Саймон Дженкинс - Краткая история Англии Страница 40

В 1709 г. обе стороны, пополнив свои армии свежими подкреплениями, вновь встретились на поле брани близ деревни Мальплаке недалеко от крепости Монс. Здесь Мальборо вместе с Евгением Савойским ввели в бой тридцатитысячную кавалерию. Последовал очередной триумф герцога Мальборо, но потеря почти 20 000 солдат союзных войск возмутила общество. Кровавая бойня у Мальплаке привела тори в ярость и стала причиной падения вигов. С каждой кафедры проповедника, с каждого амвона звучали призывы к миру. Анна распустила парламент. В результате выборов 1710 г. тори, ратовавшие за прекращение войны, получив большинство, пришли к власти под предводительством Роберта Харли, диссентера, библиофила и хитроумного мастера политической интриги.

Харли стал лидером тори и лордом-казначеем, в то время как его настойчивый коллега, откровенный якобит Генри Сент-Джон, впоследствии получивший титул лорда Болингброка, занимался внешней политикой. Создание нового правительства совпало по времени с серьезнейшей размолвкой между королевой и Сарой Мальборо, место которой при королеве заняла протеже Харли Абигайль Хилл, которую Сара обвинила в лесбиянстве. Герой войны герцог Мальборо теперь утратил свое влияние как в политике, так и при дворе королевы. Сатирик Джонатан Свифт резко высмеивал его коррумпированность и злоупотребления в армии, назвав герцога британским Мидасом: «Лишь грязь вода не унесла, / Да уши выдают осла. / …А наш Мидас, как столб, стоит, / Людьми осмеян и забыт»[34]. Тори начали тайные переговоры с Людовиком, эти переговоры привели к отставке Мальборо и назначению на пост командующего союзными силами откровенного якобита герцога Ормонда. Втайне от союзников он получил от Болингброка приказ избегать серьезных сражений и добиваться заключения мира. Французы были в восторге. Ликующий Людовик заметил, что такой поворот событий «дает нам все, о чем мы мечтали».

Результатом подобной политики стало заключение в 1713 г. Утрехтского мирного договора. Этот договор, безусловно, обуздал амбиции Людовика, но при этом союзники получили меньше, чем могли бы после побед Мальборо за четыре года до этого. Австрия обрела контроль над территорией теперешней Бельгии, сферы интересов Британии в Средиземном море и Северной Америке расширились. В качестве части соглашения Испания уступила Британии контроль над Гибралтаром. Утрехтский мир стал триумфом переговорного процесса, а не победы на поле боя. Мирный договор поддержала палата общин, где тори составляли большинство, но не палата лордов, в которой преобладали виги. Анне пришлось срочно добавить десяток пэров из партии тори, чтобы добиться его принятия верхней палатой парламента. Мальборо отправился в добровольное изгнание в Ганновер, а Бленхеймский дворец так и остался незавершенным.

Королева теперь тяжело болела. Считая, что узурпировала власть своего сводного брата Якова Старого Претендента, она отправила во Францию эмиссаров из якобитов и членов партии тори. Они должны были убедить его отказаться от католической веры, чтобы унаследовать трон, но Яков отверг это предложение. Болингброк продолжал создавать в парламенте фракцию якобитов, оказывая противодействие своему бывшему другу Харли. Это был первый тревожный звонок. Виги предупредили законного наследника королевы Анны принца Георга Ганноверского, что ему, как и Вильгельму Оранскому до него, возможно, придется силой защищать свое право на английский престол. Бывалый солдат Мальборо находился тогда в добровольном изгнании как раз при дворе Георга и, по слухам, был готов возглавить новую армию вторжения.

24 июля 1714 г. прямо в спальне недужной королевы в Кенсингтоне разразилась бурная ссора между ее главными министрами – Харли, ныне графом Оксфордом, и Болингброком. Королева стала на сторону Болингброка и потребовала, чтобы Харли подал в отставку. То, что произошло потом, не поддается объяснению. Болингброк, который состоял в постоянной переписке с Яковом, жившим в Париже, покинул дворец. Он собирался сформировать в парламенте фракцию, которая поддержала бы идею выдвижения Якова в качестве наследника престола. Однако на следующий день члены Тайного совета убедили умирающую королеву назначить главой правительства старого герцога Шрусбери, чтобы соблюсти закон о престолонаследии и обеспечить переход власти наследнику из Ганновера.

