Мурад Мусаев - Защита жертв преступлений Страница 4

Уместно отметить и еще одну попытку законодателя проявить внимание к жертвам преступлений. Закон РСФСР «О собственности в РСФСР» (24 декабря 1990 г.) в статье 30 часть 3 устанавливал: «Ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещается государством по решению суда. Понесенные при этом государством расходы взыскиваются с виновного в судебном порядке в соответствии с законодательством РСФСР». Как видим, было принято обязательство обеспечить компенсацию жертвам преступления за счет государства. Предвидя возможную лавину исков потерпевших по возмещению ущерба от преступлений, оставшихся нераскрытыми, государство подстраховалось. Верховный Совет РСФСР в постановлении о введении в действие закона РСФСР «О собственности в РСФСР» от 24 декабря 1990 г. N 444-1 указал: Пункт 3 статьи 30 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР» ввести в действие с 1 июля 1991 года. Было также установлено, что Закон РСФСР «О собственности в РСФСР» применяется к правоотношениям, возникшим после введения в действие Закона, то есть с 1 января 1991 года.

Но эта норма оказалась мертворожденной: нераскрытых преступлений было слишком много, чтобы бюджет мог справиться с задачей материальной поддержки их жертв.

В связи с объявленным в 1994 г. мораторием на применение указанного положения закона о собственности, а затем и отменой самого этого закона, приведенная конституционная норма статьи 52 выглядит в целом не как средство защиты человека, а как способ уклонения государства от своих обязанностей по защите граждан.

Конституционный Суд Российской Федерации своим определением от 11 апреля 1997 г. N 82-О косвенно поддержал эту странную эволюцию отечественного законодательства[20]. Дело Конституционным Судом рассматривалось по заявлению гражданина В.И. Калабишко, обратившегося в КС РФ «с просьбой проверить конституционность статьи 2 Федерального закона от 30 ноября 1994 года «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», которой с 1 января 1995 года признан утратившим силу Закон РСФСР от 24 декабря 1990 года «О собственности в РСФСР», а следовательно, и пункт 3 его статьи 30, согласно которой ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещается государством по решению суда. Признание этой нормы утратившей силу, по мнению заявителя, не соответствует требованиям статей 55 (части 2 и 3) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

Поводом для обращения в Конституционный Суд Российской Федерации послужили решения судебных инстанций города Санкт-Петербурга, вынесенные в 1995 году, которыми заявителю на основании статьи 2 Федерального закона «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» отказано в иске о возмещении ущерба, причиненного кражей автомобиля.

Секретариат Конституционного Суда Российской Федерации в пределах своих полномочий уведомлял заявителя о несоответствии его жалобы требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», однако В.И. Калабишко настаивает на принятии Конституционным Судом Российской Федерации решения по этому вопросу.

2. Статьей 2 Федерального закона от 30 ноября 1994 года «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» признан утратившим силу Закон РСФСР от 24 декабря 1990 года «О собственности в РСФСР». Данная норма, устраняя определенный механизм возмещения вреда, причиненного преступлением, не исключает применения к такого рода правоотношениям положений Конституции Российской Федерации, гражданского законодательства, позволяющих разрешать споры о возмещении вреда.

Однако определение того, какой именно закон подлежит применению в конкретном деле при наличии тех или иных фактических обстоятельств, отнесено к компетенции судов общей юрисдикции. При этом в соответствии со статьями 15, 18, 120 Конституции Российской Федерации и с учетом разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 8 от 31 октября 1995 года «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», суды общей юрисдикции обеспечивают непосредственное действие конституционных прав граждан, в том числе закрепленного в статьях 52 и 53 Конституции Российской Федерации права на возмещение вреда, причиненного преступлением или незаконными действиями государственных органов и их должностных лиц. Конституционному Суду Российской Федерации разрешение таких вопросов неподведомственно. Кроме того, проверка конституционности статьи 2 Федерального закона от 30 ноября 1994 года о признании утратившим силу другого закона была бы невозможна без проверки конституционности последнего, однако как недействующий он не оспорен и не мог быть оспорен заявителем.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктами 1 и 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Калабишко Василия Ивановича как не являющейся допустимой в соответствии с требованиями Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» и ввиду неподведомственности поставленного в ней вопроса Конституционному Суду Российской Федерации.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит».

Этим определением высший суд страны признал, по сути, что законодатель может по своему усмотрению лишать граждан тех средств защиты, которые устанавливал ранее. Статья 55 Конституции РФ действовала и тогда, действует и теперь:

«1. Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.

2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина».

Остаются вопросы: в какой мере положения Конституции подкреплены отраслевыми законами и практикой их применения и почему КС РФ в приведенном случае не усмотрел отступления законодателя от требований статьи 55 Конституции РФ.

Одним из главных положений, составляющих фундамент правового государства, является принцип равенства прав участников общественных отношений, исключающий дискриминацию и привилегии.

Всеобщая декларация прав человека (10 декабря 1948 г.), являющаяся ориентиром для правовых систем государств, входящих в состав Организации Объединенных Наций, в Преамбуле подчёркивает: «Признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира…». Это положение находит логическое развитие в статьях 1 и 7 Декларации: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах… Все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации, нарушающей настоящую Декларацию, и от какого бы то ни было подстрекательства к такой дискриминации». Эти принципы нашли отражение и в других международных пактами о правах человека. Включены они, как это отмечено выше, и в положения Конституции Российской Федерации.

Очень скоро мы убедились, что положение о равенстве прав как не действовало в нашем отечестве ранее, так не действует и теперь. Но если в условиях «победившего социализма» отступления от этого принципа во имя благ партфункционеров стыдливо камуфлировалось, то теперь это стало государственной политикой, открытой и циничной, оправдываемой некими высокими целями.

Привилегии самого различного характера, как правило, не обозначенные в законе, в социалистическом обществе лежали в основе субъективных прав личности с учетом её места в социальной иерархии. То были привилегии в распределении жилья, в льготах при оплате коммунальных услуг, в здравоохранении (спецполиклиники и санатории), в построении систем оплаты труда (доплата в конвертах) и пенсионного обеспечения (категории персональных пенсионеров республиканского и союзного значения), пользовании закрытыми распределителями, государственными дачами, персональным транспортом и пр. и пр. Заметим, что речь не шла о привилегиях и льготах для социально незащищенных слоёв общества (стариках, инвалидах, детях), либо о людях с особыми заслугами перед обществом. Обеспечивались льготами в основном партфункционеры и чиновники высших эшелонов власти.

Скрытый смысл подмены права привилегиями состоял в делении классов на социальные группы, а государственная власть, обретая патерналистский характер, получала возможность пользоваться опорой и поддержкой определенных слоев общества. При этом индивидуальная свобода, возможная лишь в рамках правового равенства, ограничивалась: одни боялись утратить льготы, другие искали способы их приобретения. Так формировалось право эпохи социализма, так оно формируется и теперь, может быть, с меньшим размахом, но зато с большим цинизмом.