Мартин Форд - Роботы наступают Страница 66

Впрочем, «серая слизь» и прожорливые нанороботы не единственные страхи, будоражившие воображение общественности. Появились исследователи, которые поставили под сомнение саму возможность молекулярной сборки. Наибольшим авторитетом среди скептиков пользовался покойный Ричард Смолли, который получил Нобелевскую премию по химии за работу в области наноразмерных материалов. Смолли пришел к выводу, что при рассмотрении вне биологических систем идея молекулярной сборки и молекулярного производства вступает в фундаментальное противоречие с законами химии. В ходе публичной дискуссии с Дрекслером на страницах научных журналов он заявил, что атомы просто не могут быть поставлены на нужное место с помощью механических средств — для этого нужно заставить их сформировать соответствующие связи. Но создать молекулярные машины, которые будут способны на такое, просто невозможно. Дрекслер обвинил Смолли в неправильном толковании результатов его работы и отметил, что сам Смолли однажды сказал, что «когда ученый заявляет, что что-то возможно, он, скорее всего, недооценивает количество времени, которое для этого требуется. Но если он говорит, что что-то невозможно, вероятное всего, он не прав». Атмосфера накалялась; спор перерос в личную вражду. Все закончилось тем, что Смолли обвинил Дрекслера в «запугивании наших детей», а потом заключил: «Даже если в реальности в будущем нас ждут трудности и некоторые угрозы действительно сбудутся, нам не придется иметь дело с такими монстрами, как самовоспроизводящиеся механические нанороботы из ваших фантазий»{318}.

Характер и масштаб влияния нанотехнологий в будущем станет в большой степени зависеть от того, кто все-таки окажется прав в своей оценке возможности молекулярной сборки — Дрекслер или Смолли. Если верх одержит пессимизм Смолли, нанотехнологии так и останутся областью, в которой основное внимание будет уделяться разработке новых материалов и веществ. На этом поприще уже достигнуты потрясающие успехи, самым значительным из которых является открытие и дальнейшее усовершенствование углеродных нанотрубок — структур, в которых состоящие из атомов углерода слои сворачиваются в длинные полые нити с уникальнейшим набором свойств. Материалы на основе углеродных нанотрубок могут оказаться в сотни раз прочнее стали и при этом обладать в шесть раз меньшим весом{319}. Еще одной их особенностью является исключительно высокая электро— и теплопроводность. С появлением углеродных нанотрубок открываются широкие возможности по созданию новых облегченных конструкционных материалов для использования при производстве автомобилей и самолетов; кроме того, они могут сыграть важную роль в разработке нового поколения технологий в электронике. Наконец, благодаря им появляются принципиально новые системы фильтрации для применения в природоохранной деятельности, а также методы диагностирования и лечения рака. В 2013 г. исследователи из Индийского технологического института в Мадрасе объявили о создании технологии фильтрации на основе наночастиц, способной обеспечить семью из пяти человек годовым запасом воды всего лишь за $16{320}. Нанофильтры также могут способствовать появлению более эффективных способов опреснения океанской воды. Если эта тенденция в развитии нанотехнологий сохранится, их значение будет продолжать расти, а положительное влияние, оказываемое ими во многих областях, включая промышленность, медицину, солнечную энергетику, строительство и охрану окружающей среды, будет только усиливаться. Впрочем, производство наноматериалов — чрезвычайно капиталоемкий процесс, требующий применения сложнейших технологий, а значит, вряд ли стоит надеяться на появление в этой отрасли большого количества новых рабочих мест.

