотезы Страница 37

— основа для строительства сота — была вставлена в улей не как остальные, а перпендикулярно им. Пчелы справились с задачей, они скрутили ее и поместили, как и остальные, параллельно. Но главное не это. «Они тянули пластинку в разные стороны в соответствии со сложными законами, которые нам еще не вполне ясны» — так подвел итог опыта экспериментатор. «Не вполне ясны» даже не действия пчел, а нечто неизмеримо более важное — механические законы, ко 178 торыми они руководствуются и которые оказываются приложимы к данной ситуации. Такое же недоумение исследователей вызывает некая деталь в строительстве термитника: казалось бы, бессмысленная, она неизменно повторяется от сооружения к сооружению. У самого его основания термиты возводят ряд округлых столбов, удивительно правильной формы. Столбы эти ничего не поддерживают, не несут никакой функции. И это при том, что все сооружение, возводимое термитами, в высшей мере рационально — каждый компонент, каждый коридор его, камера или шахта служат определенной цели, строго функциональны. Десять круглых столбов в основании термитника возвышаются, как десять знаков вопроса, поставленных подряд, один за другим.

ЭРА КОНТАКТОВ?

Сближение и контакты человека и других обитателей Земли — в какой мере они возможны? Первые попытки использовать дельфинов делаются уже сейчас, не ожидая, когда между ними и человеком будет установлен диалог. У побережья Калифорнии, на глубине 70 метров были воздвигнуты сооружения, напоминавшие декорации фильма об отдаленном будущем. В таких домах в грядущем люди будут обитать, возможно, на поверхности Луны или Марса. Сегодня сооружения эти были построены, чтобы человек мог жить в них на дне океана. Список подводных пловцов, участников эксперимента, возглавлял американский космонавт Карпентер. Замыкало список имя Таффи. Дельфин Таффи, как и другие члены группы, получал свой паек и честно его отрабатывал. Он подносил инструмент во время подводных экспериментов и ежедневно доставлял с поверхности почту То, что делал Таффи, носило экспериментальный характер. Известны, однако, факты, когда человек прибегает к помощи своих «братьев меньших» целенаправленно и постоянно. Не так давно в прессе появилось сообщение об обезьяне-пастухе. В одной из деревень Юго-Западной Африки самка бабуина по кличке Ала уже не один год пасет доверенных ей коз. Обезьяна, пасущая коз, представляется нам сегодня менее неожиданным явлением, чем, скажем, обезьяна, ухаживающая за больным. Но такие обезьяны-сиделки тоже уже есть. Правда, пока экспериментальные. Две обезьяны-капуцина были обучены элементарным действиям но уходу за больным. Одна из них в течение полугода ухаживала за человеком, парализованным в результате автомобильной катастрофы. По командам больного она кормила его, включала и выключала свет, приносила ему различные мелкие вещи, открывала и закрывала двери, ставила пластинки на проигрыватель и снимала их и т. д. Использование обезьян человеком имеет свою традицию. Бабуинов можно видеть на древнеегипетских фресках, изображающих сцены работы. Если верить этим рисункам, в Египте в дни, отстоящие от нас на 4000 лет, бабуины собирали людям финики и пальмовые листья. Вполне возможно, так и было, тем более что в наше время в Малайе и на Суматре этим делом заставляют заниматься макак. Владельцы обвязывают их веревкой и запускают на высокие пальмы — собирать кокосовые орехи. Дельфин Таффи, о котором говорилось выше, впоследствии тоже получил «настоящую работу»: ему было доверено разыскивать на дне дорогие телемеханические устройства, которые падали в море во время запуска ракет. За четыре месяца Таффи сэкономил 70 000 долларов. Должно ли другие существа вознаграждать за работу, как это делается в отношении человека? Очевидно, это было бы справедливо. Будет ли, однако, такая справедливость во благо? Группа американских этологов попыталась поставить шимпанзе в ситуацию труда и вознаграждения за труд. В клетке была установлена «машина» — устройство, снабженное рычагом. Поднять его шимпанзе было не так-то просто — рычаг весил целых 8 килограммов. Но зато, когда обезьяна делала это, усилие ее всякий раз вознаграждалось веточкой винограда, которую выдавала машина. Шимпанзе быстро усвоили эту связь и принялись «трудиться». Тогда исследователи заменили виноград пластмассовыми жетонами. Теперь шимпанзе получали виноград только в обмен на жетон. Так они были поставлены в условия, в известном