Проживи королева еще неделю, Болингброк мог бы успеть собрать группу парламентской поддержки и предложить корону Якову, хотя такое решение нарушало бы закон о престолонаследии. Подобное развитие событий, несомненно, привело бы к гражданской войне. Но, как написал роялист Джонатан Свифт, «идея сгнила, не успев созреть». Смерть Анны ознаменовала конец эпохи Стюартов. Говорят, на тот момент насчитывалось около пятидесяти пяти представителей династии Стюартов, которые имели больше прав на престол, чем Георг Ганноверский, однако именно его признали королем Великобритании. С восхождением Георга на трон монархия утратила свое решающее значение в истории Англии. Короли отошли в тень, уступив место на авансцене партиям и политикам.

Уолпол и Питт-старший

1714–1774 гг

Ганноверы изначально были не королями, а мелкими князьями. Они пришли к власти не с помощью меча или политики, а просто как потомки протестантской принцессы. В основном это были ничтожества в напудренных париках, неспособные ни справиться с собственными детьми, ни противостоять парламенту. Поэтому все они вместе продвигали идею парламентского правления больше, чем любой монарх со времен Генриха III. Пока политическая система росла и развивалась, Георги занимались своими любовницами и карточными играми. Политики больше не заискивали перед королями, а существовали как отдельные политические личности, склоняясь то вправо, то влево под влиянием партий, общественного мнения, избирателей, экономических сил, приобретавших отныне новое значение.

Лондонцы восприняли прибытие в 1714 г. 54-летнего Георга I (1714–1727) скорее с облегчением, чем с воодушевлением. Он плохо говорил по-английски, до этого лишь один раз приезжал в свое нынешнее королевство и уже тогда признавался, что ему не понравилось в Англии. Георг полагал, что делает Англии огромное одолжение, спасая ее от Стюартов. Ганноверский деспот, он на тридцать лет заточил свою супругу в замок за интрижку с придворным, самого же придворного убили и расчленили. Вместо супруги Георг привез с собой двух любовниц, толстую и тощую, которые получили прозвища «Слониха» и «Жердь». По ночам они по очереди играли с королем в карты. Англичанам казалось, что имена новых придворных звучат как «приступ кашля». А те строили себе дома на новой площади Ганновер-сквер, и фасады этих домов напоминали традиционную архитектуру их прежней родины. Сын короля, Георг Август, терпеть не мог отца и вместе со своей веселой и бойкой супругой Каролиной предпочел завести собственный двор в Лестер-хаусе в Лондоне. Каролина отзывалась о Ганновере как о «навозной куче». Если в англичанах и оставалась какая-то вера в величие, не говоря уже о богоизбранности королей, она благополучно почила в бозе с восшествием на престол представителей Ганноверской династии.

То, что король плохо понимал по-английски и часто отсутствовал в Лондоне, способствовало укреплению независимости и высокого статуса кабинета министров. На заседаниях председательствовали главные министры, среди которых особо выделялись первый министр лорд Стэнхоуп и грубоватый землевладелец из Норфолка по имени Роберт Уолпол, канцлер казначейства.

Весьма скоро они столкнулись с серьезной проблемой: в 1715 г. сторонники Якова Старого Претендента подняли восстание в Шотландии. Герцог Аргайл, возглавивший войско правительства, остановил мятежников прежде, чем они двинулись от Стерлинга на юг, и не успел Яков ступить на землю Шотландии, как пришлось спешно возвращаться во Францию. Так называемое «возмущение пятнадцатого года» закончилось, толком не начавшись.

Как и Вильгельм Оранский, Георг Ганноверский считал, что, став королем Англии, он вправе привлечь ее к решению конфликтов на своей прежней родине. На выборах 1715 г., которые проходили после коронации, тори поплатились за свои якобитские симпатии, и виги снова пришли к власти. Хотя традиционно виги ратовали за войну, на этот раз их мнения по поводу того, как оплатить прошлые войны и стоит ли поддержать нынешние войны Георга, разделились. Уолпол ушел в отставку, так как национальный долг вырос до 50 миллионов фунтов. В 1720 г. была изобретена схема, позволявшая возместить этот долг, используя исключительную монополию на торговлю Компании Южных морей, которую та получила в результате заключения Утрехтского мирного договора. Это привело к отчаянной спекуляции акциями компании, при этом министры беззастенчиво вздували на них цены, чтобы набить собственные карманы. Всего за несколько недель цена на акции со 100 фунтов подскочила до 1000, так же быстро росли цены на акции дочерних компаний. Говорили, что из-за кредитного бума в Лондоне невозможно было купить экипаж.