Игорь Коляда - Загадки истории. Отечественная война 1812 года Страница 48

Войска Богарне перешли в наступление и им удалось оттеснить русскую пехоту с дороги. Впрочем, вскоре Милорадович развернул несколько артиллерийских батарей, которые открыли огонь по двигавшимся к Вязьме колоннам Даву. Корпус Даву нес тяжелые потери от артиллерийского огня, в то время как с тыла его теснили казаки Платова. Чтобы избежать окончательной гибели авангарда, маршал был вынужден свернуть правее дороги и двигаться на соединение с Богарне по пересеченной местности. Корпуса Богарне и Понятовского также вернулись, чтобы помочь корпусу Даву. Соединенными усилиями им удалось оттеснить заслон российских войск с дороги. В ходе этого маневра Даву был вынужден оставить большую часть своего обоза. Однако благодаря умелым действиям легкой пехоты Даву в конечном счете удалось соединиться с корпусом Богарне и занять позицию на правом фланге.

После обеда Милорадович предпринял очередную атаку. Основные силы были брошены на правый фланг французской позиции против сильно поредевших войск Даву. Здесь началось кровопролитное сражение, и российским войскам удалось потеснить неприятеля. В условиях возможного прорыва и обхода справа Богарне начал отходить к Вязьме. Первоначально его войска закрепились на высотах перед городом, но огонь русской артиллерии заставил французов сняться с позиций и отступить к Вязьме. Французам потребовалось время, чтобы переправить через реку Вязьму обозы и тыловые службы.

Возле высот Вязьмы также находился корпус маршала Нея. Уже вместе четыре корпуса, численность которых оценивалась в 37 000 солдат, организовали оборону. Но, собравшись на совет, два маршала и два генерала, приняли решение продолжать отступление. Первыми начали отходить Богарне и Понятовский. За ними последовал Даву, но под напором российских войск его корпус начал бежать. Последним выступал Ней, который пропустил другие корпуса через город. Вечером под натиском войск противника он вынужден был очистить город, перейти через реку Вязьму и уничтожить мост.

После этого Милорадович преследовал противника до Дорогобужа. Тем временем казаки Платова и Орлова-Денисова препятствовали фуражировке противника по обеим сторонам от дороги и уничтожали его мелкие отряды. Кутузов с основными силами двигался на Ельню, продолжая свой стратегический фланговый марш параллельно отступающему Наполеону.

Уже 28 октября (9 ноября) из Ельни Кутузов доложил Александру I о результатах боя под Вязьмой. Он утверждал, что в плен было взято 2 000 человек, в том числе один генерал. Пленные французские офицеры говорили о 7 000 убитых. Собственные потери российский фельд_маршал оценил в 800 убитых и 1 000 раненых. Также Кутузов упомянул и о захваченных казаками Платова и Милорадовичем 8 орудий и 800 пленных. Это был результат трехдневного преследования противника до Дорогобужа.

Тот же Шамбре говорил, что французы потеряли 4 000 убитыми и ранеными и 3 000 пленными. Надпись на стене Храма Христа Спасителя указывает на потери российской армии в Вяземском сражении в 1 800 человек.

Генерал Ермолов писал: «В Вязьме в последний раз мы видели неприятельские войска, победами своими вселявшие ужас повсюду и в самих нас уважение. Еще видели мы искусство их генералов, повиновение подчиненных и последние усилия их. На другой день не было войск, ни к чему не служила опытность и искусство генералов, исчезло повиновение солдат, отказались силы их, каждый из них более или менее был жертвою голода, истощения и жестокости погоды».

На следующий день после битвы под Вязьмой пошел первый снег. Это дополнительно ухудшило положение Великой армии. К тому же поражение лучших французских корпусов под Вязьмой подорвало моральный дух в наполеоновских войсках. Считается, что с этого момента их отход превратился из вынужденного тактического маневра в катастрофическое отступление. Ней в письме к начальнику Главного штаба маршалу Бертье отмечал: «Почти только одна итальянская королевская гвардия шла еще в должном порядке, остальные упали духом и изнеможены от усталости. Масса людей бредет в одиночку в страшном беспорядке и большей частью без оружия… Без преувеличения, по всей дороге плелись около 4 000 человек от всех полков Великой армии, и не было никакой возможности заставить их идти вместе».

