Симон Кордонский - Ресурсное государство Страница 9

ж 9ь*ъ.

29

Симон Кордонский

* Необходимо различать нецелевое использование ресурсов и их расхищение.

Нецелевое использование перенаправляет ресурсы в рамках иерархии государствен-^ ных целей, 8 то время как расхищение ресурсов направляет ресурсы на достижение

целей, не санкционированных государством.

Административный рынок — это прежде всего институт перерас­пределения ресурсов для их нецелевого использования. Такая система отношений между статусами не создается государством, но возникает спонтанно при взаимодействии структурных элемен­тов государства для решения задач перераспределения ресурсов. Само по себе перераспределение ресурсов есть торговля между чиновниками, имеющими политический и административный ре­сурсы и соразмеряющими их при дележке всего и вся.

Во времена стабильности административный рынок организован очень жестко. Административная валюта унифицирована, а админи­стративная торговля ограничена априорно заданными условиями ее обращения, то есть директивными указаниями по организации потоков ресурсов. Результаты дележа ресурсов обычно пропор­циональны административному весу, то есть положению договари­вающихся в системе административно-рыночных статусов — госу­дарственных в эпохи стабильности, силовых — в эпохи депрессий-перестроек. Тот, у кого политический и административный ресурс больше, получает пропорционально большую часть иных ресурсов, в том числе и материальных. В ходе торговли административный вес чиновников меняется, административный ресурс накапливает­ся/расходуется, административно-рыночный статус агента админи­стративного рынка увеличивается/уменьшается.

Стремление к увеличению административного ресурса и сохране­нию или повышению административно-рыночного статуса являет­ся основным инстинктом агентов административного рынка. Статус определяет количество ресурсов, которые может перераспреде­лять его обладатель, в том числе и ресурсов для личного потреб­ления, таких как непосредственный (не опосредованный деньгами) доступ к потребительским благам в виде продуктов питания, госу­дарственных дач и качественного медицинского обслуживания.

В советские времена шел административный торг между военными, промышленни­ками разных отраслей (оборонной «девяткой», производителями товаров народного потребления, аграриями) за приоритеты народно-хозяйственного развития, то есть за долю отрасли в общем объеме распределяемых ресурсов. Причем вес отрасли и административный вес ее руководителей определялся по объему потребляемых ресурсов — чем больше потребляет отрасль, тем больше ее значение для народного хозяйства ресурсного государства. Само соотношение между великой целью и спосо­бами ее достижения (распределением ресурсов между отраслями и территориями)

30

Ресурсное государство .и- .

было предметом торга. Иногда для строительства социализма оказывалось значи­мым ресурсообеспечение обороны, иногда — сельского хозяйства, реже — науки и технологий. В рамках отрасли торг шел между главками, трестами и отдельными предприятиями. И отношения между предприятиями в рамках министерства также представляли собой своеобразную административную торговлю. Такой же торг шел между республиками, областями и краями, городами и районами — за долю ресур­сов, получаемых из централизованных источников или отдаваемых в распоряжение государства.

Во времена депрессий высшие согласовательные органы власти вырождаются, так как общегосударственные цели теряют свою мо­билизующую и оправдывающую жертвы силу. Власть при перерас­пределении ресурсов, как это произошло в 90-е годы, переходит на низшие уровни согласования, иногда в «терки» и «стрелки», где цели формулируются вполне «конкретно» всеми заинтересованны­ми группировками, а мобилизация и перераспределение обеспечи­ваются физической силой.

Можно сказать, что административный рынок есть форма организа­ции внутреннего пространства ресурсного государства. Вне таких государств административный рынок существует только в облас­тях, где государство накапливает и распределяет ресурсы с неры­ночными целями. Как только появляется внерыночное распределе­ние ресурсов, так возникает административный рынок как институт их перераспределения.

В принципе социалистические ресурсы можно превратить в товары и деньги очень просто: если их расхищать-красть, запасать вне нор­мативов для обмена или продажи, отчуждать силой, брать гоп-сто-пом. В политэкономическом смысле расхищение ресурсов является нелегитимным способом перераспределения ресурсов, обеспечи­вающим их личное или групповое потребление.

Социалистическое государство начало свою историю с того, что включило исконные российские воровство и бандитизм в систему построения коммунизма. Идеология силового отчуждения собственности и трансформации ее в государственные ресурсы реализовывалась разными камо, котовскими и голиковыми. Мировоззрение, осно­ванное на насильственном отчуждения ценностей у государства и других граждан и превращении их в собственные ресурсы, присуще большинству членов нашего со­циалистического общества. Методы, которыми олигархи строили свои олигархаты, принципиально не отличаются от тех, которые использовались большевиками при создании СССР.

В стабильные времена, когда государство процветает, расхитители латентны, повсеместны, но разрозненны. Тем не менее, государство

31

*■ i.

Симон Кордонский

борется с ними. Количество репрессированных за хозяйственные преступления при советском социализме было существенно боль­ше количества политических зэков.16

После того как консолидирующая идея теряет мобилизующую силу, расхитители начинают собственное, внеслужебное по отношению к великой цели существование. Во времена глубоких депрессий, таких как в 20-е и 90-е годы, расхищение ресурсов общепринято и легализовано.

Расхитители ресурсов различаются по способу их отчуждения у го­сударства. Есть расхитители — воры, распространенные в популя­циях работников отраслей народного хозяйства. Есть расхитители, специализирующиеся на гоп-стопе, — бандиты, чаще всего они ро­дом из силовых структур. И есть расхитители — удельные князья, специализирующиеся на присвоении номинально государственных ресурсов за счет их прикарманивания, утаивания от государства.

Термины удельные князья - помещики, воры и бандиты — не несут в себе оценочно­го смысла. Зти определения не более чем констатация того, что люди с соответству­ющими менталитетом и способами действий — главные актеры нашей российской драмы в эпохи депрессий. Воровство по-российски — это вовсе не залезть в карман в трамвае. Это прежде всего образ мыслей и картина мира, и лишь потом способ де­ятельности. Ресурсы должны быть уведены: у государства или в пользу государства. Все, что плохо лежит, надо украсть, и не суть важно, можно ли украденное пристроить. Аппетит расхитителей, прихватывающих сейчас ресурсы, которые они явно не смогут освоить, показывает, что к экономике и политике такая активность имеет опосредо­ванное отношение. Это инстинкт воровства, который в эпохи депрессии выходит на по­верхность у деятелей административного рынка воровского типа. Функции бандитов вовсе не в том, чтобы гоп-стопнуть прохожего. Прежде всего, это способ мышления по понятиям социальной справедливости, основанный на жесткой социальной стра­тификации на лохов и пацанов, пролетариев и буржуев, как бы их ни называли в раз­ные времена. И лишь потом — действия по силовому перераспределению ценностей в пользу правильных пацанов, пролетариев или социально-близких. Причем таким образом, чтобы соответствовать специфичным понятиям социальной справедливос­ти. Нынешние силовики не очень отличаются по своей психологии от революционных матросов, бравших на гоп-стоп имущество зажиточных граждан российской импе­рии. Мафиозность удельных княжеств не в том, что в них действует омерта, а в том, что местные противопоставляются не местным, которые отторгаются. Удельные кня­зья живут с ресурса, который есть на контролируемой ими территории. Эти ресурсы они стараются оставить в своем распоряжении и приумножить, завышая норматив­ные потребности, играя с тарифами и коэффициентами конверсии ресурсов в това­ры и деньги, организуя левые потоки и пр. Причем в роли ресурса могут выступать