Ирина Ремезова - Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Когнитология и гуманитарное знание Страница 4

Таким образом, идея Руссо о необходимости обратного движения от цивилизации к природе, о воссоздании «естественного человека» сегодня обретает «второе дыхание», хотя техническая реализация такого движения представляется чрезвычайно сложной, если возможной вообще.

Слияние человека с природой в современной ситуации может потребовать не только реконструкции его собственного образа, но и коренной реконструкции всей технологической базы исторически сложившейся цивилизации. А для этого необходима энергия невиданной ранее мощи.

Как кажется, человек сегодня стоит на грани достижения такого могущества, означающего получение абсолютной власти над естественными процессами. Не случайно внимание общественности было приковано к созданию большого адронного коллайдера, запуск которого связывался с рождением таких частиц, как бозон Хиггса, позволяющих открыть тайну возникновения массы и рождения Вселенной. Но если это станет реальностью, то тогда антропоцентризм обретет «второе дыхание». Овладевая «механизмами» рождения Вселенной, человек уподобляет себя Богу. И это составляет колоссальную когнитивную проблему, поскольку энергети-ческая мощь сама по себе не рождает смысла, тогда как истори-ческий опыт свидетельствует о том, что сознание человека – это не сознание Бога, а скорее отпадение от него. Только богочеловек стал исторически универсальным образцом. Ни один реальный человек не мог претендовать на эту роль. Поэтому «новый смысл» может обернуться отсутствием адекватного возникающей ситуации смысла. Владение колоссальной энергетической мощью было воспринято многими выдающимися учеными как драматическая для современной цивилизации проблема. Это проблема не столько физики, сколько культуры. Обращение самосознания человека к «современной культуре», которая определяет себя как культуру модернизма и постмодернизма, не позволяет найти тот константный смысл, который может стать рациональным основанием нового антропоцентризма. «Современная культура» растворяет человека в лишенной позитивного смысла хаотичной реальности.

Духовный хаос утверждается как норма жизни. Попытки восстановления человека как высокого образца воспринимаются как наивный и фальшивый романтизм. Но для того чтобы нарастающая энергетическая мощь человека не превратилась в причину общей глобальной катастрофы, свобода человека должна быть органически соединена с константным позитивным смыслом.

Но каков путь решения этой задачи?

М.В. Ковальчук считал, что следует идти по пути соединения усилий различных наук. Для того чтобы позитивно, а не деструктивно «вписаться в природу», необходимы не просто нанотехно-логии, а конвергенция нано-, био-, инфо-, когнитивных наук и технологий, считает М.В. Ковальчук. Это значит, что когнитивные исследования обретают новый смысл, определяют цели, пути и механизмы органического слияния человека и природы. Новую методологическую направленность и новый синтез должно получить и все гуманитарное знание. Предлагается создать блок когнитивных технологий, в котором будут работать лингвисты, философы, психологи, социологи, специалисты, изучающие работу мозга. Но что может дать механическое соединение знаний отдельных специалистов при отсутствии общей теории? Речь идет о рождении новой теории. На новую теорию претендует концепция «четвертой революции». В отличие от Лучиано Флориди, который размышляет о дальнейшем «преодолении» антропоцентризма и биоцентризма, М.В. Ковальчук выдвигает идею сближения техники и человека, создания таких антропоморфных технических систем, которые производят принципиально новые продукты, в которых научная составляющая достигнет 80 %. Но значит ли это, что антропоморфная техника сама по себе без изменения внутренней, духовной природы человека способна обеспечить органическое слияние человека с природой? Техника – это средство достижения человеком своих целей, а антропоморфная технология должна обеспечить наибольшую эффективность достижения этих целей. Но каковы цели человека? Разве эти цели не сводятся к наибольшему потреблению и потреблению наилучшего? Достаточно просто взглянуть на современную реальность жизни, чтобы получить ответ на этот вопрос.

Как известно, Освальд Шпенглер полагал, что человек в своей внутренней сущности является хищником, объявившим в качестве своей жертвы природу. Он готов биться с ней «до конца». Получая в свое распоряжение абсолютную энергетическую мощь, человек с традиционной ментальностью использует ее для того, чтобы эффективно «потребить» природу. Это и будет его «слиянием» с природой, соответствующим его ментальности.

