Энтони Олперс - Дельфины Страница 4

Мальчик из Байе (имя его забыто) обычно останавливался у соленого озера и звал: «Симо! Симо!». Дельфин приплывал к нему, и мальчик кормил его кусочками хлеба. В любое время дня, где бы ни находился дельфин, даже на дне озера, он являлся на зов. Со временем мальчик и дельфин, хорошо узнав друг друга, перестали бояться один другого. Как-то раз мальчик вошел в воду и уселся Симо на спину. И с тех пор дельфин, пишет Плиний, стал возить его прямо через бухту в Поццуоли, в школу, и привозить обратно. Так продолжалось несколько лет; потом мальчик заболел и умер. А дельфин продолжал приплывать на то же место и искать своего друга; «вид у него был очень печальный, выражающий глубокое горе, и когда он вскоре умер, все были уверены, что это от тоски и скорби».

Сам Плиний не видел дельфина, поэтому можно усомниться в правдивости этой истории. Однако в середине рассказа Плиний замечает: «Я бы постеснялся упоминать об этом случае, если бы о нем не писали Мекенас, Фабиан, Флавий, Альфус и другие».

В этой легенде два момента вызывают подозрение: маловероятно, чтобы дельфин ел хлеб, если он мог брать рыбу; и хоть он и приплывал на одно и то же место, а потом выбросился на берег и погиб, вряд ли это произошло от «тоски и скорби».

История дельфина из Гиппо, о которой я упоминал в самом начале, тоже была известна Плинию, который передает ее в своей «Естественной истории». Однако его племянник, известный под именем Плиния Младшего, рассказал ее более подробно. Вот она в том виде, в каком Плинии Младший сообщает ее в письме к своему другу — поэту Канинию: «У меня есть для тебя история совершенно правдивая, хотя она очень похожа на сказку, достойная твоего живого, возвышенного ума и поэтического дара. Я услышал ее на днях за столом, когда беседа зашла о разных чудесных случаях. Человеку, который рассказывал ее, можно полностью доверять. Но что это значит для поэта? И все же на его слова можно положиться, даже если пишешь историю.

В Африке есть римское поселение вблизи моря, называемое Гиппо. Оно расположено на берегу судоходной лагуны; из нее подобно реке вытекает поток воды, который приливы уносят в море и приносят обратно. Рыбная ловля, катание на лодках, купание — любимые занятия всего населения независимо от возраста, в особенности мальчишек, которые больше всего времени проводят у моря, целыми днями играя в воде. Героем у них считался тот, кто, опередив всех, уплывал далеко в море, оставив соперников далеко позади.

Как-то раз во время такого состязания один наиболее отчаянный мальчик заплыл очень далеко, и вдруг возле него появился дельфин. Сначала он плыл впереди мальчика, потом за ним, потом стал кружить около него. Внезапно он поднырнул, поднял мальчика к себе на спину, снова нырнул так, что тот скатился в воду. После этого дельфин опять поднял ребенка на спину и, к ужасу мальчика, поплыл вместе с ним в открытое море. Однако вскоре он повернул обратно и отнес мальчика на берег к его товарищам.

Новость об этом происшествии облетела всех, и люди заторопились посмотреть на мальчика, как будто в нем было что-то сверхъестественное. Они разглядывали его, расспрашивали, слушали его рассказ и передавали его потом повсюду.

На следующий день масса людей собралась на берегу, не сводя глаз с бухты. Дети, и среди них вчерашний герой, стали резвиться и плавать, однако осторожнее, чем всегда. Как и ожидали, дельфин появился и направился к мальчику, но тот удрал от него вместе с остальными детьми. Тогда дельфин, как бы приглашая его вернуться, стал выпрыгивать из воды, нырять, кружиться и делать разные пируэты. Так было и на другой день, и на третий, и продолжалось до тех пор, пока жители Гиппо, рожденные и воспитанные морем, не устыдились своего страха перед животным. Они приблизились к дельфину, стали играть с ним, научились звать его. Они даже трогали его, и он с удовольствием разрешал себя гладить. Постепенно люди становились все смелее и смелее. А мальчик, который первым встретился с дельфином, подплывал к нему, забирался ему на спину, и дельфин катал его по морю.

Мальчик чувствовал, что дельфин узнает его и рад ему, и тоже привязался к дельфину. Они перестали бояться друг друга; доверие ребенка и привязанность животного усиливались одновременно. Эту дружную пару в море сопровождали другие дети; они часто просили своего приятеля, чтобы он поиграл с дельфином.

Примечательно, что и дельфина сопровождал другой дельфин, но только в роли наблюдателя. Он не проделывал ничего подобного тому, что делал первый, и не допускал никакой фамильярности; он просто повсюду сопровождал другого, как дети сопровождали своего товарища.

