Сергей Ёлкин - Турбулентное мышление. Зарядка для интеллекта Страница 28

… СМЕРТЬ, как оператор, обратный к оператору рождения, сотрёт всякие следы нашего существования… Проклятые математики всё предусмотрели» (Куликов, 1998. С. 19–20, 25).

Вопрос из архива Анатолия Вассермана: «В 1970-е годы в Нью-Йорке создан клуб «живых покойников». Его эмблема – изображение радостно смеющегося черепа. Какое событие должно произойти в жизни человека, чтобы его приняли в этот клуб?»

Также задачка из архива Анатолия Вассермана: «В Великобритании накануне развода принца Чарлза с принцессой Дианой в продажу поступили фаянсовые кружки с изображениями бывших супругов. На кружках не было никаких надписей и дополнительных символов. Но каждый мог догадаться, что они посвящены именно разводу.

По каким признакам?»

Один из любимых вопросов Анатолия Вассермана: «В песне, которую вместе сочинили англичанин Пол Маккартни и афроамериканец Стиви Уандер, есть слова: «Почему мы не можем жить в мире и согласии, как чёрное дерево и слоновая кость…»

О красоте решений (конспект для продвинутых читателей)

На страницах нашей книги читатель уже успел десяток раз столкнуться с выражением «красивое решение», «красивый ответ», и самое время ещё раз упомянуть о «теории красоты» отдельно.

Вот, например, если традиционная математика – язык символов, созданный человеком для отображения, как ему казалось, объективных закономерностей природы, то музыка – как раз язык отображения и передачи закономерностей субъективных, то есть прежде всего эмоций, чувств человека. Древние говорили: «Музыка – искусство интонаций» – и это безусловно так: сила воздействия музыки опирается на всю мощь нашего подсознания, на пришедшие к нам от предков инстинкты самовыражения и реакции на непроизвольные эмоции других. Не зря, нет, не зря церковный орган так близок по тональности к голосу человека! И хоры певчих не зря звучат под церковными сводами. Интонации – ключ к подсознанию человека.

Современные приложения теории творчества (Синицын, 2001) опираются не только на вполне логические и обозначенные некогда принципы из области сознательного, но и наработки психологов о бессознательном – отсюда принцип «страдания и удовольствия», «навязчивого образа», принцип красоты, гармонии, наконец.

Самые разные исследователи с древности и до недавнего времени обращались к этому вопросу. «Без веры во внутреннюю гармонию нашего мира не могло бы быть никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом всякого научного творчества», – считал Альберт Эйнштейн.

Приведём некоторые мнения.

Рассуждая о теории красоты и красоте теории Эдвард де Боно в девятой главе книги «Использование латерального мышления» отмечал:

«…В известном смысле наука является высшей формой искусства, поскольку здесь совершенство новой идеи не является делом вкуса или моды. И хотя науке явно недостаёт эмоциональной насыщенности и всеобщей притягательной силы, тем не менее ей внутренне присуща строгость. Различие между требованиями искусства и науки особенно наглядно представлено в творчестве Леонардо да Винчи. Искусство Леонардо прекрасно – это несомненно. Однако и его научные идеи подчас определялись единственным критерием – красотой. Так в набросках предложенного им летательного аппарата [35] Леонардо больше внимания уделил оформлению приспособлений, помогающих воздухоплавателям сойти с аппарата на землю, чем самой летательной способности аппарата. Великого художника больше занимала завершённость того, что было доступно восприятию, нежели реализация того, что может понять только посвящённый» (Боно, 2005).

«Учёные ищут красоту и законченность. В физике, математике, химии. Мне довелось как-то видеть двух биофизиков, громко смеявшихся, глядя на доску, исчерканную выводом какого-то уравнения. «Господи, как красиво!» – сказал один из них и, вздохнув, скучным голосом попытался объяснить мне, в чём красота этого ряда цифр и знаков.

Красота закона, объединяющего ряд сложных явлений, – не только во внезапной ясности и общности вчера ещё разных фактов, но и в единообразии, которое закон устанавливает. Не унылая и зловещая похожесть цвета хаки, а единство стиля, гармония содержания и формы, архитектурная, или, если хотите, музыкальная стройность и выразительность согласного звучания.