В то же время если предсказания Дрекслера сбудутся хотя бы частично, последствия внедрения нанотехнологий могут оказаться настолько значительными, что нам сейчас это даже трудно представить. Во «Всеобщем изобилии» Дрекслер, выступая в роли футуриста, предлагает читателям представить себе, как будет выглядеть промышленное производство в будущем: это будет комната размером с гараж с несколькими роботизированными сборочными установками, смонтированными вокруг подвижной платформы. В задней части помещения будет несколько камер — уменьшенных копий комнаты. В каждой камере, в свою очередь, будут содержаться уменьшенные версии ее самой. С уменьшением размера камеры уменьшается и размещенное в ней оборудование, превращаясь из оборудования обычного размера в микроскопическое, а затем и в наноразмерное, в котором из отдельных атомов выстраиваются молекулы. Процесс производства начинается на молекулярном уровне, а затем мгновенно масштабируется, переходя на следующие уровни по мере сборки конечных изделий. Дрекслер представлял себе, как такая фабрика за считаные минуты производит и собирает сложные изделия вроде автомобилей. Легко вообразить, как аналогичный комплекс выполняет обратный процесс, разбирая готовые изделия на составляющие его части и выделяя из них материалы, которые затем могут быть подвергнуты вторичной переработке{321}.

Очевидно, что в обозримом будущем все это так и будет оставаться чем-то из мира научной фантастики. Тем не менее в случае, если технологию молекулярной сборки все-таки удастся реализовать, это будет означать не только конец промышленного производства в привычном его понимании, но и упадок целых секторов экономики, связанных с розничной торговлей, дистрибуцией, сбором и переработкой отходов. О катастрофических последствиях для мирового рынка труда не приходится и говорить.

Но при этом цены на продукцию промышленного производства обрушатся. В известном смысле молекулярное производство дает вполне конкретный ответ на вопрос о возможности цифровой экономики. Часто говорят, что «информация рвется на свободу». Развитие нанотехнологий может привести к аналогичной революции в мире материальных благ. Настольные версии производственной установки Дрекслера однажды могут стать чем-то похожим на «репликатор» из сериала «Звездный путь» (Star Trek). Подобно капитану Пикарду, которому достаточно повторить команду «Чай. "Эрл Грей". Горячий!», чтобы мгновенно получить чашку с нужным напитком, однажды мы сможем получить практически все, что пожелаем, дав соответствующую команду молекулярной установке.

Некоторые из оптимистов, верящих в силу технического прогресса, связывают появление молекулярного производства с концепцией «постдефицитной» (post-scarcity) экономики, в которой в избытке всевозможные материальные блага, да еще и не нужно за них платить. При этом предполагается, что предоставление услуг будет автоматизировано с помощью технологий развитого искусственного интеллекта. В этой технологической утопии все ограничения со стороны ресурсов и внешней среды будут полностью сняты благодаря возможности повторного использования всего и вся на молекулярном уровне, а также обилию чистой энергии. Рыночная экономика просто перестанет существовать, а значит (как в «Звездном пути»), потребность в деньгах отпадет. Несмотря на всю привлекательность такого сценария, в нем есть множество деталей, которые оставляют немало вопросов. Например, учитывая, что земля по-прежнему будет оставаться дефицитным ресурсом, не совсем понятно, как будет распределяться жизненное пространство в мире, где практически нет работы, денег и каких-либо возможностей для улучшения людьми своего экономического положения. Также остается неясным, откуда будут браться стимулы для дальнейшего развития в условиях отсутствия рыночной экономики.

Физик (и большой поклонник «Звездного пути») Митио Каку заявил, что, по его мнению, нанотехнологическая утопия может стать реальностью в ближайшие сто лет или около того[69]. Тем временем существует ряд более насущных вопросов практического характера, связанных с молекулярным производством. По-настоящему большое беспокойство вызывает возможность распространения «серой слизи» и другие страхи перед самовоспроизводством; не меньшую озабоченность вызывает высокая вероятность того, что новые технологии могут попасть в руки людей с дурными намерениями. К примеру, если представить, что какой-нибудь авторитарный режим превратит технологию молекулярной сборки в оружие, это приведет к формированию такого миропорядка, который трудно назвать утопией. Дрекслер предупреждает, что, если даже США практически полностью отказались от целенаправленной работы по научному изучению молекулярного производства, это вовсе не означает, что другие страны не занимаются такими исследованиями. Инвестиции США, Европы и Китая в нанотехнологии приблизительно сопоставимы, но при этом направления исследований могут быть совершенно разными{322}. Как и в случае с искусственным интеллектом, конкуренция в области нанотехнологий может привести к очередной безумной гонке «вооружений», а преждевременная капитуляция перед проблемой молекулярной сборки, по сути, означает одностороннее разоружение.