Николай Непомнящий - 100 великих загадок Индии Страница 59

Согласно раннему буддизму, в нирвану может войти только человек, накопивший в течение многих предыдущих жизней необходимые моральные заслуги в соответствии с требованиями «восьмеричного пути». В последней жизни он должен оборвать все мирские связи, постричься в монахи и посвятить себя усвоению учения Будды и размышлениям над тайнами бытия. У отшельников-аскетов были заимствованы старые и выработаны новые приемы самогипноза, при помощи которых можно было довести себя до каталептического транса, являвшегося, по представлениям буддистов, особым возвышенным состоянием, тормозящим психические функции и тем самым как бы прекращающим существование личности.

На вопрос, может ли человек достичь нирваны при жизни, современные буддисты отвечают положительно. В частности, они ссылаются на то, что Будда достиг нирваны в момент «просветления»; и некоторые места в канонических сочинениях позволяют им это утверждать. Однако это трудно примирить с первой «благородной истиной», по которой жизнь состоит из страданий и не столько нравственных, сколько телесных (рождение, болезнь, старость, смерть). Нирвана должна была освободить человека от страданий и такого рода, но известно, что Будда после «просветления», как о том свидетельствуют данные палийского канона, был подвержен усталости, болезням, старческой дряхлости и смерти.

Таким образом, на протяжении всего периода древности сохранялась стойкая традиция, что нирвана наступает только после физической смерти человека. Вероятно, это было самым ранним представлением. Довольно рано возникло, очевидно, и воззрение о том, что нирваны можно достичь еще при жизни. И хотя традиционная биография Будды, сложившаяся к тому времени, уже основывалась на новых представлениях, прежние оказалось невозможным обойти. Важно, что в этом вопросе среди буддистов не было единства и после записи канона.

Сати – самосожжение вдов

Этот обряд в Индии давно запрещен. Однако и в наши дни индийские женщины все чаще бросаются в костер, на котором сжигают тело их покойного мужа. Что их гонит в огонь? Скорбь? Мрачная традиция? Или принуждение?

Самосожжение вдовы на погребальном костре мужа. Индийская миниатюра

Деревня Сатпура лежит в Северной Индии, вдали от больших городов. Когда люди узнали о том, что здесь произошло, и приехали сюда, все уже кончилось, крестьянка Харан Шах, 55 лет от роду, взошла на костер, в коем сжигали останки ее мужа. «Она сделала это добровольно!» – повторяли все селяне, очевидцы происшествия.

Индийцы, живущие в больших городах, порой тоже не понимают, что творится в стране. Разворачивая газету, они с удивлением и скорбью читают об очередном самосожжении вдовы. Древний ритуал, называемый «сати», уносит все новые жертвы. «Обвинение, выдвинутое всему обществу», «Мы далеки от цивилизации!» – таковы заголовки индийских газет.

По своей ли воле вдовы идут на смерть? Быть может, ответ на этот вопрос таится на улицах Сатпуры?

В деревне Сатпура живет около двухсот человек из касты неприкасаемых – два десятка семей, занимающих самое низкое место в иерархии индийского общества. Здесь нет электричества, телефона, радио, телевидения. Нет никакого медицинского обслуживания.

Перебивается здешний люд подсобным хозяйством да случайной поденной работой. Единственные развлечения – занятия в школе и посещение палаток, в которых живут полицейские.

Они прибыли сюда на следующий день после гибели Харан Шах. Им надлежало проверить, соблюден ли «Закон о предотвращении случаев самосожжения вдов», принятый в 1987 г. Этот закон ужесточал постановление, принятое еще в 1829 г. британскими колониальными властями.

Правительство в Лондоне запретило «дорогим и далеким соотечественникам» сжигать вдов своего народа. Этот закон следовал букве британского права, по которому даже самоубийство считалось преступным деянием. После принятия нового закона самосожжение вдов вроде бы прекратилось. Но вот прошло время – и все снова вернулось на круги своя.

…Полицейские заподозрили родственников Харан Шах в ее убийстве, в том числе и 22-летнего сына Сишпала. Все началось утром 11 ноября, вспоминает он, когда его отец Мани Рам Шах внезапно умер от туберкулеза.

Сразу после смерти отца его родичи сложили дрова на площади, где сжигали умерших. Тело покойного поместили на носилки, связанные из жердей, и под громкое пение понесли в последний путь. Разжечь пламя костра было сыновним долгом. По традиции на этой церемонии присутствовали лишь мужчины.

