Олег Фейгин - Феномен Мессинга. Как получать информацию из будущего? Страница 9

Когда Гор подрос, он победил злобного Сета и стал божеством восходящего солнца, торжествующего над мраком. А Осирис превратился в верховного судию загробного мира. Там он творит свой строгий, но справедливый суд, взвешивает сердца – добрые и злые поступки покойников, их грехи и добродетели, воздавая каждому по делам его. Вот в какие далекие времена возникла вера в страшный загробный суд.

Как писал древнегреческий историк Диодор, египтяне считают дома свои временным местопребыванием, а могилы – вечным жилищем. И вера в загробную жизнь была одной из основ египетской религии. Но не всякому дано бессмертие: лишь те, кто послушен даже в мыслях своих и всем сердцем предан фараону, жрецам, знатным господам, могут заслужить прощение грехов и оправдание на Страшном суде.

Впрочем, оправдаться нетрудно, если знать назубок волшебные заклинания и заговоры магической «Книги мертвых». Кто хорошо изучит ее, тот спасется от сорока двух смертных грехов и обретет вечное блаженство. Драгоценная эта книга была доступна лишь образованным богачам – только они могли овладеть всеми ее тайными премудростями и таким легким способом обеспечить себе загробное счастье.

Но много ли радости, если там придется работать? Нет, знатным и богатым не положено трудиться даже в мире ином. Для этого существуют «ушебти» – ответчики. Глиняные фигурки рабов или их изображения на стенах гробниц тоже оживут, чтобы обрабатывать землю, заниматься ремеслами и неутомимо заботиться о блаженстве господ.

Ничего хорошего не сулила беднякам загробная жизнь – точная копия их земного прозябания. Счастливое бессмертие – удел лишь немногих избранных, прежде всего возлюбленных сынов солнца – фараонов: умирая, они, подобно небесному отцу своему, лишь «заходят за горизонт».

За долгую историю Египта там сменилось три десятка царских династий. Когда умирал фараон, а наследников у него не оставалось, тогда начиналась новая династия.

Такой случай произошел в 2782 году до нашей эры. Старый фараон скончался за семьдесят дней до конца этого года, а новому царю хотелось во что бы то ни стало вступить на престол непременно с начала года.

Думал он, думал, как обойти закон, и для этого придумал довольно ловкую хитрость. Интересно все-таки, для чего это понадобилось ему? Не все ли равно, с какого дня начинать царствование?

Дело было в кочующем календаре. Начало его, 1-е число тота, бродило по всем дням года. Но не могло это продолжаться бесконечно. Должен, наконец, наступить такой год, когда 1 тота совпадет с самым торжественным днем – Праздником в честь раннего восхода Сотис и начала нильского наводнения.

Ждать совпадения 1 тота и первого восхода Сотис приходилось очень долго. Зато начало такого редчайшего сотического года отмечалось величайшим торжеством, как праздник всех праздников – Праздник вечности.

Все в мире неизменно возвращается к истокам своим, поучали жрецы: в честь этого и установлен богами Праздник вечности. Народ должен был верить, что незыблемо, на веки вечные, утверждена всесильная власть фараонов и верных их слуг – жрецов, прорицателей будущего.

Один из таких редкостных праздников наступил 1 тота 2781 года до нашей эры. Неудивительно, что новому фараону хотелось начать свое царствование с этой знаменательной даты, которая выпадает лишь один раз почти за полторы тысячи лет. И он добился своей цели.

Пусть до меня будет еще одна династия, решил находчивый фараон и приказал семидесяти самым важным сановникам править страной по очереди: каждый из них считался царем Египта, но только на один-единственный день. А когда миновали семьдесят дней, новый фараон вступил на престол, как и мечтал, в самом начале сотического года.

Странно все-таки, что древние египтяне не исправили свой календарь. Сделать это было совсем легко и просто: ведь в календаре не хватало за четыре года целых суток – добавлять бы их к каждому четвертому году, и тогда начало его не плутало бы по всем дням.

Но египетские астрономы, ведавшие календарем, были прежде всего не учеными, а жрецами. За долгие века они накопили много знаний, но даже не пытались понять и объяснить причины природных явлений, раскрыть их законы, напротив, они мешали развитию науки.

Над миром господствуют боги, грешно и опасно вмешиваться в их тайные предначертания: такая нечестивая дерзость может оскорбить, разгневать владык мира, и они в наказание пошлют суровое возмездие. Люди должны слепо верить в богов и покорно подчиняться их воле, возвещаемой жрецами.