смысле приближенные к человеческим: шимпанзе «работали », получали за это «деньги», которые обменивали затем на «товар». Позднее были введены даже различные стоимости «банкнот»: за белый жетон можно было «купить» одну веточку винограда, за синюю — две веточки, за красную — чашку воды и т., Исследователи были удивлены, как быстро шимпанзе усвоили эту связь между «трудом» и вознаграждением. И еще больше тем, как вся эта «человеческая ситуация» повлияла на самих шимпанзе. По мнению исследователей, обезьяны повели себя так же, как в этих же условиях стали бы вести себя люди. Некоторым из них «заработанные» жетоны буквально жгли руки, и они спешили «истратить» их, едва получали. Другие стремились, наоборот, «накопить богатство». Они не «тратили» жетоны, а старались собрать их как можно больше. Эти типичные накопители «работали» особенно интенсивно. Одна из таких шимпанзе за 10 минут умудрялась поднять рычаг 185 раз! Такое едва ли под силу даже человеку. Но главный итог эксперимента был даже не в том, что за вознаграждение шимпанзе готовы были работать много. Резко изменился характер обезьян. С неприсущей им яростью шимпанзе стали оберегать друг от друга свои «сокровища». У них быстро развились все печально знакомые качества: жадность, жестокость, настороженность друг к другу. В Африке есть поверье, будто бы обезьяны куда умнее, чем об этом думают европейцы. У них есть свой «обезьяний язык», свои обычаи и законы. Но они скрывают все это, боясь, что люди заставят обезьян работать и платить налоги. Судя по всему, все идет именно к этому, к тому, чтобы другие существа стали работать на людей. Кто будет обслуживать человека будущего — технотронные роботы или послушные ему разумные животные, решит соревнование физики и биологии — так считает известный американский футуролог О. Тоффлер.

НАВСТРЕЧУ ДРУГ ДРУГУ

Проходили сотни тысяч и миллионы лет, и человек оставался для всего живого только врагом, только хищником, убивающим других, чтобы жить самому. Пробегал волк, крался сквозь чащу тигр, проходил человек — в одном ряду с ними, только самый опасный и самый хитрый. Но даже потом, когда охота перестала быть главным, что кормило человека, страх перед ним остался. И это была, к сожалению, не только память о прошлом. Тем удивительнее, что узы недоверия, ненависти и страха — не единственное, что связывает человека с окружающим его животным миром. Ощущая соседство человека, звери и птицы нередко тянутся к нему, вопреки всему злу, которое человек творил, а порой и сегодня творит живому. В минуты беды или опасности, когда никто не может помочь им, кроме человека, звери и птицы прибегают к нему, к человеку. Сообщения об этом все чаще можно встретить на страницах газет и журналов. О многих таких случаях рассказывает корреспондент «Комсомольской правды» В. Песков. По словам охотников, тетерева, спасаясь от ястребов, нередко бросаются к человеку, замирая буквально у самых его ног. Водитель из Новоалексеевки Алма-Атинской области пишет о том, как однажды во время движения в кабину его грузовика влетел фазан. «Я резко притормозил, испугавшись и не зная, в чем дело. И в этот момент над капотом мелькнула тень ястреба». В другом случае жаворонок, спасаясь от ястреба, бросился на грудь человека. «Я накрыл птицу ладонью,— пишет В. Сорокин из Горьковской области.— Оторвать ее от тела, не повредив коготков, было трудно». Очевидцы рассказывают о зайцах, которые, спасаясь от лис и ястребов, бросались к человеку; даже о волке, который кинулся к людям, чтобы близостью к ним защититься от беркута; о лосе, на которого напали волки и который пошел прямо на охотника, ища у него спасения. Известно много и других подобных случаев. Коми АССР, Койгородокский район. Тепловоз везет утреннюю смену на лесоразработки. Вдруг машинист сбавляет ход: прямо на рельсах стоит лосиха. Напрасно водитель снова и снова включает оглушительную сирену. Животное, обычно убегающее даже от людей, на этот раз не пугается ни тепловоза, ни сирены. Пришлось остановить поезд и буквально силой согнать животное с пути. Когда через шесть часов поезд вез рабочих обратно, лосиха стояла снова на рельсах и не уступала пути тепловозу. Тогда кто-то догадался — случилась беда, зверь просит помощи. И действительно, тут же нашли провалившегося под мост лосенка. Он не мог выбраться оттуда и, если бы не люди, которых так настойчиво звала лосиха, наверняка бы погиб. А вот подобное же сообщение из Донецкой области. Тракторист