Красота – это простота, строгость, лаконичность. Разрозненное обилие химических элементов стало красивым ансамблем, когда появилась Периодическая система. Тысячи наблюдений за ходом планет обрели совершенную красоту в законах Кеплера. Очевидно, в науке красота – это порядок понимания, наведённый там, где только что царил хаос разбросанных фактов.

Недаром с незапамятных времён прошла нетленной формула красоты природы: в природе всё гармонично. Но что такое гармония, как не наличие обязательной, строгой и целесообразной закономерности?» (Губерман [36] , 1969. С. 94).

«Красота – это наивысшая степень целесообразности, степень гармонического соответствия и сочетания противоречивых элементов во всяком устройстве, во всякой вещи, во всяком организме. Другими словами, под красотой человека мы понимаем целесообразное устройство его тела, обеспечивающее выживание как биологического вида в самых разных условиях…

Все без исключения размеры тела человека находятся в жёстком соотношении. И эти соотношения находятся в подсознательной памяти каждого из нас (в виде своеобразной прошивки, как у мобильного телефона), позволяют на интуитивном уровне оценивать красоту, то есть целесообразность любого человека…

Насколько точна эта прошивка, то есть подсознательное чувство красивого, прекрасного, целесообразного, настолько эффективно человек может выбрать себе партнёра для создания семьи, потомства и т. п.» (Петухов, 2012).

«Люди, которые имеют много дела с математикой, в конце концов приобретают чувство математического изящества используемых приёмов, они становятся способными чувствовать математическую красоту теорий. Естественно, что такое изящество нелегко усвоить. Это скорее эмоция…» – признавался другой нобелевский лауреат, Поль Дирак.

«Хорошая музыка, – «дар божественных звучаний», – она строится со строгой выдержанностью формы. В фугах Баха, как в алгоритме, как в формуле, заключена строжайшая последовательность. В этой строгости – существенный источник их впечатляющей силы. Так и в строгой последовательности математических строений есть своя внутренняя музыка, своя красота – жар холодных формул. Но как понимание структуры музыки требует музыкальной культуры, так и переживание красоты математики требует культуры математической», – писал выдающийся советский математик Александр Данилович Александров (Наука и жизнь. – 1970. – № 8).

Любопытно в этой связи парадоксальное высказывание уже упомянутого нами доктора наук, профессора Т.В. Черниговской на встрече учёных с журналистами в редакции того же журнала, только тридцать два года спустя (Наука и жизнь. – 2012. – № 11):

«Мой коллега Святослав Всеволодович Медведев, директор института мозга в Петербурге, говорит, что мозг – это интерфейс между идеальным и материальным <…> Вопрос – и пусть он прозвучит как дурацкая шутка: а мы можем доверять математике? В основе всех наук лежит математика, математический аппарат, но почему мы должны ей верить? Она является чем-то объективно существующим – или это производное от свойств человеческого мозга: он так работает? Что если у нас такой мозг, и всё, что мы воспринимаем, – это только он?

Мы живём в том мире, который поставляют нам наши органы чувств. Слух – такого-то диапазона, зрение – такого-то диапазона, меньше – не видим, больше – тоже не видим. Через окна и двери, которые ведут в мозг, к нам поступает дозированная информация. Но когда мы общаемся с миром, у нас нет других инструментов, кроме мозга. Абсолютно всё, что мы про мир знаем, мы знаем с его помощью. Мы слушаем ушами, но слышим – мозгом; смотрим глазами, но видим – мозгом, и всё остальное работает так же…»

ВОПРОС № 57

Жил да был один король, злой и жестокий. Только своего единственного сына этот король и любил. Однажды принц не вернулся с охоты. Разгневался король, созвал слуг. Приказал искать сына, но тому, кто поведает плохие вести, пообещал залить в горло расплавленный свинец. После долгих блужданий слуги нашли сына короля мёртвым, его загрызли звери. Как слуге поведать королю о смерти любимого сына, но при этом остаться в живых?

ВОПРОС № 58

Почему среди женских помад доминируют красные по оттенку?

ВОПРОС № 59

Среди знаменитых качественных задач М.Е. Тульчинского находим такую: «Почему тон духовых инструментов повышается, когда музыканты «разыгрываются» перед выступлением оркестра? Почему тон струнных инструментов при этом понижается? Почему музыканты вообще разыгрываются, ведь есть навыки, ноты и т. д.»