Мартин Форд - Роботы наступают Страница 60

Я думаю, что один из важнейших уроков, который мы должны извлечь из опыта Японии, перекликается с той мыслью, которую я пытался донести на протяжении всей этой главы: работники — это еще и потребители. Старея, люди не только покидают ряды экономически активного населения, но и начинают сокращать потребление, а их расходы все больше и больше перемещаются в сферу здравоохранения. Таким образом, одновременно с сокращением числа доступных для найма работников должен упасть и спрос на товары и услуги, а значит, число рабочих мест уменьшится. Другими словами, выход на пенсию работников может не оказать никакого влияния на рынок труда, а сокращение пожилыми людьми расходов в соответствии с падением доходов дает еще один весомый повод усомниться в возможности обеспечения дальнейшего экономического роста. Более того, учитывая, что население является одним из важнейших факторов, определяющих размер экономики, таким странам, как Япония, Польша и Россия, в которых население фактически сокращается, скорее всего, не удастся избежать длительного периода стагнации в экономике или даже ее сокращения.

Даже у США, где численность населения продолжает расти, есть все основания для беспокойства в связи с возможным негативным влиянием демографии на потребительские расходы. В результате перехода от традиционных пенсий к пенсионным планам с фиксированными взносами (401k) множество американских домохозяйств оказываются в весьма уязвимом положении — выход на пенсию будет означать для них потерю всех доходов. В феврале 2014 г. экономист из MIT Джеймс Потерба опубликовал результаты анализа, который показал, что 50 % американских домохозяйств со средним возрастом 65–69 лет имеют не более $5000 на своих пенсионных счетах{288}. По данным Потерба, даже домохозяйство с суммой пенсионных сбережений $100 000 в случае их перевода в фиксированный аннуитет могло бы рассчитывать на гарантированный доход всего лишь в размере $5400 в год (или $450 в месяц) — и это без какой-либо индексации с учетом роста цен{289}. Другими словами, множество американцев в конце жизни будут практически полностью зависеть от выплат в рамках программ социального обеспечения. В 2013 г. средний размер такой выплаты составлял приблизительно $1300; при этом некоторые пенсионеры получали не более $804. Разумеется, эти доходы не способны обеспечить устойчивый уровень потребления, в особенности с учетом ежемесячного вычета в размере $150 за Medicare (сумма которого, вероятно, будет повышаться).

Как и в Японии, в определенных областях, конечно, появится нехватка рабочих рук — особенно большой она будет заметна в отраслях, напрямую связанных с тенденцией к старению населения. Давайте вспомним о прогнозах Бюро трудовой статистики из главы 6: к 2022 г. в областях, связанных с уходом за пожилыми людьми, таких как сестринское дело и индивидуальный уход, появится 1,8 млн новых рабочих мест. Однако, если сопоставить эту цифру с выводами исследования, проведенного в 2013 г. Карлом Бенедиктом Фреем и Майклом Осборном из Оксфордского университета, согласно которым 47 % всех рабочих мест в США — приблизительно 64 млн — могут быть автоматизированы в течение «одного-двух десятилетий»{290}, очень трудно поверить в правоту тех, кто утверждает, что всей нашей экономике грозит нехватка рабочих рук. К тому же если не рассматривать тенденцию к старению населения вкупе с ростом неравенства в контексте компенсации влияния процесса развития технологий, то становится ясно, что она приведет к значительному снижению потребительских расходов. Вялый спрос затем может спровоцировать новую волну увольнений, затрагивая даже те профессии, которые изначально не должны были пострадать от автоматизации[61].

Потребительский спрос в Китае и других развивающихся странах

Учитывая то, как неравенство и демография тянут вниз потребительские расходы в США, Европе и других развитых странах, кажется разумным предположить, что потребители в странах с высокими темпами развития должны способствовать восстановлению спроса. Особенно большие надежды возлагаются на Китай, экономика которого растет столь стремительно, что, если верить многочисленным прогнозам, в ближайшие десять-двадцать лет она должна стать крупнейшей в мире.

Думаю, что прогноз о том, что Китай и остальные развивающиеся страны смогут определять мировой потребительский спрос в обозримом будущем, имеет ряд очевидных недостатков, дающих достаточно поводов для скепсиса. Первая проблема — самому Китаю предстоит испытать сильнейший демографический шок.

