Группа здоровья - Леонид Шевцов

Леонид Шевцов

Группа здоровья

Вот иногда подумаю о чём-то, и просто в восторге нахожусь от того, как великолепно работает моя голова. Сам себе удивляюсь. Смотрю на себя и счастлив просто: неужели такие умные красавцы бывают?

Раньше, ещё по молодости, процесс раздумий состоял в том, что знакомые мне на это время речевые конструкции при формировании мыслей хаотично суетились, тыкались в известную различную информацию по теме в голове, и не слишком слаженно выстраивались из неопределённых мыслеформ в законченную и чёткую мысль, хотя порой ошибочную. Но все эти процессы всегда происходили только на языковой основе. Так, во всяком случае, у меня лично выглядел процесс мышления.

То сейчас, когда я стал много старше, насобирал хранилище из жизненного опыта, впечатлений и воспоминаний, этот процесс размышлений у меня постоянно сопровождается какими-либо картинками из прошлого, или ассоциативными зрительными образами, которые услужливо подкидывает мой мозг. И этим в процессе размышлений, он значительно облегчает понимание сути вопроса, формирование мыслей и выводов, и их построение во фразы. Логических ошибок стало много меньше. Так здо́рово! Столько умного в голове появляется, что порой даже всё и высказать не могу — слов не хватает. Возможно, именно так и приходит старость?.. Когда мыслей умных много, а как у собаки — сказать не получается?.. Хотя, скорее, сейчас я мысли уже больше вижу, чем их отображаю словесно. Это очень забавно ощущать… Ну, это так… лирика… разминка перед серьёзным обсуждением, которое нам предстоит.

Начало истории моего гениального озарения было обыденным.

(Когда я пошучу по ходу своего рассказа, то буду об этом вас информировать, потому что мои остроты в основном только мне самому и понятны. Вот сейчас, перед этой фразой, я как раз блеснул юмором.)

Так вот, я размышлял над простым вопросом: — «Что такое богатство? Сколько это? И для чего оно человеку нужно?» Вот вы, к примеру, знаете — «Зачем вам богатство и сколько его вам хочется иметь?».

Именно в этот момент я вдруг совсем, на первый взгляд, некстати, вспомнил эпизод своей юности.

По молодости я учился в военном училище, которое хоть и называлось училищем, как некое учебное заведение из среднего образования, но по фактически было институтом. У военных в то время вузы с институтским статусом традиционно было принято называть училищами: танковое, лётное, воздушно-десантное и так далее. Вот в одном таком училище обучался и я.

Училище было очень хорошо известно, имело исключительно уважительную и чуть хулиганскую репутацию в Армии, и отличалось от многих тем, что там давалась специальность самого широкого профиля и разносторонняя, всеобъемлющая подготовка. Скорее, не столько хулиганскую, сколько этакую гусарскую, с присущей тем репутацией лихих воинов, покорителей женских сердец, вольнодумцев и сорвиголов.

Мы в совершенстве обучались стрельбе из многих видов оружия, включая иностранного, вождению различной боевой техники, и действиям солдат и подразделений на поле брани. В таких боях, в которых мы сами должны были бы принимать участие и им — этим боем — управлять. А также, прочим армейским навыкам, которых было ой как много, и все очень непростые и физически трудные.

Поэтому одной из главных задач нашего обучения являлась физическая подготовка. Вырабатывались в нас высочайшая выносливость, умение через боль и различные погодные, экстремальные условия — жару, холод, пронизывающий ветер, преодолевать себя и добиваться выполнения поставленной цели. Перемещаться через развёзшие грунты и полевые раскисшие дороги, снег, пески, скалы. И в этих условиях совершать марши в полной боевой экипировке на многие километры и постоянно, в основном только бегом. Если говорить обобщённо, то из нас готовили как минимум суперсолдат.

Нас потому так усиленно обучали универсализму, чтобы мы всё умели в боевых условиях. Ведь для младших офицеров главным способом подготовки личного состава и управления им в бою, когда вокруг стоит сплошной грохот, стрельба и разрывы, являлся самый первый в истории цивилизации принцип обучения и передачи навыков — «делай, как я». Именно поэтому мы в первую очередь сами должны были в совершенстве владеть знаниями и умениями солдат по всем армейским боевым специальностям. Всеми навыками тех солдат, которые контактируют с противником напрямую, и если так будет необходимо, то до рукопашной схватки.

Обычный день начинался с зарядки в любую погоду. Причём из пятидесяти минут её длительности, сорок был бег на пять-шесть километров. Это зависело от нашего поведения накануне, или от того, как у ответственного офицера, который проводил зарядку, молодого в принципе парня, прошла ночь. А она могла пройти совершенно по-разному. Не зря в старину говорили: — «Шерше ля фам». А я бы от себя добавил, что делать это им нужно было бы очень заранее, чтобы эти «фамы» была где-то всегда поблизости, когда это бывает крайне необходимо молодому организму. (Опять шутка… так себе, кстати)… Впрочем, отвлёкся… И только лишь минут пять мы растягивали сухожилия, разогревались и разминались под руководством старшины роты различными гимнастическими упражнениями. Какой же для нас это был благостный отдых после взмыленного гона в высоком темпе, который часто и зависел от этих самых неизвестных нам «фам», и оттого, насколько они были капризные. Неожиданная взаимосвязь, правда? Одни ломаются… а курсантов…. скажем так, гоняют.

Таким было каждое утро шесть дней в неделю.

А ещё в каждую неделю были три-четыре пары по физподготовке, уже днём на плановых занятиях, где мы тоже обязательно много бегали. Затем три раза в неделю как минимум — занятия по огневой подготовке. А также на полигонах по тактике, защите от оружия массового поражения и прочие армейские предметы, которые также были связаны с перемещением бегом на значительные расстояния.

Занятия, как правило, завершались в 15 часов, и мы шли на обед, а в 17 вечера опять начиналась спортивно-массовая работа, то есть всё тот же бег. Уже в более щадящем режиме, так как офицеры торопились собраться и до 19 часов вечера успеть, если повезёт, к своей и нашей радости отправиться домой. Но это получалось у них далеко не всегда, потому что по вечерам проводились разные совещания и подведения итогов. Так что часто они уходили 21 час.

С 9 утра и аж до 9 вечера. И в таком режиме практически каждый день. А ведь каждую неделю были ночные стрельбы и ночные вождения