донецкого колхоза «40 лет Октября» ехал в поле, когда его машине путь преградила косуля. Он посигналил, но косуля не трогалась с места. Трактористу пришлось выйти из кабины, чтобы отогнать ее. Но стоило ему сесть в кабину, как она снова преградила путь трактору. Когда тракторист снова приблизился к косуле, животное… повело его за собой. Идти далеко не пришлось. Рядом, в кустарнике, оказались попавшие в браконьерскую западню косуля и двое маленьких козлят. Ради того, чтобы спасти их, глава лесного семейства преодолел извечный страх перед людьми и пришел к ним за помощью. Удивительно, сколь одинаково ведут себя разные животные, когда им оказывается нужной помощь человека. Вот случай, рассказанный на страницах «Правды». К шоссе вышла лиса и легла на самой обочине. Удивленный шофер остановил машину, лиса продолжала лежать. Он вышел из кабины. Подошел к ней, лиса не шевельнулась. Только когда шофер наклонился над ней, чтобы узнать, в чем дело, лиса вскочила и, отбежав чуть и сторону, жалобно заскулила. Так повторялось несколько раз, пока шофер не оказался в овраге. Здесь а ворохе ржавой проволоки, в прополочной петле задыхался лисенок с окровавленной шеей. Он был спасен только потому, что лиса решилась обратиться за помощью к людям Раненые или больные животные иногда тоже сами приходят к человеку. В отличие от других существ, которые обращаются к человеку, главным образом только попав в беду, дельфины ищут контактов, казалось бы, без особых поводов. Об одном из таких дельфинов рассказывает корреспондент ТАСС из Батуми. К девяти часам утра, пишет он, на пляже турбазы «Месхети» собираются батумцы и многие отдыхающие. К этому времени сюда, как по расписанию, приплывает дельфин. Всякий раз он «приветствует» собравшихся: становится на хвост и начинает вращаться. После этого охотно вступает в игру. Вместе с купающимися он кувыркается в воде, шутливо подталкивает пловцов, разрешает им забираться к себе на спину. Некоторые смельчаки, ухватившись за плавники, мчатся, вздымая брызги,— дельфин со скоростью торпедного катера буксирует их вдоль побережья Таким же интересом к людям и общительностью отличалась дельфиниха, появившаяся как-то у прибрежного поселка в Новой Зеландии. Она безбоязненно подплывала к пловцам, катала на спине ребятишек и играла скупающимися. Подачек и рыбы, которой пытались угощать её, она не принимала. Не это, не угощение влекло ее к людям. Судя по всему, силой, которая заставляла ее целые дни проводить в людской кампании, была любознательность. Особенное ее любопытство вызывали разные технические устройства и подвесные лодочные моторы. Дельфиниха целыми часами могла плыть за лодкой у самых лопастей мотора. Ее контакты с людьми продолжались многие годы. Она в такой степени стала составной частью местной жизни, что в 1956 году, девять лет спустя после ее появления, был принят закон, бравший данную конкретную особь под свою защиту. Подобные одиночные дельфины, приходящие к людям, не исключение. Некоторое время назад к острову Мэн подплыл дельфин, получивший имя Дональд. Дональд буквально ни на шаг не удаляется от людей, едва они появляются в море. Стоит ему заметить у купающихся цветной мяч, как он тут же бросается к ним и начинает «выпрашивать » его, а заполучив, принимается балансировать мячом на кончике носа. Он же неотступно сопровождает пловцов и особенно аквалангистов. Как-то, чтобы сфотографировать аквалангистку на дне залива, партнер усадил ее на ковер из водорослей и положил ей на колени, чтобы она не всплывала, большой камень. Дональд, присутствовавший при этом, пришел в сильное волнение и тут же сбросил камень. Так повторялось несколько раз, пока аквалангисты не поняли причину его тревоги: очевидно, дельфину казалось, что тяжелый камень, лежащий на коленях девушки, не позволяет ей всплыть и что она оказалась как бы в западне. Он успокоился только тогда, когда она сама сняла с колен камень, поплавала немного и, сев, сама снова положила груз на колени. В другой раз, когда экипаж одной из яхт отправился в лодке на берег, Дональд вытащил якорь, и, зажав в зубах трос, стал буксировать яхту в открытое море. Яхтсмены едва успели на веслах догнать свою яхту. Это была шутка животного. Исследователи рассказывают и о шутках обезьян. Шимпанзе, когда никто на него не смотрел, длинной палкой дотягивался до выключателя и гасил в лаборатории свет. Когда же свет зажигали снова, он стоял спиной и усиленно делал вид, что это вовсе