Ричард Докинз - Магия реальности. Откуда мы знаем что является правдой. Страница 6

Кто был первым человеком на самом деле?

ЭТО МОЖЕТ удивить вас, но никогда не было первого человека — потому что у каждого человека должны были быть родители, и те родители также должны были быть людьми! То же самое с кроликами. Никогда не было первого кролика, никогда не было первого крокодила, никогда первой стрекозы. Каждое существо, когда‑либо родившееся, принадлежало тому же самому виду что и его родители (возможно, за очень немногими исключениями, которые я здесь опущу). Итак что должно означать, что каждое существо, когда‑либо рождённое, принадлежало к тому же виду, что и его бабушка и дедушка. И его прабабушка и прадедушка. И его пра — пра — бабушки и дедушки. И так всегда.

Всегда? Не все так просто. Это требует небольшого объяснения, и я начну с мысленного эксперимента. Мысленный эксперимент это эксперимент в вашем воображении. То, что мы собираемся представить себе, не осуществимо буквально, потому что оно ведёт нас дорогой назад во времена, задолго до нашего рождения. Но представив себе это, мы научимся чему‑то важному. Итак, вот наш мысленный эксперимент. Все, что вам нужно сделать, это представить себя выполняющим эти инструкции.

Найдите свою фотографию. Теперь возьмите фотографию вашего отца и положите сверху. Затем найдите фотографию его отца, вашего деда. Потом поместите туда же фото отца своего деда, вашего прадеда. Вы, возможно, никогда не встречали ни одного из своих прадедов. Я своих никогда не видел, но я знаю, что один был сельским учителем, один сельским врачом, один лесником в британской Индии, а один адвокатом, жадным на сливки, который умер во время скалолазания в пожилом возрасте. Тем не менее, даже если вы не знаете, как выглядел отец отца вашего отца, можно представить его как своего рода тёмную фигуру, пожалуй, как коричневую выцветшую фотографию в кожаной рамке. Теперь сделайте то же самое с его отцом, вашим пра — пра — дедушкой. И так продолжайте складывать фотографии друг на друга, продвигаясь назад через все больше и больше пра — пра — пра. Вы можете продолжать делать это даже до изобретения фотографии: в конце концов это — мысленный эксперимент.

Сколько предков нам нужно для нашего мысленного эксперимента? О, всего лишь 185 млн. или около того вполне устроит!

Всего лишь?

ВСЕГО ЛИШЬ?

Это не просто — представить себе стопку из 185 миллионов фотографий. Какой высоты была бы стопка? Что ж, если бы каждая фотография была напечатана в виде обычной художественной открытки, то 185 миллионов фотографий составили бы башню приблизительно 5 км высотой: это больше, чем 40 ньюйоркских небоскрёбов, стоящих друг на друге. Слишком высоко для восхождения, даже если она не упадёт (что случилось бы). Так что давайте осторожно положим её на бок и уложим фотографии вдоль одной книжной полки.

Какой длины книжная полка?

Те же 3 километра.

На ближнем конце книжной полки ваша фотография. На дальнем конце — изображение вашего 185–миллионного пра…прадеда. Как же он выглядит? Старик с тонкими волосами и белыми бакенбардами? Пещерный человек в шкуре леопарда? Забудьте такие мысли. Мы не знаем точно, как он выглядел, но окаменелости дают нам довольно точное изображение. Ваш прадед в 185–миллионном поколении выглядел примерно так

Да, именно. Ваш прадед в 185–миллионном поколении был рыбой. Как и прабабушка в 185–миллионном поколении, и если бы они не смогли спариться друг с другом, то и вас бы здесь не было.

Давайте теперь пройдём вдоль нашей пятикилометровой книжной полки, вытаскивая фотографии из неё одну за другой, чтобы взглянуть на них. На каждой фотографии показано существо, принадлежащее к тому же виду, что и на фотографиях по обе стороны от неё. Каждое выглядит так же, как и его соседи в ряду — или, по крайней мере, довольно похоже, как любой мужчина похож на своего отца и своего сына. Но если вы неуклонно будете идти от одного конца полки к другому, вы увидите человека с одной стороны, и рыбу с другой. И много других интересных пра — пра-… бабушек и дедушек в промежутке, которые, как мы вскоре увидим, включают некоторых животных, похожих на обезьян, похожих на приматов, на землероек, и так далее. Каждое похоже на своих соседей в ряду, но если вы выберете любые две фотографии далеко друг от друга на полке, они очень отличаются — и если вы проследуете по ряду от людей достаточно далеко назад, вы придёте к рыбе. Как это может быть?

