Сергей Ключников - Невидимая броня

Сергей Ключников

НЕВИДИМАЯ БРОНЯ

Теория и практика психоэнергетической защиты

Серия "Ключ к пробуждению"

ПОСВЯЩЕНИЕ ДАОССКОГО МАСТЕРА

Я приветствую выход книги российского автора Сергея Ключникова, которая говорит о вещах, крайне важных для каждого человека - об умении "сохранять чистоту сердца" в любой жизненной ситуации. Лао-Цзы говорил о том, что настоящий мастер неуязвим для этого мира, "потому что его никто не замечает": "Истинный человек настолько естественен для этого мира, что тигру некуда вонзить свои когти, а хищным птицам некуда воткнуть свой клюв". Это значит, что тот, кто хочет быть в гармонии с этим миром, прожить долгую жизнь, а возможно, и достичь бессмертия, должен не сопротивляться этому миру, не вступать с ним в противоречия и конфликты, а наоборот, обретать состояние "ван-вo" ("само-забытия"), находиться в том пространстве бытия, где "нет ни меня, ни того, что вне меня".

Даос Тао Хунзин, один из наших великих наставников, в молодости, если к нему подступала опасность, имел возможность исчезать из виду. Именно за такое умение люди считали его великим мастером. Сам же он не это считал мастерством. Когда Тао Хунзин достиг старости, опасности к нему даже не подступали - вот это и есть истинное мастерство.

Сегодня в мире многое изменилось, мы стали общаться с людьми разных стран и разных народов и узнали, что в каждой стране мира есть свои способы сохранения "себя целостного" (цюань жэнь). Эти методы необходимы не только каждому из нас, но и для сохранения человеческой цивилизации в целом. То, что Сергей Ключников, заботясь о каждом из нас, сумел свести воедино мудрость многих народов - очень достойный поступок. Я надеюсь, что этой книге предстоит долгая жизнь.

Наставник даосской школы

Путь Истинности (Цюань Жэнь Дао)

провинция Хэнань, уезд Мисянь

ДАОСИНЬ

"ИСКУССТВО СБЕРЕЖЕНИЯ СОБСТВЕННОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ"

"Я сберегаю собственную целостность - вот и все, чем я занимаюсь", - как-то ответил известный даос-мистик на вопрос, в чем заключается суть его многочисленных методик, которые он практиковал всю жизнь.

Восточные цивилизации выработали удивительную культуру сохранения целостности человека, которая дошла до нас из глубины тысячелетий. Практически все, что было создано восточно-азиатской культурой, - методы медитации и энергетики, иглоукалывание и прижигания, утонченная поэзия и монохромная живопись, любование опадающими цветами и таянием снегов, - все это так или иначе было связано с воспитанием внутренней чистоты человека, с "целостностью его сердца".

Уже даосы начали использовать методику, которая затем широко распространилась в буддизме и в ряде локальных религий, называемую "шоу и" - "сохранение единого" или "сбережение себя в единстве". Не вдаваясь в тонкости самой методики (а она со временем заметно трансформировалась), заметим, что речь шла именно о том, чтобы собрать воедино весь расколотый, "разбросанный" (сань) мир как вокруг человека, так и внутри него. Человек входил в мистическое "со-звучание", в некое единоритмие (юнь) с миром и космосом, становясь неотличимым от него, а поэтому и неуязвимым.

Уже в VII-VI вв. до н. э. методы медитации были направлены именно на единство человека с Дао, равное абсолютной чистоте сознания. Вот как об этом рассказывает один из самых ранних текстов по методике созерцания: "Можно ли, соединив душу и плоть, объять Единое и не утратить это. Можно ли, регулируя ци и становясь податливым, обрести состояние новорожденного? Можно ли, отполировав сокровенное зерцало, не оставить на нем пятен" ("Дао дэ цзин", § 10).

Буддизм, в частности его школа чань, приносит новую концепцию сбережения собственной целостности человека - "твое сердце и есть Будда" (цзю синь цзю Фо), а поэтому бессмысленно "искать Будду вне себя". Это значит, что источник всех наших физических и психических болезней заключен лишь внутри нас самих. Человек, занимаясь духовной практикой, может достичь просветления ("стать Буддой"), а может положить начало несчастьям своим и других людей. И все это - один и тот же человек, который либо умеет, либо не умеет систематически пестовать себя.