не его рук дело. Наблюдатели не раз отмечали в поведении животных такие черты, которые можно объяснить одним — юмором. Как бы странно ни звучало это слово в применении к не людям. Когда-нибудь мы, может, узнаем, что юмор — свойство, в той же мере сопутствующее разуму, как и чувство прекрасного, сострадание или речь. О подобных случаях нередко говорят с недоумением: почему дельфины или другие существа приходят к людям, когда, казалось бы, они не ищут у людей ни выгоды, ни помощи, ни защиты? Очевидно, живым тварям нужно не только это. Когда кошка с мурлыканьем прыгает нам на колени или собака подбегает, чтобы мы ее приласкали, мы ведь не удивляемся этому. Не присуща ли потребность в эмоциональных контактах и другим существам, не только домашним? Наука накапливает все больше данных, неопровержимо свидетельствующих о зачатках рассудочной деятельности у животных. Возможно, в этой связи следует рассматривать и высокую обучаемость многих животных и птиц. «Все обучение,— писал И. П. Павлов,— заключается в образовании временных связей, и это есть мысль, мышление, знание». Наблюдения над поведением животных дают множество примеров образования таких логических связей. Очевидцы рассказывают о вороне, которая, найдя засохший сухарь, отнесла его к луже и, размочив, стала есть. Сотрудники биостанции в Звенигороде наблюдали такую же картину — сойка размачивала в воде засохший хлеб. Другие сойки, заметив это, последовали ее примеру. Иными словами, приобретенный опыт не пропадает даром. В другом случае ворона, которая не могла пробиться к кормушке, подала ложный сигнал тревоги. Как только «конкуренты» разлетелись, бросилась к еде. Хитрости, а то и обман, к которым прибегают порой животные, наверное, один из наиболее сложных видов таких связей, о которых писал И. П. Павлов. Шимпанзе, с которым пришлось как-то иметь дело исследователям, оказался виртуозом по части побегов. «С изощренностью опытного рецидивиста» он выбирал наименее освещенный угол клетки и незаметно, когда вблизи не было людей, проделывал там отверстие. Едва кто-нибудь появлялся, как шимпанзе начинал притворную, «отвлекающую» суетню в клетке, давая как бы понять: «Я ничего плохого не делаю!» Мало того, отогнув или отломав куски проволоки, составлявшей решетку, шимпанзе опять соединял их, чтобы со стороны не было заметно. И только когда отверстие оказывалось достаточно велико, чтобы он мог пролезть, он окончательно разнимал концы и выбирался вон. Очевидно, человек, окажись он в подобной ситуации, поступал бы точно таким же образом. Как известно, в конце жизни И. П. Павлов пришел к заключению, что животным свойственны элементы мышления, сродственные мышлению человека. Даже разбивание ореха, подчеркивал Ф. Энгельс, есть начало анализа. А обезьяны, как известно, делают вещи куда более сложные. Иногда высказывается мысль, что способность к отвлеченному абстрактному мышлению — это свойство, присущее исключительно человеку. С некоторых пор эту точку зрения разделяют не все исследователи. Шимпанзе, связавший в ходе опыта понятие «шоколад» с его цветом, когда никакого конкретного шоколада рядом не было, показывает пример такого обобщающего, абстрактного мышления. Сама способность животных и птиц из множества предметов отбирать предметы по заданному цвету также рассматривается некоторыми исследователями как способность к абстракции. В пользу этих рассуждений свидетельствуют исследования члена-корреспондента АН СССР Л. В. Крушинского. Эрнест Сетон-Томпсон, рассказывал Л. В. Крушинский, описал такой случай. Ворона, пролетая над рекой, уронила кусок хлеба. Подхваченный течением, он исчез в тоннеле. Тогда птица, заглянув в глубь тоннеля, полетела к другому его концу и, едва упущенная добыча появилась, ее выловила. «Случай этот,— продолжает Крушинский,— пример того, как животные, чтобы добиться нужного результата, используют… экстраполяцию. Ворона видела первоначальный путь плывущего куска хлеба, затем он скрылся за преградой. И дальше она экстраполировала направление его движения. Птица приняла единственно правильное решение и поступила в данной, внезапно сложившейся ситуации разумно». Как считал Л. В. Крушинский, способность животных к экстраполяции может быть одним из критериев степени рассудочной деятельности. Биологи из Принстонского университета, изучая поведение пчел, провели такой интересный опыт. Сосуд со сладкой водой, который находился на определенном расстоянии от улья, стали периодически