Одним из последствий успешно проводимой в этой стране политики одного ребенка, которая позволила ограничить рост численности населения, стало стремительное старение общества. К 2030 г. в Китае будет свыше 200 млн пожилых людей, т. е. приблизительно в два раза больше, чем в 2010 г. К 2050 г. более четверти населения страны будут старше 65 лет. При этом более 90 млн из них будут старше 80 лет{291}. Расцвет капитализма в Китае привел к деградации понятия «железная миска риса», связанного с политикой пенсионного обеспечения работников государственных предприятий. Теперь пенсионерам приходится рассчитывать только на самих себя или своих детей, которым придется нелегко: с падением рождаемости семьи оказываются в ситуации, когда одному взрослому трудоспособного возраста приходится содержать двух родителей и четырех дедушек и бабушек — так называемая проблема «1-2-4», получившая широкую известность.

Отсутствие системы социальных гарантий для пожилых граждан, возможно, является одной из главных причин необычайно высокой нормы сбережений, которая, по некоторым оценкам, достигает в Китае 40 %. Другой важный фактор — высокие цены на недвижимость относительно дохода. Многие работники постоянно откладывают более половины своего дохода в надежде когда-нибудь накопить на первый взнос за собственное жилье{292}.

Домохозяйства, которые сберегают столь огромную долю своего дохода, очевидно, весьма ограничены в своих тратах. И действительно, на личное потребление приходится всего лишь 35 % китайской экономики — приблизительно половина от соответствующего показателя в США. Поэтому главным фактором экономического роста в Китае является не потребление, а экспорт промышленных товаров в сочетании с чрезвычайно высоким уровнем инвестиций. В одном только 2013 г. доля ВВП Китая, соответствующая инвестициям в такие активы, как фабрики, оборудование, жилье и другие виды физической инфраструктуры, подскочила до 54 % с 48 % годом ранее{293}. Практически все согласны с тем, что постоянно поддерживать объем инвестиций на таком высоком уровне невозможно. Суть инвестиций в том, чтобы они окупались, а без потребления это просто невозможно: фабрики должны производить товары, которые можно продать и при этом получить прибыль; новое жилье должно сниматься или покупаться и т. д. Правительство Китая признало необходимость реструктуризации экономики страны с целью стимулирования внутреннего спроса. Но, несмотря на многолетнее обсуждение, практически никаких реальных шагов для решения этой проблемы так и не было сделано. Если задать в строке поиска Google фразу «China rebalancing»[62], вы получите более 3 млн веб-страниц, практически на каждой из которых вас, скорее всего, ждет один и тот же вывод: китайские потребители должны поддержать программу и начать покупать больше.

Трудность в том, что для реализации этой инициативы необходимо существенно повысить доходы домохозяйств, а также решить проблемы, обусловившие столь высокую норму сбережений. Отчасти сокращению финансовых рисков, грозящих домохозяйствам, могут способствовать меры по совершенствованию пенсионной системы и системы здравоохранения. Не так давно Центробанк Китая обнародовал планы по ослаблению мер регулирования, направленных на сдерживание процентных ставок по сберегательным счетам. Этот шаг может иметь неоднозначные последствия: с одной стороны, это позволит поднять доходы домохозяйств, а с другой — станет еще одним стимулом для увеличения сбережений. Кроме того, рост ставок по депозитам может негативно сказаться на платежеспособности многих китайских банков, которые сейчас получают выгоду от искусственно заниженных процентных ставок{294}. С некоторыми факторами, определяющими склонность китайцев к сохранению средств, вряд ли удастся что-либо сделать. Экономисты Шанг-Джин Вей и Ксиаобо Жанг предположили, что высокая норма сбережений может быть обусловлена специфическим соотношением полов, связанным с политикой одного ребенка. Поскольку женщин мало, мужчинам приходится конкурировать друг с другом за них. Им приходится накапливать значительные средства и покупать недвижимость, чтобы привлечь потенциальную супругу{295}. Также не исключено, что экономность просто является неотъемлемой частью культуры Китая.