Сестра Харан Шах рассказывает, что вдова занималась будничными делами, а потом зажгла три свечи и внезапно, не говоря ни слова, куда-то убежала. Почуяв неладное, сестра последовала за ней. Когда она прибежала на площадь, было уже поздно – вдова бросилась в костер.

Все споры происходили вокруг одних и тех же вопросов: был ли соблюден ритуал «сати»? Или случилось простое самоубийство?

Большинство отвергало бытовые толкования. Сын и братья пытались удержать безутешную вдову, но дух богини Сати, вселившийся в нее, был непобедим. Почти догоревшие дрова – по необъяснимой причине – вновь вспыхнули. Сама праведная супруга, бросаясь в огонь, не колебалась ни минуты.

В Индии так на каждому шагу. Миф и быль, чудо и явь. Для индусов богиня Сати, доблестная супруга бога Шивы, так же реальна, как и крестьянка Харан Шах. История, рассказываемая об этой богине, для них сущая быль.

Сати мечтала, чтобы мужем ее стал Шива. Но ее отец, не примирившись с выбором Сати, отстранил Шиву от жертвоприношения, на котором присутствовали остальные боги. Оскорбленная Сати, не стерпев унижения, бросилась в священный огонь и сгорела. Спустя некоторое время она возродилась в образе Парвати, и, тронутый ее преданностью и красотой, Шива женился на ней. Еще и поныне можно наблюдать деяния Сати-Парвати, когда, овладев душой женщины, она ведет ее на костер. Нет и не было никакой Харан Шах, восходящей на костер. В образе пожилой крестьянки воплотилась богиня Сати.

Но следует прислушаться и к мнениям ученых. Они считают, что обряд сожжения вдов распространен не везде и практикуется не всеми. Он укоренился в основном там, где существует запрет на повторное замужество вдов: например, в штате Раджастхан, а также в некоторых округах штата Уттар-Прадеш. Важно и социальное происхождение женщины. Ведь индийское общество по-прежнему поделено на касты, и не все они поощряют столь жестокое избавление от вдов.

Если вдова откажется от предназначенной ей смерти, то сама жизнь станет ей нестерпимой. Вчитайтесь в правила, которым ей предстоит подчиняться: «Вдова должна снять свои платья и цветные сари и облачиться в рубище. Волосы ей подстригают. Отныне ей не дозволено участвовать в семейных трапезах. Питаться она будет объедками, оставшимися от других домочадцев. Спать ей полагается на земле. Нет к ней снисхождения и за воротами дома. Общество отворачивается от нее».

Итак, вдову, выбравшую жизнь, ждет социальная смерть. Альтернатива этой ничтожной жизни одна, и – с точки зрения индийской женщины – она кажется многообещающей. На небесах сатима даровано высшее блаженство. При повторном рождении ей посчастливится шагнуть сразу через несколько ступенек инкарнации. Для Харан Шах – неграмотной крестьянки из касты неприкасаемых – это было бы огромным успехом. В следующей жизни она оказалась бы среди кшатриев или вайшья – представителей военной или торговой касты, то есть буквально в шаге от касты брахманов, что считается высшей в индийской иерархии.

Обычай обычаю – рознь. Великий индийский философ Махатма Ганди так высказался об обычае сати: «Если жена намерена доказать свою верность и неизбывную преданность мужу, то пусть и муж доказывает свою верность и неизбывную преданность жене. Но ведь мы никогда не слышали о муже, который взошел бы на погребальный костер жены. Вот почему ясно, что практика сожжения вдов коренится в суевериях, глупости и эгоизме мужчин».

История Харан Шах привлекла внимание многих людей, она показательна для настроения в индийском обществе. Известие о том, что в одной из близлежащих деревень женщина сожгла себя на костре, распространилось по всей округе, словно пожар. Тысячи людей тронулись в путь: они шли с детьми и престарелыми родителями; несли с собой курительные палочки, кокосовые орехи и цветы; твердили мантры, трубили в раковины. На площади, где недавно сгорела женщина, собралась толпа. Вскоре пепел костра и останки обоих супругов скрылись под грудами плодов и цветов. В расстеленный ковер бросали деньги на строительство храма в честь памяти славной жены. Родственники Харан Шах тайком собирают деньги на строительство храма. Когда появится храм, сюда устремятся паломники, чтобы почтить память простой крестьянки Харан Шах, погибшей в пламени погребального костра.