отодвигать, следуя определенной закономерности. При том всякий раз пчелы-разведчицы сообщали об этом в ульи посредством танца, и пчелы-сборщицы прилетали на новое место. Но вот в какой-то момент пчелы «разгадали » закономерность перемещения и стали прилетать на новое место, туда, куда сосуд только должен был быть перемещен, раньше, до того, как он оказывался там. «Как мне кажется,— прокомментировал исследователь,— это достаточно выразительное свидетельство проявления умственных способностей пчел. Трудно представить себе, чтобы в природе было что-нибудь такое, что выработало у пчел способность предвидеть регулярные изменения расстояния». Можно подождать соглашаться со столь категорическим выводом. Но не задуматься над этим фактом нельзя. Советский исследователь В. Я. Кряжев также отмечал, что действия высших животных являются не только в высокой степени целесообразными, но и «даже как бы разумными». Исследованиями советских зоопсихологов, подчеркивает известный этолог К Э. Фабри, «доказано наличие у обезьян элементарного образного мышления, способности к обобщению и усвоению пространственно-временных связей в наглядно обозреваемой ситуации». Обобщая не связанные между собой ситуации, приматы «принимают решения» и совершают действия на основании этого обобщенного опыта. По мнению некоторых исследователей, они «могут рассуждать». В основании такого вывода лежат наблюдения и эксперименты не одного поколения этологов. В нашей стране, как и во всем мире, появляется все больше работ, посвященных именно рассудочному, разумному началу в мире живого. Защищены диссертации о счетном поведении ворон, о способности к экстраполяции у рыб и рептилий и т. д. Характерны даже названия диссертаций: «Изучение механизмов элементарной рассудочной деятельности у крыс», «Развитие и структура интеллектуальной деятельности обезьян». Иными словами, человек все больше задумывается об элементарной «рассудочной» и «интеллектуальной» деятельности своих меньших братьев. Животный мир, в свою очередь, все сильнее испытывает на себе присутствие человека. Птицы и лисы привыкли бежать за пашущим трактором, чтобы вылавливать насекомых. Грачи для того же слетаются на поле, когда его поливают. Иногда можно видеть птицу, которая следует за идущим поездом. Это сокол. Он научился использовать это достижение технической мысли человека, чтобы ловить мелких птиц, взлетающих от шума поезда. Птица, а иногда и животные все чаще используют транспорт, созданный человеком, для собственных нужд. Некоторое время назад между Францией и Италией был построен тоннель, намного сокративший путь автомобилистам. Оказалось, не только им. Птицы довольно быстро освоили новый путь, предпочитая его трудному и долгому полету над Альпами. Осенью, улетая в теплые края, стаи уверенно направляются к входу в тоннель. Но, додумавшись, как сократить себе путь, птицы додумались и до большего. Зачем лететь, если можно путешествовать на крышах автомашин? Они так и делают, и автомобилисты перестали уже удивляться этому. Как-то, будучи на Кубани, я наблюдал следующую сцену. Подошел автобус, в него вошли люди и вошла собака. Автобус ехал, останавливался, кто-то входил, кто-то выходил. На одной из остановок никто из пассажиров не вышел, вышла только собака. Оказывается, она вообще ехала одна, ехала по своим собачьим делам. Несколько раз в городе мне случалось видеть кошку, дожидавшуюся человека, чтобы войти с ним в лифт. Единственное, чего не могла она сделать, это дать знать, какой именно этаж ей нужен. Никто из людей не ставил своей целью обучать всему этому ни птиц, ни животных, Они сами постигают это, соприкасаясь с людьми и миром техники, созданным человеком. Опосредованно, не прилагая к тому прямых усилий, человек формирует у животных новые модели поведения. Усвоенное у человека животные нередко «пускают в оборот» в собственных ситуациях. Интересны в этом отношении опыты немецкого исследователя Е. Гвинера. Ворон Вотан был обучен при слове «комм» (нем. «иди») подходить к решетке и получать корм. Когда потом он ухаживал за дамой своего сердца, Вотан стал подзывать ее к лакомому куску не обычным у ворон условным звуком, а выкрикивая это услышанное им от человека слово: «комм». Тем самым слово это, заимствованное из человеческой речи, приобретало абстрактное значение, превратилось в сигнал передачи информации между птицами. Другая пара ворон тоже по собственной инициативе стала использовать это же слово в контактах