Роман Лапырёнок - Наследие аграрного закона Тиберия Гракха. Земельный вопрос и политическая борьба в Риме 20-х гг. II в. до н.э. Страница 8

В процессе агитации за принятие законопроекта главным противником М. Юния Пенна являлся Гай Гракх. У римского автора Феста содержится ссылка на речь, произнесенную последним во время борьбы против lex Iunia de peregrinis[96].

Э. Бэдиан считает, что изгнание союзников из Рима было обусловлено опасениями сената относительно их возможного вмешательства в ход консульских выборов на 125 г. до н. э., в которых, как известно, принимал участие М. Фульвий Флакк[97]. Однако следует отметить, что содержание высказываний Цицерона напрямую не подтверждает данную гипотезу Римский оратор умалчивает о том, какие именно мотивы побудили сенат прибегнуть к подобного рода мере. Помимо этого, точная хронология рассматриваемых событий остается неизвестной. К сожалению, античная традиция не сохранила достоверных сведений, на основе которых можно было бы восстановить их очередность. Э. Бэдиан датирует lexlunia deperegrinis первыми месяцами 126 г. до н. э., причем не исключает возможности его обнародования и в конце 127 г. до н. э.[98]. Австралийский исследователь Кр. Дарт полагает, что законопроект М. Юния Пенна был представлен на рассмотрение народного собрания незадолго до консульских выборов на 125 г. до н. э.[99]. В ходе агитации М. Фульвий Флакк обнародовал свою политическую программу, одной из важных составляющих которой являлось предоставление союзникам римского гражданства. Сенат отреагировал на заявление кандидата в консулы достаточно оперативно и решил не допустить, чтобы на результаты голосования в комициях повлияли латины, проживавшие на тот момент в Риме.

В источниках отсутствует информация о существовании какой-либо связи между законопроектом М. Юния Пенна и консульскими выборами на 125 г. до н. э., и выступление Гая Гракха против lex Iunia de peregrinis не является доказательством наличия такой связи. Использование М. Фульвием Флакком «италийского вопроса» в своей предвыборной программе также представляется маловероятным. Позиция гракханцев по отношению к lex Iunia de peregrinis определялась достаточно очевидным политическим расчетом: они стремились заручиться поддержкой италиков для возобновления аграрной реформы[100]. Именно по этой причине Гай Гракх выступил с критикой закона М. Юния Пенна. Однако это отнюдь не означает, что оппозиция уже во время консульских выборов на 125 г. до н. э. открыто заявляла о своем намерении предоставить socii nominisque Latini римское гражданство. Шансы М. Фульвия Флакка на благосклонность народного собрания в таком случае были бы крайне невелики. Трудно поверить в то, что римские граждане могли поддержать кандидата, который предлагал им разделить их привилегии с союзниками[101]. В 122 г. до н. э. подобная инициатива стала одной из причин поражения Гая Гракха на выборах народных трибунов на 121 г. до н. э., а затем и отмены его законов (или одного из них – Lex Rubria) в соответствии с lex Minucia (Flor. II. 3. 1; [Aur. Viet.] De vir. ill. 65; Oros. V. 12. 4–5)[102]. Обнародование гракханцами планов по предоставлению союзникам римского гражданства неизбежно привело бы к новому конфликту с сенатом. В распоряжении последнего находилось достаточное количество относительно законных средств для противодействия избранию М. Фульвия Флакка консулом.

На мой взгляд, в 126 г. до н. э. ситуация развивалась по совершенно другому сценарию. Выступление Гая Гракха имело своей целью лишь обозначение изменений в политике оппозиции по отношению к италикам. Сторонники аграрной реформы попытались использовать недовольство латинов[103] законопроектом М. Юния Пенна для того, чтобы отвлечь их симпатии от антигракханской коалиции[104]. Гракханцы не могли рассчитывать на единодушное одобрение новой политики собственно римским электоратом, вследствие чего на время выборов «италийский вопрос» потерял свою актуальность. Только после избрания М. Фульвия Флакка консулом они возвращаются к теме предоставления союзникам гражданских прав[105]. Впрочем, и тогда реформаторы не продемонстрировали особой решимости при реализации этого амбициозного плана[106].

