Игорь Пронин - Наполеон 2. Книга вторая: Стать богом Страница 6

— Счастлив, что вы пришли! — приветствовал генерал своего негласного помощника, отпустив конвой. — Простите, что поднял вас из постели, но дело показалось мне срочным.

— Вот как? А я уж подумал, что арестован! — Колиньи, как мог, спокойно улыбнулся. Выбраться отсюда, из ставки Бонапарта, он не смог бы даже ценой жизни хозяина. — Что же это за дело? Какие-то неожиданные новости?

— Вы как всегда догадливы! — весело воскликнул Наполеон. — Новости, из Египта. Вот, читайте сами!

Колиньи прошиб холодный пот. Принимая бумаги, он уже знал, что там увидит. Но как, каким образом? В Египте у Франции едва ли с полдесятка завербованных торгашей, да и тем нельзя доверять. Как они могли что-то выяснить? Значит, генерал подключил все агентурные силы на Востоке, но тогда получается, что он знал, кого ищет.

Из сводного донесения следовало, что в Египте, в доме богатого мамелюка Абу-Бакара проживает дама, как две капли воды похожая на Джину Бочетти, погибшую во время итальянской компании. Более того, авантюристка не стесняется так себя называть, даже несмотря на то, что приняла ислам и получила имя Фатима. Дальнейшие подробности — особенности поведения, положение в гареме, отношения с хозяином, за которого она так и не вышла замуж, Колиньи уже не интересовали. Он дрожащей рукой положил бумаги на стол хозяину.

— Что думаете по этому поводу? — Бонапарт смотрел весело, даже как-то добродушно. — Зачем какой-то самозванке присваивать имя покойной Джины? Мы с вами оба были весьма близко с ней знакомы. Особенно, конечно, вы. Все же она была вашим агентом, даже у меня в постели.

— Была, — кивнул Колиньи, — но только до того момента, как оказалась в вашей постели, генерал.

Корсиканец мгновенно посуровел и сердито засопел.

— Я объяснюсь! — опередил его гость. — Джина влюбилась в вас. Взяла и влюбилась, чего прежде с ней не бывало. Тогда я и потерял над ней всякий контроль. И это важно, только. Об этом потом. Когда-то мне представили ее как «Кошку». Прозвище Джина получила за то, что выживала в любой ситуации. Она якшалась с разбойниками, в северной Италии, в горах. И каждый раз, когда члены шайки были уверены, что Джина мертва — имя это ее настоящее, в отличие от фамилии — каждый раз она появлялась живой и невредимой.

— И вас это не удивляло, Колиньи? — в глазах Наполеона читалось недоверие.

— Вы же видели ее глаза, черт возьми! — Колиньи не выдержал, и заходил по кабинету. — Теперь я знаю, в чем дело: она носила линзы, вот глаза и были одного цвета. Оказывается, можно сделать такие штуки из рыбьего клея и чего-то еще, я сам тут навел некоторые справки. Способ сменить цвет глаз, воровская уловка против ищеек. А я-то думал, что ей просто всегда везет. Я удивлялся ее бесстрашию!

— Саламандра. — прошептал Бонапарт.

— Да, такой предмет существует. И, по всей видимости, он у нее. Она сама сообщила, — Колиньи без спроса сел. — Клянусь, мсье, я видел ее мертвое тело, сам!

— И Лорен видел, и его товарищи, — кивнул генерал. — Так вы уверены, что в Египте сейчас именно Джина Бочетти?

— Она прислала мне письмо, пару месяцев назад. Я не ответил. Потом пришло еще одно, а вчера третье, последнее, как она обещала. Почерк я не спутаю, мой генерал. — Колиньи вдруг понял, что ему искренне стыдно. — Она писала, что по-прежнему любит вас и мечтает увидеться. Просила передать письмо вам. Я не сделал этого, потому что. — он глубоко вдохнул и выдохнул: — Джине нельзя верить. И я не хотел, чтобы вы позволили ей вернуться. Она просила о гарантиях безопасности.

«Нет, не только потому, что Джине нельзя доверять, ты не хотел, чтобы она вернулась!» — прочел Колиньи в глазах генерала.

— Колиньи, я простил вас в Италии, и мы заключили некий договор. С вашей стороны требовалось, по сути, одно: полная откровенность. — Теперь встал Бонапарт и, спокойно повернувшись спиной к гостю, прошел к окну. — Вы клялись, что хотите быть моим другом, что желаете связать свою судьбу с моей. И что же я узнаю? Вы тайно встречаетесь с агентами английской разведки. Это по данным моих людей, но я-то знаю, что, скорее всего это даже не английская разведка, а кое-кто посерьезнее. За одно это вас следовало бы расстрелять. Мало того, вы еще утаили от меня эти письма! Хуже: вы утаили от меня Саламандру. Но, может быть, от кого-то не утаили?

Колиньи обхватил голову руками. Нет, он не сообщил своим друзьям за Ла-Маншем о Саламандре. Решил оставить ее для себя, сыграть в одиночку. Прочтя письма Бочетти, охотник за предметами убедился, что она и правда всерьез любит молодого генерала. А если так, обязательно придет мстить за его смерть. Слишком хорошо Колиньи знал ее характер, чтобы сомневаться в этом. И вот тогда, уже имея обещанную ему Пчелу, он рассчитывал устроить ловушку женщине, которую и сам как-то незаметно успел полюбить. Той женщине, которая теперь буквально сходила с ума от любви к другому.