между собой. Когда ворон вылетал из клетки, Дора, его подруга, начинала беспокоиться и кричала ему «Комм!», пока он не возвращался обратно. Так же вел себя и ворон. «Комм, Дора, комм!» — кричал он, и Дора возвращалась в клетку. В эксперименте, который проводили советские исследователи, обезьяны были научены менять жетоны определенной формы на разные предметы из набора обезьяньих радостей — на питье, орехи, конфеты или игрушки. Для последнего, для игрушек, был жетон шестиугольной формы. Обезьяна, которая не хотела ни есть, ни пить, неизменно выбирала шестиугольник, который потом протягивала экспериментатору, и получала в обмен игрушку. Вскоре обезьяны внесли в свои отношения новое, никогда не существовавшее между ними раньше. Принцип обмена, показанный экспериментальной группе, получил развитие среди них уже без участия человека. Так, обезьяна вручала шестигранник другой, которая играла, и та отдавала ей спою игрушку. Обезьяны стали выменивать друг у друга орехи на игрушки, игрушки на конфеты. Горилла Коко, о которой мы уже говорили, где-то в конце своего «курса» получила компаньона Майкла, с которым, по замыслу исследователей, они должны были составить счастливую пару. Когда Коко хотела, чтобы Майкл пришел к ней, она начинала звать его знаками, которым научили ее люди: «Приходи Майкл быстро», «Коко хорошо объятия» Будучи обучены языку глухонемых, шимпанзе также быстро начинают применять его в общении между собой. Об этом рассказывает, в частности, американский научный журнал «Сайенс дайджест». Высунувшись из окна, шимпанзе замечает на улице собаку. Он тут же делает соответствующий знак, сообщая об этом другим. Молодой самец, прежде чем затеять со своим одногодкой шутливую возню, показывает ему на пальцах «щекотка». Но — самое важное: язык жестов, которому шимпанзе научились от человека, они оказались способны передать потомству! В университете штата Вашингтон у шимпанзе, обученных языку глухонемых, родился детеныш, которого назвали Лули. В возрасте пяти лет он без какой-либо помощи человека научился бегло общаться со своими родителями и другими шимпанзе на языке жестов. Лули освоил 47 знаков, означающих наиболее важные в его жизни вещи — от названий фруктов до имен других обезьян. С помощью скрытой камеры ученым удалось записать на видеопленку, как Лули «разговаривает » со своей матерью посредством языка глухонемых. Как и в мире людей, в животном мире есть, очевидно, свои «гении» и свои «тупицы». Исследователи отмечают этот разброс «способностей» даже на уровне низших — планарий. Некоторые из этих морских червей отличаются довольно быстрой обучаемостью, другие — величайшей «тупостью». Точно так же в одной и той же группе обезьян одни особи сразу понимают, чего хочет от них экспериментатор, другим на это требуются недели. Вот наблюдение дрессировщика: «— Есть дельфины,— говорит он,— которые все быстро схватывают, а другие совсем не понимают. Есть и такие, которые не хотят понимать. А понимать приходится порой вещи довольно сложные. Дельфину, например, можно «объяснить», что для того, чтобы получить рыбу, он должен нажать на рычаг, держать его ровно две секунды, отпустить его на пять секунд, а затем снова нажать и держать три секунды. И дельфин, уразумевший, что от него требуется, выполняет эту задачу». Для других животных это слишком сложно, невыполнимо. Наблюдая за животными и птицами, исследователи заметили, что не только отдельные особи, но и целые виды оказываются значительно понятливее, сообразительнее, хитрее других. Не связано ли с этим «поумнение» волка, происходящее буквально на глазах одного-двух поколений? По мнению доктора биологических наук Д. И. Бибикова (Институт эволюционной морфологии и экологии животных им, А. Н. Северцова АН СССР), «практика показывает, что нет такого средства борьбы с волками, которое бы звери за достаточно короткий срок не «освоили ». Даже к флажкам они теперь не испытывают былого почтения, сравнительно легко переходят за их линию, причем обучают этому и свое потомство. Отпали полностью такие надежные в прошлом средства, как капканы, подкарауливание возле приманки…» . А ведь все это приемы, которыми человек пользовался неизменно в течение веков, и волк не мог разгадать их. И вдруг такой скачок! До последнего времени манера волков охотиться не вызывала интереса исследователей: волки гнались за жертвой, настигали ее и разрывали на части. Особого ума для этого не надо — были бы клыки да ноги. С