Законопроект М. Фульвия Флакка встретил сильное противодействие со стороны сената (Val. Max. IX. 5.1). Его обсуждение закончилось вполне предсказуемым поражением гракханцев[107]. Однако в период поздней Республики негативная реакция сената на ту или иную законодательную инициативу не являлась непреодолимым препятствием для оппозиции. В 133 г. до н. э. Тиберия Гракха не остановила даже интерцессия М. Октавия. Поддержка в комициях могла обеспечить принятие любого закона в обход сената. В этой связи трудно объяснить нерешительность М. Фульвия Флакка, который, судя по всему, не стал выносить rogatio de civitate sociis danda на рассмотрение народного собрания. По крайней мере, Аппиан сообщает лишь о реакции на законопроект в сенате и умалчивает о его передаче в комиции[108]. Данная ситуация, конечно, могла быть обусловлена отсутствием у гракханцев уверенности в успешном исходе голосования. Они не рассчитывали на поддержку плебса, и поэтому пытались избежать дальнейшего обострения конфликта с сенатом. С другой стороны, неудача rogatio de civitate sociis danda не стала для них большой неожиданностью. В таком случае возникает вопрос: какого рода политический расчет заставил гракханцев решиться на эту авантюру?

По моему мнению, борьба за принятие законопроекта М. Фульвия Флакка всеми средствами не входила в планы оппозиции. Главной целью последней являлось изменение отношения союзников к реформаторскому движению. Для достижения необходимого эффекта было достаточно и простой декларации нового политического курса, который сулил им ощутимую материальную выгоду. Как известно, и после 125 г. до н. э. «италийский вопрос» не потерял своей актуальности. В 122 г. до н. э. Гай Гракх возвращается к теме наделения латинов римским гражданством. Неслучайным представляется то обстоятельство, что эта инициатива датируется его вторым трибунатом[109]. В 124/123 г. до н. э. оппозиция не решается на проведение реформы. Только нарастание напряженности в отношениях с сенатом, которое обозначилось в первые месяцы второго трибуната Гая Гракха, вынуждает оппозицию вновь обратиться к «италийскому вопросу». К сожалению, противоречивый характер сообщений античных источников не позволяет восстановить ход событий, последовавших за внесением нового законопроекта на рассмотрение народного собрания. Впрочем, и его шансы на принятие были крайне невелики.

Избрание М. Фульвия Флакка консулом на 125 г. до н. э. должно было оживить надежды гракханцев на возобновление аграрной реформы. После кризиса 129 г. до н. э. размежевание государственной и частной земли находилось в ведении консулов, одним из которых теперь являлся видный участник гракханского движения. Однако подобное развитие ситуации совершенно не входило в планы сената. Судя по всему, он поручил разрешение конфликтов между триумвирами и частными лицами другому консулу – М. Плавтию Гипсею[110]. После неудачи rogatio de civitate sociis danda M. Фульвий Флакк отправился воевать против галлов и лигуров (Liv. Per. LX). Сенат использовал обращение массалиотов в качестве благовидного предлога для нейтрализации одного из лидеров оппозиции. Таким образом, гракханцы были вынуждены в очередной раз капитулировать перед своим политическим противником.

Инициатива М. Фульвия Флакка вызвала большой резонанс в италийских общинах. Реакция на законопроект каждой отдельно взятой группы союзников определялась степенью ее заинтересованности в получении римского гражданства. Из слов Валерия Максима можно заключить, что не все италики стремились стать римскими гражданами (Val. Max. IX. 5.1). Жителям таких общин М. Фульвий Флакк намеревался предоставить право провокации. Наибольший интерес планы гракханцев вызывали у латинов. В первой половине II в. до н. э. латинская иммиграция приобретает массовый характер, что заставляет сенат принимать экстренные меры по ее ограничению[111]. Традиционным способом решения этой проблемы становится высылка socii nominis Latini из Рима (Liv. XXXIX. 3. 4–6; Liv. XLI. 9. 9-10). Впрочем, неоднократное обращение к подобного рода практике свидетельствует в пользу ее недостаточной эффективности. По всей вероятности, многие из них возвращались обратно и следующий ценз снова проходили в Риме.

Античные источники не уточняют социальную принадлежность переселенцев. Значительную их часть, видимо, составляли представители низших слоев общества, которые надеялись улучшить свое материальное положение благодаря преимуществам большого города: возросшая потребность в ремесленной продукции обусловила и повышение спроса на рабочую силу. Вполне возможно, что их желание покинуть родные общины стимулировалось и недостаточным количеством свободной земли. Как бы то ни было, отток населения должен был вызывать особую озабоченность в общинах латинского права. В функции их органов управления входило обеспечение надлежащего выполнения условий союзного договора с Римом. Дальнейший рост числа эмигрантов являлся причиной возникновения трудностей при осуществлении воинского набора[112]. Кроме того, эмиграция оказывала негативное влияние и на хозяйственное развитие латинских общин. Предоставление их жителям римского гражданства не могло кардинальным образом улучшить демографическую ситуацию. С этой точки зрения успех законопроекта М. Фульвия Флакка не гарантировал союзникам nominis Latini какой-либо ощутимой пользы.