В нас есть все, в том числе и колоссальные возможности для самозащиты - энергетической, физической, духовной. Как говорил патриарх Мацзу Даои (VIII в.): "Человеческая природа изначально самодостаточна". Мы лишь не всегда умеем реализовать в себе эту целостность, прибегаем к неким внешним "помощникам", перекладывая всю ответственность на них, например, лечим болезнь лишь лекарствами и не занимаемся дыхательными и оздоровительными упражнениями, как то предписывает восточная медицина.

Восточное мышление - всегда мышление практическое, утилитарное. Здесь философия никогда не расходилась с самим искусством гармоничной жизни в этом мире и никогда не была оторвана от самого акта бытия. Если на Западе утилитарность философии нередко отвергалась (да и можно ли применить философию Гегеля в повседневной жизни?), становилась выше бренного существования, то в Китае и Японии она была соткана из самой материи жизни, где самое приземленное, например, искусство потребления пищи, оказывалось самым возвышенным.

Здесь стоит даже вслушаться в изначальный смысл китайских понятий: философия - это "обучение высшей мудрости" (чжэсюэ), религия - "учение предков" (цзунцзяо).

Примечательно, что понятия "религия" долгое время вообще не существовало ни в Китае, ни в Японии. Сначала под воздействием западного влияния XVIII-XIX вв. оно приходит в Японию, а затем перекочевывает в Китай, где понимается именно как нечто, завещанное предками - "учение предков". До этого же существовал просто единый термин "цзяо" - "учение" для всего комплекса духовного воспитания человека. Под "учением" могла подразумеваться практически всякая духовная практика: было известно "медицинское учение", "буддийское учение", "учение кулачного искусства" и т. д.

Из-за чего человек становится беззащитен перед этим миром? Восточные учения отвечают на этот вопрос практически одинаково: из-за замутнения сознания. Пустые размышления, иллюзии накрепко привязывают нас к этому миру, заставляя наше сердце вечно страдать. "Душа человека, наполненная мыслями о рождениях и смертях, о созиданиях и стремлениях, - вот это и есть заблуждение", - объясняет Мацзу.

Всякая религия и философия, будь то на Востоке или на Западе, начинает воспитание человека с методик и предписаний, в этом между культурами нет особой разницы. Однако восточно-азиатские учения постоянно объясняют, что все методики - не более чем подпорки, чтобы научиться ходить. И однажды их придется отбросить, опираясь лишь на чистоту сознания.

И тогда все "предписания", все правила, даже все методики самозащиты становятся ненужными. "Для того, чье сердце находится в равновесии, какой смысл соблюдать дисциплинарные правила?!", - как-то воскликнул шестой патриарх чань-буддизма Хуэйнэн во время одной из проповедей. Внутренний подвиг спокойного и ясного сознания значительно сложнее, чем соблюдение даже самых жестких правил, постов и предписаний.

На самом деле воистину существует лишь одно - равновесие сердца, спокойствие и чистота души. Все остальное вторично.

Эта же мысль прослеживается и в восточных боевых искусствах, где есть четкое разделение тренировок на выполнение формальных упражнений, неких внешних форм (кит. таoлy, яп. ката), с одной стороны, и на духовную практику, которая собственно и составляет основное содержание того, что называется "гунфу" - высшее мастерство.

B XVI-XVII вв. в Китае происходит настоящий переворот, нередко не замечаемый многими исследователями - методы, которые некогда практиковались лишь в закрытых буддийских и даосских школах, становятся достоянием сотен школ боевых искусств ушу. И именно в этот момент способы рукопашного боя и владения оружием, пришедшие в основном из армейской практики, соединяются с тайными способами самовоспитания. Оказывается, что высшее мастерство - не в том, чтобы нанести стремительный удар или поставить блок, но в том, чтобы достичь такого состояния сознания, когда никому не придет даже в голову напасть на вас. Это и есть то состояние, которое великий мастер Сунь Лутан называл "кулачным искусством за пределами кулачного искусства".

Потом это осознание боевого искусства как высшего ритуала общения с Небом приходит и в Японию, и в Корею, и во Вьетнам. Отсюда становится ясно, почему сегодня, в век ядерного и огнестрельного оружия, восточные боевые искусства остаются жить - в отличие от многих древних западных методов воинских искусств они направлены на защиту не только физической оболочки человека, но прежде всего целостности его души. Не случайно одно из правил правильной медитации гласит: "Вы должны так сидеть в медитации, чтобы никому даже не пришло в голову подойти и ударить вас".