Однако теперь «битва» с природой приходит к специфическому «концу»: все больше поглощая и загрязняя первозданную природу, человек близок к тому, чтобы разрушить условия своего собственного существования. Эта ситуация поднимает вопрос о необходимости качественного изменения техники не только как «железа», но и как ее технологической сущности, целей и приемов ее использования. Изменение «техники» в этом широком смысле слова означает освоение новой философии как знания пути самосохранения цивилизации в экстремальных условиях. Автономность сознания в данном случае означает самоотвержение человеком себя самого как хищника, ведущего войну с природой до «победного конца». Это значит, что когнитология призвана выразить параметры нового образа человека и цивилизации. Это – «чудесный» скачок в новые формы бытия. Неверие в возможность кардинального изменения хищнического отношения человека к природе объясняет, казалось бы, «странную» позицию Лучиано Флориди. В его концепции речь идет о создании технических субъектов, как образцов, которые могут полностью заменить собой человека. Такая стратегия, а вместе с тем и прогресс научного знания не оставляют для человека позитивной перспективы. Возврат же к «естественному» человеку, хотя он и совпадает со спасением от «бесчеловечной» техники, означает и утрату культуры.

Таким образом, кумулятивный рост энергетического могущества человека чреват нарастанием деструкции природы, а возврат к «естественному человеку» означает и возврат к его изначальной природе хищника. Образуется своего рода неразрешимая ситуация «квадратуры круга», цивилизационный тупик. Уход современной культуры в нереальные образы, в абстрактные образы «без человека», что получает свое выражение в кинематографе и изобразительном искусстве, или в мир литературных фантазий, осознанно или неосознанно отражает эту тупиковую ситуацию.

Однако можно ли считать виртуальное устранение человека как реального субъекта из взаимодействий составных элементов универсума «позитивным» явлением?

Когнитология призвана дать ответ на этот ключевой философский вопрос времени. В теоретико-познавательной форме этот вопрос получает свою исходную расшифровку в различении когнитивизма и когнитологии, смешение которых и порождает дилемму, каждая альтернатива которой оказывается тупиковой для человека. Является ли человек простым следствием информационных воздействий в соответствии со схемами «входа/выхода» или он сам может быть творцом информации и субъектом, создающим реальность в соответствии с мерой своего бытия? От ответа на этот вопрос зависит тот шанс для человека, правильное использование которого создает возможность его перевоплощения и самосохранения в экстремальной ситуации времени.

Эта возможность создается действительностью цивилизации как специфической реальности. То, что мы называет «действительностью» цивилизации, – это «вещи», наполненные и объединенные смыслом, а не совокупность объектов самих по себе и совокупность идей самих по себе. Соединение «вещи» и «смысла» и есть тот реальный образ, который становится истинным ориентиром, свидетельствующим о своей необходимости для жизни человека, и вместе с тем той действительностью, которая, обеспечивая самосохранение человека в его взаимодействии с природой, становится результатом автономного творчества духа.

Стратегия творчества духа в экстремальной ситуации времени зависит от выработки адекватного когнитологического образа, выражающего ситуацию в целом и место и роль человека в этой ситуации.

У таких наук, как физика, химия, биология, математика, могут быть свои точки зрения на роль человека. Но если истина отдельного свойства человека будет выдаваться за истину целого, то будет возникать угроза подкрепления авторитетом науки неадекватности цивилизационных ориентаций.

Однако не всякий когнитологический образ соответствует сущности современной ситуации. Образ человека как машины, образ человека как животного и образ инфорга не определяют процесса созидания такой субъект-объектной реальности, которую можно рассматривать в качестве начала формирования целостности новой цивилизации, соответствующей бытию человека как творческого субъекта. Новая цивилизация обретает возможность расширения в пространстве и продолжения во времени, если она детерминирует новые параметры прогресса как совершенствования внутренней сущности человека, следствием чего становится такое совпадение субъективности и объективности, которое обеспечивает упрочение констант бытия цивилизации. Это означает практическое преодоление картезианского дуализма, разрыва между идеальным как субъективным воображением и материальным как чуждой произвольной субъективности жизни. Полагая образы в качестве ментальных форм, детерминирующих поведение человека, когнитология своими корнями уходит в философию жизни В. Дильтея, эмпирическую науку, обнаруживающую в многообразии цивилизационного опыта константные формы, за пределы которых человек не может «выпрыгнуть», поскольку это формы его собственного бытия.