— Нет, — наконец признался он. — Я никому не говорил о Саламандре, а письма сжег. Я хотел получить ее сам. Простите меня.

— Зачем мне вас прощать? — не оборачиваясь, спросил Бонапарт. — Вы не сказали мне даже, что предметы несут в себе угрозу для здоровья. Уж это и правда, подло, Колиньи. В первый раз вы были разоблаченным шпионом. Теперь вы предали меня, это совсем другое дело.

— Я прошу вас. — Колиньи искренне хотел прощения. План заманивания генерала в Ирландию с каждым днем нравился ему все меньше. Лев на шее у Наполеона, или что-то другое делало предательство отвратительным. Теперь, когда жизнь Жерара Колиньи висела на волоске, ему странным образом стало легче. — Мой генерал, вы не должны идти с эскадрой в Ирландию! Это ловушка.

— Вовремя же вы мне об этом сообщаете! — Наполеон коротко хохотнул. — Это, положим, я знал с самого начала. Вместе со Львом оказаться запертым на Британских островах — хорош бы я был, согласись на такую глупость!

— Я действительно хочу стать вашим другом, — проговорил авантюрист. — Я был очарован вами, когда давал клятву. А потом предал, потому что стал ненавидеть вас за ваши успехи и расчетливость. Я получил Леопарда, вы знаете, но всегда оставался тем, кем был — просто опасным головорезом и шпионом. Вы другое дело, вы — великий человек. Вы достойны предметов.

— Тогда отдайте мне вашего Леопарда! — По-прежнему не оборачиваясь, Наполеон вытянул руку ладонью вверх. — Отдайте предмет достойному.

Не медля, Колиньи снял с шеи шнурок с фигуркой и вложил его в руку генерала. Тот сжал кулак и прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.

— Будто я стал гибок, прыгуч. Знаете, Колиньи, я ведь сейчас могу забить вас до смерти голыми руками. Приятное чувство.

— Я знаю, — кивнул предатель. — Я же напротив, после стольких лет чувствую себя совершенно беспомощным.

— Вам это полезно, Жерар! Скажите, что будет делать Нельсон, когда узнает, что наш флот захватил Мальту?

— Как и предполагалось: Нельсон как бы поверит, что вы идете на восток и кинется через Средиземное море к Мальте. Ваш флот по плану должен разминуться с англичанами ближе к побережью Франции, и первым успеть к Гибралтару.

— К черту ваши планы! — Наполеон, наконец, повернулся к собеседнику и сверкнул глазами. — Все будет по моему плану. И вы мне поможете запутать Нельсона окончательно.

— Да, мой генерал! — Колиньи вытянулся во фрунт.

— Идите отдыхать. И подумайте, что вы еще могли бы мне рассказать. Жду вас завтра. — Генерал дождался, пока Колиньи возьмется за дверную ручку и добавил: — Осторожнее на ночных улицах, мой друг! Теперь вы просто прохожий.

Он вышел в коридор вслед за собеседником и поманил к себе дремавшего в кресле адъютанта.

— Доставьте ко мне того араба, Имада. И позаботьтесь, чтобы к его приходу был подан чай на двоих. Как-нибудь. По-восточному. Со сладостями, что ли, не знаю! Пусть разберутся и все сделают!

Бонапарт захлопнул дверь, прислонился к ней и, засунув руку за пазуху, выбросил поверх мундира прочные кожаные ремешки, на которых носил Пчелу и Льва. Теперь он знал точно: предметы злы, это они убивают его, изматывают нервы. Но знал и другое — есть средство спасения!

— А если Саламандра существует, то плут Имад, может быть, не врет и о Предмете предметов? — прошептал он. — Живой Бог, бессмертный повелитель мира! Вряд ли я Махди, но навести порядок на нашей планете — самое время. Величайший полководец, завоевавший весь мир и тем победивший саму войну. Если только через тысячу-другую лет я не соберусь завоевать рай или ад. Или все сразу.

Он усмехнулся своим мечтам и аккуратно вернул на место Пчелу. Пока не доставят Имада, предстояло еще о многом позаботиться.

Более сотни кораблей, всего за несколько дней сосредоточившиеся возле Тулона, чтобы забрать десант, пушки, лошадей, провиант и боеприпасы, вместе выходили в открытое море. Казалось, до самого горизонта лазурная гладь пестрела их парусами. Но это была далеко не вся эскадра. Из Аяччо, из Генуи, и из множества других портов отчалили, отчаливали или должны были отчалить в ближайшее время еще около трех сотен судов. Даже выполняя все меры предосторожности, собрать такой флот втайне было невозможно. На тулонских улицах каждый мальчишка знал: славный герой Республики генерал Наполеон Бонапарт провел проклятых англичан и идет завоевывать сказочный Египет, страну пирамид и древнего Сфинкса. Сомнений в этом быть просто не могло — а зачем же тогда генерал привез из Парижа столько ученых, специалистов по востоку? Эти чудаки только и болтали меж собой про пирамиды и сокровища фараонов, всякий слышал.