Джульетта Абгарян - Практика международного трибунала по морскому праву Страница 7

Содержание ст. 290, как верно подчеркивает Ш. Розенн[59], – это фактически обобщение опыта Международного суда в области предписания временных мер. Однако есть одно весьма важное отличие: п. 6 ст. 290 обязывает стороны в споре исполнять предписание о временных мерах: «Стороны в споре незамедлительно выполняют любые временные меры, предписанные на основании настоящей статьи».

Еще одна инновация по сравнению с Международным судом состоит в целях предписания временных мер. В Статуте Международного суда цель чисто процессуальная и состоит в обеспечении прав спорящих сторон. В ст. 290 Конвенции по морскому праву такие меры могут быть также предписаны для предотвращения причинения серьезного ущерба морской среде.

Особое место МТМП определяется также признанием этого суда со стороны государств – участников Конвенции.

В процессе переговоров в ходе Третьей конференции о введении в будущую Конвенцию обязательных средств разрешения споров со стороны многих делегаций высказывалось предпочтение арбитражу, на том основании, что при передаче спора этому учреждению стороны в споре не так сильно отделены от порядка его формирования и деятельности[60]. Эти позиции государств нашли отражение в Конвенции: государство, не сделавшее выбора судебного или арбитражного средства разрешения споров с его участием, считается согласившимся на арбитраж по приложению VII[61]. В российской науке обращалось на это внимание. Например, Т. Г. Саксина из этого факта делает в своей диссертации вывод о том, что «арбитраж как средство урегулирования межгосударственных морских споров занимает особое место среди других обязательных процедур такого урегулирования, предусмотренных Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г.»[62]. Т. Г. Саксина, кроме того, указывает на факты: ко времени написания ее диссертации «только 35 государств из 152 государств – участников Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. сделали выбор в пользу какого-либо из средств разрешения споров, предусмотренных ст. 287 данной Конвенции, поэтому в силу этой статьи более 100 государств-участников, не охватываемых заявлением о выборе обязательной процедуры, считаются согласившимися на арбитраж»[63]. Формально это правильный вывод, однако в его основе лежит принцип «отсутствие возражения означает согласие». Но при всей его формальной правильности нельзя не признать, что отсутствие возражения – это не совсем то же, что явно выраженное согласие.

М. Р. Хубиева в определенной степени также не вполне признает отсутствие выбора согласием на арбитраж[64]. Она отмечает, что большинство из тех, кто сделал выбор, – это развитые государства, в частности, члены Европейского союза, и очень немного развивающихся государств. По ее мнению, это означает, что развивающиеся государства не вполне доверяют судебным и арбитражным средствам разрешения споров, очевидно опасаясь, что такие средства при принятии решений могут не всегда руководствоваться чисто правовыми соображениями. М. Р. Хубиева ссылается на множественность правовых систем в нашем мире и указывает на то, что «формализованные, чисто юридические средства улаживания разногласий имеют очень разную степень развития внутри государств, относящихся к разным группам. Так, в Китае и в большинстве стран Африки преимуществом пользуются суды, соединяющие в себе третейскую и согласительную процедуры; в мусульманских государствах имеют значение шариатские суды. Вполне естественно, что такие страны могут испытывать недоверие к международным судам и арбитражам, формирующимся и действующим по образцу западноевропейских судов»[65].

М. Р. Хубиева приводит таблицу, составленную Р. Черчиллем[66], содержащую статистический анализ случаев выбора, произведенного государствами, где показано, что только примерно 25 % участников Конвенции произвели выбор. Из приводимой таблицы видно, что типовой выбор составляет не одно, а несколько средств, среди которых почти всегда присутствует Трибунал по морскому праву. М. Р. Хубиева пишет: «Некоторые государства, делая выбор в пользу нескольких средств, указали приоритет; арбитраж приоритетного места не занимает ни в одной декларации»[67].