некоторых пор, однако, было замечено нечто новое, неизвестное этологам ранее. Стая разделяется на две части — одна, большая, остается в засаде, другая, «загонщики », гонит на нее жертву. Выигрыш во времени и в усилиях очевиден. Недаром этот метод охоты был в свое время одним из первых приемов, освоенных первобытной человеческой ордой. Но не все волчьи стаи, находящиеся в одинаковых условиях, охотятся таким образом. Может быть, это различие связано с разным уровнем «интеллекта» вожаков, стоящих во главе стаи? Точно так же далеко не все лисы додумались использовать на охоте приманку. Но некоторые делают это. Они располагают рыбьи головы на самом видном, открытом месте, а сами прячутся рядом, в засаде так, чтобы их не было видно сверху. Заметив голову, ястреб бросается на нее, и в тот момент, когда он хватает рыбью голову, лиса успевает схватить его самого. Как поступают обычно хищники, когда в поле их зрения оказывается добыча? Они догоняют и тут же пожирают ее. Но, оказывается, не всегда и не все. На автотрассе Элиста — Яшкуль, у дорожного кафе «Саглар» есть небольшое подсобное хозяйство. Однажды ночью большой выводок индюков, обитающих гам, целиком пропал. Вор не оставил никаких следов. Участковый милиционер, прибывший на место, развел руками. Да и как найти похитителя, если рядом шоссе и асфальт, на котором не остается следов? Но следы все-таки нашлись. В стороне от шоссе охотники увидели остатки лисьего пира. В конце концов охотникам удалось выследить лису. Несколько раз они передавали бинокли из рук в руки, не веря своим глазам. Лиса пасла индюков в степи. Оказывается, проникнув на ферму, лиса выгнала индюков и погнала их в степь, подальше от жилья, не давая ни одному из них отстать или потеряться.Проголодавшись, она съедала одного из них, а остальных продолжала стеречь и пасти. Механизм подражания, существующий у животных и птиц, как бы закрепляет «интеллектуальные достижения » отдельных из них. Некоторым из обезьян, живущим на воле, приходит на ум мыть овощи перед тем; как есть их. Проходит какое-то время, и исследователи обнаруживают, что привычку эту переняла уже вся стая. При этом новое легко перенимают молодые и очень редко старые особи. «Снежных обезьян» (макак), обитающих в одном из японских заповедников, подкармливали зернами пшеницы. Зерна высыпали в песок, и макакам приходилось выбирать их из песка по одному. Однажды молодая самочка сообразила высыпать зерна, смешанные с песком, в воду. Песок опустился на дно, зерна всплыли. Через два года этим способом стали пользоваться еще три макака, через три года — уже восемь. Так же постепенно стая научилась макать клубни батата в морскую воду — так вкуснее: сначала одна, которой это пришло в голову, потом другие. В той же последовательности, буквально на глазах исследователей, макаки приобщились к морским купаниям. Поначалу на это отваживались отдельные, самые смелые и предприимчивые. Сейчас в жаркие дни купаются в море, прыгая со скалы, ныряя и плавая под водой, почти вся стая — все молодые макаки и только часть взрослых. Другой пример того, как «интеллектуальное достижение » одной-двух особей становится достоянием всех. В Англии молочники оставляют по утрам у дверей бутылки с молоком и сливками. В какой-то день одной из синиц пришло в голову, проткнув клювом крышку бутылки, попробовать сливки. «Этот трюк,— пишет Реми Шовен,— изобретенный отдельными птицами, переняли другие, так что он широко распространился в довольно большом районе». Рыболовы, занимающиеся подледным ловом на Днепре, стали замечать, что улов их иногда достается воронам. Когда, оставив лески с наживкой в лунках, они уходят, чтобы не мерзнуть, в теплушку, у лунки появляются вороны. Некоторые из них принимаются тащить леску, пока не вытащат рыбу на лед. Таким образом, «поумнение» в мире живого чаще всего происходит как бы на стыке контактов с человеком. Именно в ходе этих контактов можно видеть проявления рассудочного, разумного начала, удивляющего и радующего нас. Иногда эти контакты носят характер даже «диалога», где происходит обмен не словами, а поступками, причем обмен безупречно выдержанный логически. Вот пример такого «диалога». Два итальянских зоолога нашли в джунглях в окрестностях небольшого городка (Республика Сьерра Леоне) детеныша бабуина. Детеныш был болен и, чтобы оказать ему срочную хирургическую помощь, зоологи отправились с маленьким бабуином в город. Между тем бабуины, обнаружив пропажу