Введение в общую культурно-историческую психологию - Александр Александрович Шевцов Страница 53

Итак, на нашем примере, по исключении больного остались работник и Дело, но дело мы тут же меняем на хозяина, чтобы можно было говорить о механике взаимодействий. Возможно ли это? В современных условиях чаще всего да, поскольку у предприятий появились хозяева. Но в условиях «государственных» предприятий социалистического толка, «где ни концов, ни хозяев не найдешь», это тоже возможно, хотя и не всегда.

Нельзя найти хозяина в том деле, где готовится явный обман и никто не хочет нести за него ответственность. Следовательно, из такого дела надо бежать, пока не стало совсем плохо, или бороться за четкие определенные договоры. Вот тут мы и обнаруживаем первого виноватого в том, что из-за болезни нарушилась справедливость. Это сам работник.

С психологической точки зрения, он сделал следующее. Получив договор о количестве рабочих дней, которые подвержены точной мере, он им удовлетворился и создал на основе его законченный и определенный образ действия (то есть работы или распределения сил). При этом он не захотел думать о возможных изменениях и нарушениях этого договора. Он удовлетворился тем, что дали, даже не допустив мысли об обмане или глупости дающих.

Итогом нежелания думать является наказание. И будь он в разуме, он сказал бы себе, как это принято в нашем обществе: поделом, впредь буду умнее и буду договариваться о таких вещах заранее.

Что это значит, о чем договариваться? Естественно, о дополнительной компенсации за нарушение его образа распределения сил. Иначе говоря, если ты внезапно вызываешься предприятием для замены заболевшего товарища на 1 день, ты должен получить взамен 1 день плюс еще что-то, что позволит тебе чувствовать себя удовлетворенным. Это что-то еще – вещь весьма неопределенная, это может быть второй день, деньги или знание, что благодаря тебе дело не погибло и все это ценят, или внутреннее видение того, что ты сохранил этим работу и деньги для семьи. Но что-то быть должно обязательно, иначе примириться невозможно. И каждый этот довесок все равно на чашу весов своей меры справедливо кладет, так что есть смысл вывести это с таких уровней мышления, из так называемого скрытого вождения других, в прямое и открытое управление договорами. Это дешевле и рачительнее.

Итак, предусмотреть подобную компенсацию за нарушение образа действия – рачительно, но это действие внешнее. На внутреннем же уровне, на уровне психологической механики, т. е.на уровне создания образов, работник наказан за то, что, создавая образ действия в соответствии с договорной мерой, не создал дополнительный к нему образ слома образа. То есть образ перераспределения сил в случае, если договор нарушится и исходный образ действия надо будет перестраивать.

В быту человек, который создает образ слома образа или образ подстраховки, обычно ведет себя примерно так: как только ему сообщают о нарушении договора, то есть о разрушении его обычного образа действий, он смеется и довольный собой говорит: «Я знал! Я так и знал, что вы поломаете мой образ! Но я готов, меня так просто не возьмешь! Вам еще очень придется постараться, чтобы добить меня! И – платите!» Это значит, что он, порадовавшись собственной предусмотрительности, включил запасной образ, в котором предусмотрены действия по перестройке, а они запускают:

1) включение в обычный образ действия изменений;

2) требования компенсации в виде образов действий по получению этой компенсации;

3) готовность принять отказ и изыскать внутреннюю компенсацию, то есть образ того, как скажу себе: «зато я не вылетел с работы, как некоторые дураки, которые были к такому не готовы!»

Но это все относится к работнику, к его внутреннему самоуправлению. Если же мы попытаемся посмотреть на управление внешнее, то есть на хозяина, то увидим, что он или хочет управлять делом, или не хочет. Во втором случае это некий вид воровства, и разбирать его я не буду. Рассмотрим первый случай.

Если наше «общее дело» просто и хозяин сам готов заниматься управлением, то это тема относится к Науке управления и должна рассматриваться особо. А вот если мы имеем случай «государственного предприятия», где хозяин не определен или недоступен, тогда принципиально важно, чтобы было создано правильное управление в виде системы договоров, определяющих и работу, и систему отступлений от договоров в случаях необходимости. Все это должно основываться на четком понимании, что есть мера, разумность и справедливость, которое возможно только при полноценном психологическом исследовании всех этих понятий. Иными словами, «общие дела» большого размера и обезличенного и демократического типа управления необходимо исследовать экспериментально в «лабораторных» условиях. Со всей определенностью, выводы такого исследования будут относиться и к политическим партиям, и к государственному управлению.

Что же касается Души, то Платон выводит в конце рассуждения о справедливости и ее связь с Душой.

«…есть ли у души какое-либо назначение, которое нельзя выполнить решительно ничем другим из существующего?..<…> Мы признаем, что у души есть какое-то присущее ей достоинство? <…> А лишившись этого присущего ей достоинства, может ли душа хорошо выполнять назначение или это невозможно? <…> Стало быть, правление и попечение низкой души неизбежно будет плохим, а у возвышенной души все это выходит хорошо.<…> Но ведь мы согласились, что достоинство души – это справедливость, а недостаток – несправедливость» (Платон, т.3, «Государство. Книга первая», 353d – e).

Справедливость правящего оказывается способностью не только наделять всех управляемых равными долями, но и сохранять, обеспечивать размер этой доли неприкосновенным относительно других.

Доля же эта, как ее можно рассматривать, есть объем пространства сознания, занимаемый для жизни Душой. Кстати, среди прочих слов о душе у Платона в том же месте диалога есть такие слова: «Опять-таки жизнь: признаем ли мы, что это дело души?» Что он в точности имеет в виду, мне не ясно, но с обсуждаемым по крайней мере созвучно.

Жизнь обеспечивается средствами. Чем богаче жизнь ты хочешь вести, богаче по возможностям, тем более средств потребуется для ее поддержания. Но если перевести это в иной язык, то средства окажутся необходимыми для поддержания размера пространства сознания, которое душа занимает для жизни и считает своим.

Несправедливость, выражающаяся в недоплате за равный труд одному, как бы отнимает у него объем жизненного пространства. Теперь он уже не сможет его поддерживать. Отнять кусок жизненного пространства – значит отнять кусок жизни в каком-то смысле.

Следовательно, сражающийся за справедливость, сражается за жизнь, и не на жизнь, а на смерть. Вот почему мы обижаемся всегда «на всю жизнь», как говорится. И действительно, порой не можем забыть обид годами