На самом деле это не так уж трудно понять. Мы привыкли к постепенным изменениям, которые шаг за крошечным шагом, один за другим, образуют большие перемены. Вы были когда‑то ребёнком. Теперь это не так. Когда вы будете намного старше, вы снова же будете выглядеть совсем иначе. Тем не менее, каждый день вашей жизни, когда вы просыпаетесь, вы — тот же человек, который лёг спать накануне вечером. Младенец превращается в малыша, затем в ребёнка, затем в подростка; потом в молодого человека, затем во взрослого и, наконец, старика. И изменения происходят настолько постепенно, что не существует дня, когда вы можете сказать: «Этот человек внезапно перестал быть младенцем и стал малышом». И в дальнейшем никогда не наступит день, когда можно сказать: «Этот человек перестал быть ребёнком и стал подростком». Никогда не будет дня, когда вы сможете сказать: «Вчера этот человек был средних лет: сегодня он стар».

Это помогает нам понять наш мысленный эксперимент, который возвращает нас назад на 185 миллионов поколений родителей, дедушек и бабушек, прадедов и прабабушек до тех пор, пока мы не столкнёмся лицом к лицу с рыбой. И если развернуться, чтобы идти вперёд во времени, он являет нам, что произошло, когда у вашего рыбьего предка родился рыбий ребёнок, у которого тоже родился рыбий ребёнок, у которого родился ребёнок… который, 185 миллионов (все менее рыбьих) поколений спустя оказался вами.

Так что все было очень постепенно — настолько постепенно, что вы не заметите изменений, если вернётесь на тысячу лет или даже на десять тысяч лет, что приведёт вас к вашему прадеду приблизительно в 400 поколении. Вернее, можно заметить множество небольших изменений на всем пути, потому что никто не выглядит точно так же, как и его отец. Но вы не заметите какой‑либо общей тенденции. Десять тысяч лет назад от современных людей — не достаточно много, чтобы выявить тенденцию. Портрет вашего предка, жившего десять тысяч лет назад, ничем не отличался бы от современных людей, если отбросить поверхностные различия в одежде, причёске и стиле усов. Он отличался бы от нас не больше, чем современные люди отличаются от других современных людей.

Как насчёт сотен тысяч лет, где мы могли бы найти прапрадеда в 4000 поколении? Что ж, теперь, возможно, были бы заметные изменения. Возможно, незначительное утолщение черепа, особенно под бровями. Однако они будут по — прежнему лишь незначительными. Теперь давайте продвинемся немного далее во времени. Если бы вы прошли первый миллион лет вдоль полки, то фото вашего прадеда в 50 000 поколении достаточно отличалась бы, чтобы считаться другим видом, видом, который мы называем человеком прямоходящим — Homo erectus. Мы сегодня, как вы знаете, являемся человеком разумным — Homo sapiens. Человек прямоходящий прямоходящий и человек разумный, вероятно, не были бы в состоянии спариваться друг с другом; или, даже если бы они могли, ребёнок, вероятно, не мог бы иметь собственных детей — точно так же, как мул, у которого отец — осел, а мать — лошадь, и который почти всегда не может иметь потомство. (Мы увидим, почему в следующей главе.) Повторюсь, все изменения очень постепенны. Вы — человек разумный, а ваш прапрадед в 50000 поколении был человек прямоходящий. Но никогда не было человека прямоходящего, который внезапно родил ребёнка человека разумного.

Таким образом, вопрос о том, кто был первым человеком, и когда он жил, не имеет точного ответа. Он как будто размыт, как и ответ на вопрос: «Когда вы прекратили быть младенцем и стали малышом?» В определённый момент, вероятно, менее чем миллион лет назад, но более чем сотни тысяч лет назад, наши предки достаточно отличались от нас, чтобы современный человек смог спариваться с ними, если бы они встретились.

Должны ли мы называть особь Homo erectus человеком, это другой вопрос. Это вопрос о том, как вы предпочитаете использовать слова — так называемый семантический вопрос. Некоторые люди Ваш предок в 50,000 поколении люди могли бы назвать зебру полосатой лошадью, а другие хотели бы сохранить слово ‘лошадь’ для вида, на котором мы ездим. Это ещё один семантический вопрос. Вы могли бы предпочесть сохранять слова ‘особь’, ‘мужчина’ и ‘женщина’ для Homo sapiens. Вам решать. Никто, однако, не хотел бы назвать вашего рыбьего прапрадеда в 185 миллионном поколении человеком. Это было бы просто глупо, даже если существует непрерывная цепь, связывающая его с вами, каждое звено в этой цепи является членом точно того же вида, что и его соседи в цепочке.