Ирина Ремезова - Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Когнитология и гуманитарное знание Страница 6

Искусственные компаньоны смогут успешно приживаться во все более широких слоях населения, в том числе, а может быть, и особенно среди пожилых людей в качестве их постоянных помощников. Особенно актуальна эта проблема в некоторых странах Европы и в Японии.

Искусственный компаньон уже сейчас становится все более незаменимым в проведении досуга. Сегодня 67 % глав домохозяйств в Америке играют в компьютерные игры и видеоигры.

Искусственный компаньон может выполнять функцию постоянного ассистента и играть роль связного с остальным миром.

Установление дружеских отношений человека с искусственным компаньоном вызывает определенное беспокойство Лучиано Флориди, поскольку, выполняя социальные, игровые, эмоциональные функции, искусственный компаньон может составить реальную конкуренцию всемогущему телевидению и это в перспективе вызовет острые противоречия. Кроме того, поскольку искусственный компаньон будет выполнять службу коммуникации, развлечения, образования, тренинга, здравоохранения и безопасности, а эта служба будет доступна тем, кто может за нее платить, то может возникнуть специфическое социальное расслоение. Собственники андроидов могут образовать новую страту, в чем-то сходную с классом помещиков, владевших крепостными крестьянами, или классом рабовладельцев. Демократия начинает странное попятное движение.

Цивилизационная проблема состоит не только и не столько в ограничении поля действия телевидения. Наибольший драматизм проблемы заключается в деформации психологии внутрицивилизационных отношений, которые начинают утрачивать свой демократический смысл. Другая ключевая проблема состоит в «раздвоении» образа личности. Это своего рода феномен «цивилизационной шизофрении». Искусственный компаньон в создании этого феномена играет ключевую роль. Искусственный компаньон может играть роль «стюарда памяти», создавая и управляя «складом» информации, относящейся к личности. Возможность складирования информации в огромных размерах позволяет записать всю жизнь человека, в том числе голоса, визуального и слухового опыта, мнений, вкусов, привычек, документов. Тем самым создается духовно-информационный аналог личности. Коль скоро этот аналог фиксирует подлинную сущность личности в качестве ее константы, то его и можно воспринимать как действительный когнитологический образ. В этом случае индивид в своем эмпирическом воплощении и своих несовершенных формах личного поведения может воспринимать себя в качестве симулякра когнитологического образа.

Здесь возникает вопрос о приоритете подлинности естественной личности и ее искусственного дубликата. Эта проблема уже обрела практическое значение в артистической среде. Беатриче, говорит Л. Флориди, не приняла бы искусственного компаньона. Но для новых поколений искусственный компаньон может стать и становится «естественным». И это определяется характером когнитологических образов человека как естественного и духовного существа и его искусственного компаньона. Искусственный компаньон создает привлекательный когнитологический образ, который оказывает воздействие на стремления человека, его публичное поведение и в этом смысле предопределяет переход к структурам двойственных отношений, – открытых, публичных и закрытых, интимных. Публичное очарование может заканчиваться интимным разочарованием. Методы когнитологии позволяют осуществлять описание различий образов одной и той же личности и влияния этих различий на практическую жизнь человека. В результате стихийных процессов раздвоения личности человек утрачивает потребность в духовном самоформировании, нахождении истинных исходных оснований своей жизни и своего творчества. Его поведение и жизнь начинают определяться видением вещей и стремлением создавать впечатления. В основание бытия человека тем самым закладывается создание не-истины как прелести, которая должна подчинить себе окружающий мир. И этот искусственный идеализированный образ сам человек начинает воспринимать как «истину» своей жизни. Мир социальных отношений превращается в театр. На самом деле, актеры уже давно в достаточно широких масштабах «преодолевают» свою внешнюю естественность и создают свой совершенный образ, предназначенный для общественного потребления. Для этого используются пластические операции, интенсивный макияж, парики, каблуки и т.д. и т.п. Теперь речь идет и о создании «внутренней сущности» личности как когнитологического образа, «истина» которого для человека имеет приоритетное значение. Искусственный дубликат личности позиционируется как действительная ее сущность.

Рекламный характер этого процесса, направленного на то, чтобы «завлечь» и «обмануть», может порождать своеобразную реакцию отвержения приоритета духовного мира личности и того пути формирования этого мира, который предлагает философия. Характерно, что истины философии начинают ставиться ниже ценностей потребления джинсов и продукции Макдоналдса. Лидеры молодежи начинают мыслить в этом «конкретном» ключе. Газета «Аргументы и факты» приводит характерное высказывание главы Росмолодежи В. Якеменко: «Человек, который изобрел стиральную машину или холодильник, сделал больше для нас, чем все философы мира»18.

Если голова свободна от философии, то нельзя рассчитывать и на понимание современных когнитологических процессов. А если нет их понимания, то нет и адекватного стратегического руководства цивилизационными процессами. Когнитологические образы – это формы обобщенных знаний, выраженных через метафоры и чувственные представления, указывающие на направления мышления, обеспечивающие адекватное отношение к данному феномену. Так, например, личность может получать обобщенную характеристику через образы животных – льва или волка, зайца или лисицы. Эта характеристика определяет характер отношения к данной личности, сущность которой получает обобщенную характеристику в данном образе.

Через когнитологические образы может постигаться и цивилизационная сущность народов и государств. Например, образ Индии как самого крупного бриллианта в британской короне точно выражает статус Индии в эпоху британского владычества. Применительно к России можно говорить о трех основных фазах формирования ее когнитологического образа, соответствующих основным этапам ее истории.

Первая фаза определяется принятием христианства и христианизацией народа, рождением его духовного единства. Этой фазе соответствует образ «Святой Руси».

И этот образ стал предпосылкой утверждения общественной и личной морали русского человека, который стал смотреть на себя и видеть себя в идеальном внеперсональном контексте, в отношениях себя с миром, не отделяя себя от мира, а проясняя свою роль и судьбу через практическую реализацию в образе жизни основополагающих христианских ценностей.

Вторая фаза определяется процессом формирования величия государственного целого, приоритетной задаче которого подчиняется и духовная жизнь. Когнитологическим образом величия России становится образ «Третьего Рима», который находит свое воплощение в создании Петром I Российской империи.

Служение русского человека государству становится основанием новой морали, которая и впитывает, и подчиняет себе христианские ценности. И не случайно император становится фактическим главой церкви.

Заключенное в этой трансформации скрытое противоречие между двумя приоритетами – приоритетом самодержавной государственной власти и приоритетом сакральных ценностей христианства – порождает набирающую силу тенденцию поиска новых, научных оснований утверждения высших истин и социальной справедливости и нового их когнитологического образа. Мучительный процесс поисков нашел свое практическое завершение в третьей фазе, в идее Республики Советов, когнитологический образ которой становился образцом, указывающим всем народам путь реализации конечной цели истории. Образ России сливается при этом с образом Третьего интернационала, который создает свой исторический духовный мост к казалось бы канувшим в Лету берегам «Третьего Рима». Этот образ породил первоначальный массовый энтузиазм, который позволил «сметать» с пути всех неверующих, а также открытых и скрытых оппозиционеров великой идеи. Затем он постепенно переходит в фазу скрытых сомнений, публичных несогласий с новой философией истории. Каждый индивид с точки зрения своего внутреннего когнитологического образа мог считать себя в чем-то обиженным или обделенным теми самыми идеями социального равенства как выражения социальной справедли-вости, не говоря уже о жертвах открытой и скрытой гражданской войны, охватившей страну.