Введение в общую культурно-историческую психологию - Александр Александрович Шевцов Страница 59

Этой похвалой Боги, Общество, Большие выражают тебе – маленькому и слабому – свое удовольствие от того, что ты не доставляешь им неудобств. Ты ребенок, ты слаб и беззащитен, а они всемогущи, но они довольны тобой, они тебе рады и, значит, тебе с ними хорошо. Ты защищен и любим. Нравственный выбор – добро и зло – предлагается тебе в виде выбора между любовью и лаской и болью и отторжением и закрепляется на всю жизнь, как награда за управляемость.

Смысл этого – ты должен отказаться от своей исключительности в пользу справедливости, чтобы общество жило. И оно должно выбить исключительность из своих членов, если хочет выжить. Ты приходишь в мир маленьким божком, но однажды с потрясением от первого наказания узнаешь, что все равны перед судом, а судит общество. И что такое справедливость, что считать справедливым, решает оно, закрепляя в обычае.

В общем-то, поддерживать обычай справедливости – разумно, поскольку, как кажется, жить в справедливом обществе легче, чем там, где выживает сильнейший. Вопрос, кстати, не такой уж однозначный, потому что все общества по-своему справедливы, что равносильно тому, что справедливости в нашем понимании нет вообще нигде, кроме нашего общества. Это вытекает из понимания справедливости как знания правил выживания в этом обществе. Справедливость – это всего лишь течение жизни в соответствии с правилами или обычаями. Поэтому поддерживать справедливость – значит поддерживать хоть какую-то определенность в обществе. По сути, это то же самое, что и поддерживать Нравственность.

Общество может быть дееспособным и заниматься хоть чем-то, только если ему не нужно постоянно поддерживать нравственность или порядок в своих членах. А это возможно, только если нравственные понятия вписаны прямо в самих людей, как в книгу, и все время с ними, все время судят их прямо изнутри. И хорошо еще поселить туда же и внутреннего надсмотрщика, который бы постоянно напоминал о договорах, согласиях и правилах, которые нужно соблюдать любому члену нашего общества. Да еще и погонял бы человека изнутри, чтобы он сам был постоянно занят выверкой соответствия своего поведения образцам. И нет лучше надсмотрщика и погонялы, чем страх. Страх Божий в христианстве, страх перед грядущим судом и Аидом у Сократа и Платона.

Иное имя ему – забота о Душе, потому что ее можно испортить «дурными» поступками, которые оставляют на Душе рубцы.

Я беру слово «дурные» в кавычки, чтобы показать его условность. «Дурные поступки» – это те, которые совершают «плохие» девочки и мальчики. Иначе говоря, судьей того, что есть «дурно», является общество или культура. В каждой культуре свое понимание хорошего и плохого, в каждом обществе свои обычаи, нравы и нравственности. Даже если эти общества одинаково исходят из предположения, что плохие поступки портят Душу.

О чем это говорит мне как психологу. О том, что Душу портят не сами поступки, а внутренняя оценка их как плохих. Причем, я подчеркиваю, именно внутренняя, глубинная. Задать себе установку – относиться ко всем своим поступкам спокойно, без осуждения или как к хорошим – не поможет. Если где-то «глубоко в Душе» шевелится червячок сомнения, значит, где-то «глубоко в Душе» произошла оценка и рубец от «дурного поступка» все равно остался.

Иными словами, «душа» в данном случае – это некая среда, которая, кроме всего прочего, хранит в себе и следы поступков и знания о том, что хорошо, что плохо, и способность оценивать и вести суд. И этот суд не просто всегда с нами. Если уж исходить из предположения, что Душа есть некая среда, способная хранить впечатления, то единственным допущением, которое кажется мне подходящим, является то, что эта среда способна сама в себе оставлять следы с помощью уже имеющихся отпечатков. В частности, с помощью знания о хорошем-плохом.

Соответственно, поскольку подобное знание уже само по себе есть признак принадлежности к определенной культуре, можно говорить о двух состояниях этой среды: естественном и неестественном. Естественным должно бы быть чистое, неизмененное состояние, совсем не хранящее в себе следов. Этакая «tabula rasa» Локка. Но этот случай рассмотрению не подлежит, потому что он попросту невозможен и не встречается, если мы говорим о человеке. И весь Сократовский рассказ о суде относится только к людям, то есть к такому состоянию Души, когда следы в ней есть. Хотя бы знание хорошего и плохого, чтобы избежать плохих следов. А это значит, что там есть вся культура, которую можно назвать именем «Человек».

Следовательно, вопрос о суде – это вопрос о том, что такое «естественное состояние» Души, в которой имеется полный набор впечатлений, свойственный человеку данной культуры. Еще точнее, это вопрос о выборе между двумя людьми с разными состояниями Душ или о выборе между двумя разными состояниями Души.

Оба эти состояния – это состояния наличия отпечатков. Но одно из них ощущается как естественное, и ты идешь на Острова блаженных, что попросту значит, что ты живешь в блаженстве при наличии таких отпечатков. При других же отпечатках состояние души неестественно и ощущается как страдание. И это явно связано с судом, то есть с оценкой, которая хранится в тебе же и заложена культурой, то есть воспитанием, а еще точнее, образованием. Об этом стоит сказать особо.

«Советский энциклопедический словарь» определяет Образование – как «результат усвоения систематизированных знаний, умений и навыков; необходимое условие подготовки человека к жизни и труду». Это самое краткое и наиболее соответствующее общепринятым представлениям определение.

Другие словари дают очень сложные и непонятные определения. Например, «Философский энциклопедический словарь»:

«Образование – духовный облик человека, который складывается под влиянием моральных и духовных ценностей, составляющих достояние его культурного круга, а также процесс воспитания, влияния, самовоспитания, шлифовки, то есть процесс формирования облика человека». «Современный философский словарь» определяет так: «Образование – процесс и результат усвоения человеком навыков, умений и теоретических знаний. Слово “образовывать” имеет двоякое значение. Во-первых, оно значит “выставлять образец и устанавливать предписания”, а во-вторых, – “формировать уже имеющиеся задатки”». И это еще далеко не самое сложное из определений.

К платонизму это имеет прямое отношение. Такой большой знаток античной философии, как Йегер, совершенно не зря считал сутью деятельности Сократа, да и Платона, пайдейу – искусство воспитания. Сократовская забота о Душе – это, в