Можешь этому не верить (хотя все было именно так, как я описал), но дельфин, который играл с детьми и катал их на своей спине, как и они, выплывал на берег и обсыхал, лежа на песке, а когда ему становилось жарко, возвращался в море. Известно, что однажды, когда дельфин был на берегу, легат губернатора Октавий Авитус, движимый каким-то глупым благоговением, возлиял на дельфина драгоценные благовония. Чтобы избавиться от неприятного ощущения и непривычного запаха, дельфин уплыл далеко в море и не показывался несколько дней, а когда приплыл обратно, у него был болезненный и вялый вид (Существовал обычай возливать благовония на статуи богов, поэтому можно счесть, что действия Авитуса были вызваны благоговением. Однако, вероятно, его намерения были лучше, чем думал Плиний. Дельфины очень чувствительны к перегреву: когда они оказываются на воздухе, да еще на солнце, их кожа начинает шелушиться, и они заболевают. Такое объяснение вялого вида дельфина более вероятно, чем „неприятное ощущение и непривычный запах“. Может быть, Авитус пытался смазать солнечные ожоги дельфина. Конечно, нельзя предположить, что дельфин мог выброситься на песок добровольно. Его нужно туда втащить. — Прим. ред.). Но вскоре силы вернулись к нему, и он стал по-прежнему развлекаться с детьми, катая их на себе. Зрелище дельфина, играющего с детьми, привлекало в Гиппо должностных лиц из всей провинции. Однако расходы на прием и содержание многочисленных гостей начали истощать скромные ресурсы казны города. А, кроме того, в Гиппо не стало больше тишины и покоя. Поэтому было решено тайно уничтожить дельфина.

Как трогательно, с каким воображением расскажешь ты эту печальную историю, — писал Плиний своему другу. — Какими красками расцветишь ее. Как усилишь впечатление. И при всем этом тебе не нужно будет ничего добавлять. Достаточно просто убедительно рассказать ее — она говорит сама за себя. Прощай».

Среди античных историй существует еще один рассказ о привязанности дельфина к мальчику, и он тоже — пример благодарности дельфина за проявленную к нему доброту. Эту историю рассказал греческий писатель Оппиан в своей длинной поэме под названием «Алиэвтика», или «Рыболовство». Эта поэма была написана примерно через сто лет после того, как Плиний рассказал о событиях в Гиппо. Действие истории Оппиана, как и многих других, происходит у западного побережья Малой Азии, где находились Иасос и Милет, на острове Пороселене. Этот остров с таким красивым названием находится неподалеку от Лесбоса (родины Ариона) в области, которая у греков называлась Эолис. Я передам эту историю в версии Оппиана.

Однако, есть одно обстоятельство, не упомянутое Оппианом, о котором мы знаем от историка Павсания. «Я сам видел дельфина у Пороселене, — пишет Павсаний, — который платил нежной привязанностью мальчику, спасшему ему жизнь. Дельфина ранили рыбаки, а мальчик вылечил его. Я видел, как дельфин приплывал на его зов и возил его на спине всякий раз, когда мальчику хотелось покататься». Вот и все, что говорит Павсаний, но он упоминает о лечении раны, а Оппиан упустил этот факт в приводимом ниже рассказе.

«Никто в Эолис не забыл о любви юных — это происходило не так давно, на глазах нашего поколения — о том, как дельфин однажды полюбил мальчика с острова и как он жил в водах вблизи этого острова, как он постоянно плавал в гавани, где на якорях стояли корабли, как будто был гражданином города. Дельфин отказывался покинуть своего приятеля, все время жил здесь, сделав гавань своим домом еще с тою времени, как был детенышем, и здесь и вырос. Маленький мальчик превратился в юношу и к этому времени не знал себе равных среди своих сверстников. А дельфин в море превосходил всех быстротой и стремительностью движений. И не существовало ничего более удивительного. Это невозможно было ни осмыслить, ни передать словами. Многие и многие, услышав рассказы очевидцев, торопились увидеть необыкновенную чудо-дружбу юноши и дельфина, которые выросли вместе. Каждый день собирались на берегу большие толпы тех, кто поспешил сюда, чтобы стать свидетелями этого величайшего чуда.

Часто бывало так, что юноша садился в лодку и, отъехав подальше от берега бухты, звал дельфина по имени, которое дал ему еще в раннем детстве. Услышав зов юноши, дельфин стрелой мчался к знакомой лодке, подплывал к ней вплотную, шлепал хвостом по воде и гордо подымал голову, пытаясь дотянуться до юноши. Тот нежно гладил его, радостно приветствуя своего товарища, а дельфин, казалось, стремился забраться к юноше в лодку.