Таким образом, выбор, сделанный государствами – участниками Конвенции, не показывает предпочтения арбитражу.

Таким образом, Международный трибунал по морскому праву наделен широкой компетенцией в области разрешения международных споров. Тем не менее эта компетенция подчиняется тем же ограничениям и исключениям, которые распространяются на другие суды и арбитражи, предусмотренные в Конвенции.

Международный трибунал по морскому праву сначала задумывался как специальный Международный суд для разрешения споров относительно исследования и использования глубоководного дна Мирового океана, которое в ходе Третьей конференции по морскому праву получило статус общего наследия человечества. Однако в Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г. Трибунал вошел как суд, наделенный компетенцией на разрешение любых споров о толковании и применении Конвенции, а для споров относительно «общего наследия человечества» была предусмотрена специальная Камера по морскому дну, которая, являясь частью Трибунала, обладает особой исключительной компетенцией, что делает ее фактически «Трибуналом в Трибунале».

Положения, регулирующие вопросы создания и деятельности Трибунала, сформулированы с учетом опыта целой сети существующих ныне международных судов и арбитражей, особенно Международного суда, однако в силу своей специфики Трибунал обладает целым рядом особенностей.

Так, Трибуналу даны довольно широкие полномочия для привлечения технических экспертов и других специалистов для сбора сведений и выяснения специальных вопросов; тем самым расширяются и его возможности в сфере информации и доказательств.

В отличие от других судов и арбитражей, предусмотренных в Конвенции, Трибунал наделен исключительной компетенцией на рассмотрение дел о незамедлительном освобождении задержанных судов и на предписание временных мер правовой защиты. Первая категория его исключительной компетенции – новация в международном праве; вторая категория, хотя и известна из практики Международного суда, получила некоторые новые характеристики, на которые указывалось выше.

§ 3. Вопрос об участии Международного трибунала по морскому праву в развитии международного морского права

Данный вопрос представляет особый интерес потому, что, с одной стороны, Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. была фактически незаконченным документом, полным компромиссных положений, с другой стороны, в западной литературе было довольно много утверждений о том, что международные суды фактически развивают право, и даже многие ученые возражали против создания Международного трибунала по морскому праву на том основании, что его правотворчество приведет к фрагментации международного права.

а) перспективы развития международного морского права после Третьей конференции

Во время заключительной сессии Третьей конференции ООН по морскому праву один из делегатов отметил философски: «В силу самой природы всех вещей они не остаются статичными, на смену росту приходит упадок, на смену упадку – рост. Продвижение технологии, а также восприятия людей и изменения их устремлений несомненно в будущем окажут давление на рамки того правопорядка, который мы устанавливаем сегодня»[68]. Если создатели Конвенции стремились к стабильности правопорядка, он должен соответствовать происходящим в мире юридическим, политическим и технологическим изменениям.

Вопрос об этом был поставлен генеральным секретарем ООН еще в самом начале работы конференции: «Международное сообщество будет неизбежно развиваться, и различные виды деятельности в Мировом океане будут становиться более разнообразными»[69]. «Поэтому, – продолжал генеральный секретарь, – Конференции нужно подумать, не следует ли создать некие институциональные средства, с помощью которых в рамках будущей Конвенции могли бы быть согласованы и использоваться меры для предотвращения устаревания Конвенции в изменяющемся мире»[70].

Было выдвинуто несколько предложений – например, создать постоянную комиссию по морскому праву[71] или периодическую конференцию по морским делам[72]. Предлагалось также после некоторого периода времени созвать конференцию по мониторингу исполнения Конвенции и возможному пересмотру. Подобное предложение было включено в проект статей, выдвинутый председателем Группы юридических экспертов по заключительным положениям[73]. Из-за отсутствия согласия идея общего периодического пересмотра была отвергнута, разработаны статьи о правилах внесения поправок в Конвенцию. Согласованные нормы вошли в ч. XVII Конвенции «Заключительные положения».