Бездействие армии Кутузова во время боя под Вязьмой вызвало непонимание среди солдат. Так, в ответ на просьбы генерала Милорадовича о помощи фельдмаршал не выслал ни одного отряда. Это, по мнению некоторых генералов штаба, было ошибкой, поскольку лишило российские войска потенциальной возможности полностью уничтожить почти три корпуса противника. При этом многие видели в таком упущенном шансе личную вину Кутузова. Тут можно провести некоторые параллели с Тарутинским сражением, когда Беннигсен так же, как и Милорадович в ходе Вяземского боя, не получил подкрепления.

Весьма критично оценивает действия Кутузова в своих воспоминаниях Ермолов: «Если бы стоявшая вблизи армия присоединилась к авангарду, на первой позиции был бы опрокинут неприятель; оставалось большое пространство для преследования; могли быть части войск совершенно уничтоженные, и гораздо прежде вечера город в руках наших. С превосходством сил наших нетрудно было отбросить часть неприятеля на Духовщину и всегда предупреждать ее на худой дороге в следовании к Смоленску».

О чем-то подобном писал и адъютант В. Левенштерн: «Он слышал канонаду так ясно, как будто она происходила у него в передней, но, несмотря на настояния всех значительных лиц Главной квартиры, он остался безучастным зрителем этого боя».

Но при всей неоднозначности поведения Кутузова необходимо учитывать его стратегический замысел: фельдмаршал не стремился к уничтожению Великой армии за счет русских солдат, а полагался на морозы, голод, болезни и т. д.

После Вязьмы Наполеон двигался в сторону Смоленска. По пути ему предстояло пройти Дорогобуж и Витебск. Ложье в своих воспоминаниях охарактеризовал общее состояние французской армии накануне входа в Дорогобуж следующим образом: «Слабость, как последствие всевозможных лишений, – наша ежедневная пища состоит из небольшой порции жареной конины, – и отсутствие отдыха, заставляют нас еще сильнее чувствовать всю суровость погоды. Многие страдают от холода еще больше, чем от голода, и выбывают из строя, чтобы погреться около какого-нибудь большого костра. Но когда настает время уходить, эти несчастные предпочитают попасть лучше в руки неприятеля, чем продолжать свой путь».

Сильный ветер и снегопады дополнительно затрудняли движения армии: «На рассвете мы перешли Днепр в Дорогобуже через наведенный там мост и направляемся на Витебск. Наше движение становится все медленнее и тяжелее. То и дело встречаются умирающие от холода и голода; смешанные группы из офицеров и солдат стараются развести где-нибудь костер, чтоб прогреться, лошади измученные жаждой, проламывают лед, чтобы достать хоть немного воды. Таков наш лагерь».

Интересно, что в тяжелых погодных условиях Наполеон собственным примером подбадривал солдат. Очевидцы упоминали о том, что он часами шел по сугробам и под падающим снегом, опираясь на палку. При этом император разговаривал с шедшими рядом с ним солдатами. Его армия стремилась к Смоленску, где она надеялась найти спасение хотя бы от холода. Как обычно, Наполеон не решил, надолго ли останется в городе и будет ли там зимовать. Это решение пришло вместе с известием из Франции о том, что против него был организован заговор. Историк Е. Тарле писал об этом так: «Некий генерал Мале, старый республиканец, давно сидевший в парижской тюрьме, умудрился оттуда бежать, подделал указ сената, явился к одной роте, объявил о будто бы последовавшей в России смерти Наполеона, прочел подложный указ сената о провозглашении республики и арестовал министра полиции Савари, а военного министра ранил. Переполох длился два часа. Мале был узнан, схвачен, предан военному суду и расстрелян вместе с 11 людьми, которые ни в чем не были повинны, кроме того, что поверили подлинности указа: Мале все это затеял один, сидя в тюрьме».

Несмотря на неудачу, эта попытка свержения Наполеона произвела на него сильное впечатление. Он понял, что его присутствие в Париже просто необходимо. А потому пребывание в Смоленске не должно было стать продолжительным.

В ходе движения французской армии к Дорогобужу ее традиционно преследовал генерал Милорадович. Впереди этого авангарда шел казачий корпус генерала Платова. Достигнув села Семлево, он свернул вправо от большой дороги. В это время передовые части Милорадовича (два егерские и один гусарский полки) под командованием генерал-майора А. Юрковского 26 октября (7 ноября) догнали отступающие войска Нея у переправы через реку Осьму. Им удалось опрокинуть противника и заставить его отступить к Дорогобужу.