Безропотно трудились миллионы рабов и полурабов – нищие земледельцы, опутанные неоплатными налогами, и мелкие ремесленники, ютившиеся в полуразвалившихся лачугах городских трущоб. Но приходил предел долготерпению народа, и восставал он против своих поработителей. Одно из таких восстаний произошло около трех тысяч семисот лет назад.

Голодные люди, вооружившись палками, мечами, луками, громили поместья и зерновые склады, захватывали землю и скот, убивали знатных и богатых, свергли с престола даже самого бога-царя. Не уберегли тогда каменные стены пирамид и лабиринты подземных тайников хранившихся там сокровищ.

В одной из древних рукописей-папирусов жрец Ипувер скорбно повествует о мятеже: «У кого не было хлеба и сандалий, имеет теперь амбары, ничтожные владеют сокровищами… Богатые в горе, а бедняки полны радости. Страна перевернулась: что было внизу, то поднялось наверх». А когда без пощады было подавлено восстание, торжествовал Ипувер: «Руки людей вновь станут строить пирамиды и рыть каналы, сажать деревья для богов… Хорошо, когда знатные радуются ликованию в домах своих».

Но недолго ликовали знатные и жрецы: через полвека Египет был завоеван азиатскими кочевниками-гиксосами. Они не очень церемонились со жрецами и вводили свои порядки.

Царь гиксосов Салитис оценил по заслугам достоинства египетского календаря, но решил устранить никчемные скитания новогодия по всем дням, добавив один день к каждому четвертому году. Но эта поправка оказалась недолговечной.

Больше ста лет господствовали в стране чужеземцы, а когда гиксосы были изгнаны, жрецы восстановили прежний блуждающий календарь.

Прошло еще сто лет, и Египет стал величайшей державой Древнего мира. Победоносные войны расширили границы государства. Покоренные страны – Нубия (Эфиопия), Сирия, Палестина, Финикия – доставляли обильную дань: золото и слоновую кость, драгоценные камни и серебро, лучшие изделия своих мастеров. А главное – победы давали Египту сотни тысяч рабов.

Беспримерной роскошью блистал царский двор, рабы строили новые каналы, возводили еще более величественные, чем раньше, дворцы и храмы. Богатели фараоны, крупные военачальники, знатные царедворцы, а о жрецах и говорить нечего: ведь только благодаря их молитвам боги превратили Египет в могущественную, мировую державу. Главный храм богу Солнца Амону в тогдашней столице – Фивах сиял сказочным великолепием, а жрецы его обладали безграничной властью. Даже сам царь должен был слушать их: только жрецам известна тайная воля богов.

Однако фараон Аменхотеп IV дерзнул пренебречь древней верой: он отказался от многобожия и провозгласил единственным богом Атона, воплощенного в золотом диске Солнца. Большой новинкой это не было: ведь и раньше, кроме других богов, поклонялись и Солнцу под именами Ра, Амона и др. Но теперь Атон стал не главным, а единственным господом.

Лишь ему посвящали новые храмы и приносили богатые жертвы-дары, а других богов полагалось забыть, и жрецы их оказывались чуть ли не безработными. Фараон даже сменил свое имя Аменхотеп («Амон доволен») на Эхнатон («угодный Атону») и перенес столицу из Фив в новый, специально построенный огромный город Ахетатон – «небосклон Атона» (эта местность теперь называется Тель-эль-Амарна).

Новая столица за короткое время украсилась царскими дворцами и храмами Атону и его живому олицетворению Эхнатону. Фиванские жрецы и родовитая знать считали это святотатством, но волей-неволей должны были подчиниться капризному кощунству царя.

Один-единственный бог, Солнце небесное, еще больше возвеличивал одного-единственного его сына, «земное солнце» – фараона, владыку великого государства с его многоплеменным населением. Как тысячу лет спустя Мардук в Вавилонии, а затем единобожие евреев, христиан, мусульман, культ Атона мог бы сплотить покоренные Египтом народы, постепенно вытеснив их языческие религии. Однако не об этом прежде всего заботился Эхнатон: он стремился ослабить авторитет всесильных жрецов и влияние старинной знати, ограничивавших деспотическую власть фараона. И пока можно было, Эхнатон порядком «ущемлял» жрецов. Но вскоре после смерти царя-вероотступника имя Атона было предано забвению, прежние боги восстановлены в своих древних правах, а фараон ославлен презренным прозвищем «проклятый».