детеныша, принялись повсюду искать его. Интересно, что к поискам присоединились и шимпанзе. Наконец они отыскали дом, где жили зоологи, и ночью совершили на него налет. Не найдя там ни «похитителей», ни своего детеныша, раздосадованные обезьяны ворвались в соседний дом, на глазах у перепуганных родителей схватили семимесячного ребенка, и вся орда вместе со своей живой добычей скрылась в джунглях. Тогда местные жители разыскали зоологов в городе и просили их вернуть бабуинам их детеныша. Маленький бабуин был доставлен в джунгли и оставлен на том же месте, где он был найден. «Через два дня инцидент между людьми и животными был окончательно исчерпан. Живого и невредимого ребенка нашли на обочине дороги, и в знак своих добрых намерений обезьяны оставили рядом с ним большую связку бананов». Ситуация, описанная выше, возникла случайно, спонтанно. Но, если в ходе контактов с нами животные действительно «становятся умнее», со временем контакты эти будут, возможно, носить более направленный характер. Советский исследователь К. Фабри, комментируя опыты по обучению шимпанзе, писал, что эксперименты эти «вновь показывают, к каким исключительным достижениям может привести так называемое «развивающее обучение», при котором человек мобилизует потенциальные психические возможности животного». Мы можем представить себе некое будущее, когда «развивающее обучение» не будет ограничиваться рамками исследовательских лабораторий. Можем представить себе то будущее, когда, разрешив наиболее тревожные свои проблемы, человек сможет больше внимания, средств и любви уделять братьям своим меньшим. И тогда, возможно, никому не покажется такой уж нелепостью, если специалисты-этологи будут отлавливать отдельных животных и, ведя с ними курс «развивающего обучения», отпускать их снова на волю. Учитывая предрасположенность животных к подражанию, можно предположить, что появление таких «просвещенных» особей не проходило бы бесследно. Действуя систематически и целенаправленно в течение поколений, можно было бы, наверное, ускорить «поумнение» того или иного вида. Не исключено, что к тому времени, когда это станет возможно, будут найдены и другие, более успешные пути и средства. Такая программа не должна будет нести некоей утилитаристской заданности, не должна проводиться ради чего-то, что удобно или выгодно человеку. Это будет помощь старшего брата своим братьям меньшим. К тому времени, очевидно, мы пересмотрим саму этику наших отношений с животным миром. В какой-то мере это уже происходит. Птицы, животные, рыбы в наших квартирах — это прообраз такого, не потребительского отношения человека к живому. Разве вы держите кота для того, чтобы изготовить из него воротник, а собаку, чтобы наделать из нее пельменей? Нет и никоим образом. Они милы нам как объекты общения, пока только эмоционального общения, пока еще бессловесного. Впрочем, это не совсем точно, потому что человек часто говорит с ними. Кошки и собаки отличаются порой удивительным пониманием человеческой речи. Во многих домах владельцы считают их как бы младшими членами семьи. Да и само слово «владелец» — так ли уж точно отражает оно сегодня отношения, существующие между человеком и кошкой или собакой, живущими в доме? Не свидетельствуют ли многочисленные наблюдения и факты, приводимые в этой главе, о том, что братья наши меньшие гораздо ближе к разумной, рассудочной деятельности, чем принято об этом думать? Кажется, для целого ряда специалистов в этом нет откровения. «Они могут рассуждать» — к такому итогу пришел Реми Шовен, в частности, в отношении высших обезьян. «К выводу, что, очевидно, у животных есть разум и что он представляет собой специфическую функцию мозга, крупнейшие биологи и философы пришли уже давно» (член-корреспондент АН СССР Л. В. Крушинский). Весь вопрос в том, пребывает ли это качество в статике или оно развивается. Диалектический подход к явлениям природы рассматривает природный мир, говоря словами Ф. Энгельса, «в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии…» Исходя из этого положения марксистской диалектики, свойство разума, заложенное в живом мире, также должно находиться в беспрерывном движении и развитии. Можно предположить, что эволюция разума живых существ как часть эволюции всей природы со временем может привести к тому, что человек не всегда будет интеллектуально одинок на этой планете. Речь идет о становлении иного разума. Мы с вами свидетели и, возможно, участники этого процесса.