Андрей Курпатов - 5 судьбоносных вопросов. Мифы большого города Страница 10

И никакие мои логические доводы и объяснения о том, что это, мягко говоря, не совсем так, никто даже слышать не хочет!

Ну почему когда речь заходит о несправедливости, то «виноватыми» обычно оказываются люди других национальностей, вероисповедания, социального и материального статуса: политики, олигархи, «хозяева»? Задам-ка я Андрею и этот вопрос, меня он по-настоящему волнует.

– Вот раньше мы все были в каком-то смысле одинаковыми. Мне кажется, что реальная заслуга советского режима заключалась именно в этом: он уравнял всех и таким образом нивелировал, например, национальный вопрос – мы были советскими людьми, советским народом. И вдобавок все были примерно одинаково бедными. Не стало понятия «советский человек», и тут же проявилось другое отношение к иным – представителям других национальностей, людям, исповедующим другие религии, имеющим больший достаток…

– А вот это как раз архетипическая конструкция, присущая любому человеку – кем бы он ни был и где бы он ни жил. Ведь что такое «иной»? Иной – это НЕПОНЯТНЫЙ, а если непонятный – то возникают страх и оборона в виде агрессии. Когда же он становится «понятным» – никаких проблем нет. Советская власть решила этот вопрос просто – переназванием. Всех людей – вне зависимости от их национальности, происхождения, вероисповедания – она разделила на пролетариев и непролетариев. Русский он или поляк, друг степей калмык или негр (чернокожий) преклонных годов – неважно. Пролетарий! Переназвали – отличия стерли, новый видовой признак выдумали – и все «понятно»: рабочий человек – значит, хороший. А если понятно, то нестрашно, а если нестрашно, то можно и общий язык найти. Мы боимся всего нового, всего непонятного. И пока я не понимаю, кто со мной рядом находится, друг он мне или враг, – я его опасаюсь.

Теперь прежние названия перестали действовать, а новым названиям мы качества не присвоили. В Китае, например, как поступили? Разрешили предпринимательством заниматься, но предварительно всех предупредили – предприниматели работают на нашу, китайскую экономику, а следовательно, они хорошие люди, бить и ненавидеть их не надо. А у нас бизнесмены появились – и как прикажете к ним относиться? Вопрос неоднозначный… И кроме прочего, конечно, «появились» представители разных национальностей. У нас ведь «парад суверенитетов» случился, страны по национальному признаку из СССР благополучно дезертировали, и вот на повестку дня вылез национальный вопрос. Причем дезертировали элиты, а национальный вопрос они просто как знамя впереди себя выкинули и все – мол, мы эстонцы, и что вы от нас хотите? Мы будем сами по себе. И все прочие тоже.

А как национальный вопрос (или конфессиональный, не дай бог) встает на повестку дня, тут уже совершенно другие механизмы включаются. Ведь что здесь скроешь: люди разных национальностей – разные. Генотип – это же вам не шутки. И было бы странно думать, что генотип цвет кожи кодирует, разрез глаз кодирует, прочую антропометрическую информацию кодирует, а психику – нет, не кодирует. Конечно, кодирует. Куда деваться? А к генотипу еще и культуральные вещи добавляются. Если в определенной культуре из поколения в поколение одни и те же императивы действуют, это же на психологии каждого отдельного представителя данной культуры сказывается. Не может не сказаться.

Вот возьмем, например, иудаизм. Отличается эта культура от христианской? Разумеется, отличается. В иудаизме главное – строгость исполнения предписаний: шаббат, и баста, кошерная пища, и будьте любезны. Бог сказал так-то, значит – так-то. И никаких дискуссий. А в христианстве? У нас Бог вовсе не так уж конкретно выражался, у него все притчи, все иносказательность сплошная.

Давайте просто базовые принципы посмотрим… В иудаизме: «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй», а в христианской традиции: вместо «не убий» – «всякий гневающийся на брата своего напрасно подлежит суду; мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним», вместо «не укради» – «кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду», вместо «не прелюбодействуй» – «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем; если же правый твой глаз соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; и если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя». Ну чувствуется ведь разница?

И вот теперь мы переходим к «великому греху» иудея – ростовщичеству. Занимается человек банковским делом – дает в долг, в рост, получает проценты. С точки зрения иудаизма какой в этом грех? Да никакого! Не украл же. Наоборот – дал в пользование и лишь попросил разделить с ним прибыль. Это работа такая! Никакого воровства! А с точки зрения христианской культуры – должен же был так дать, то есть даром. Ведь сказано же: «отдай и верхнюю одежду». Но это христианам сказано, а иудеям – нет, им другое говорили. Вот и весь конфликт. Для христиан банкиры – «барыги», для иудеев русские – «дармоеды». И разберись тут, кто прав, а кто виноват.

В христианской культуре деньги автоматически превращаются в «зло» (одно слово «стяжательство» чего стоит!). И как тут объяснишь благоверному христианину, что деньги – это по сути своей просто инструмент. Я дал кому-то молоток, он построил с его помощью дом, создал с помощью моего молотка новую ценность. И я прошу денег за пользование моим молотком. Для христианина – дикость, для иудея – норма вещей. «Я кому-то дал деньги, он их использовал, и я прошу часть денег от того, что он заработал (или мог заработать, если бы их не профукал)» – вот и вся логика этих «ужасных евреев». Но нам до сих пор непонятно, что они ТАК думают. Не «барыжничают», не «наживаются на чужом горе», а просто так думают.

И мне кажется, что пора уже как-то включать мозг и начинать понимать, как кто думает. Но мы – нет, не даем себе этого труда: вникнуть, понять, разъяснить самим себе, что к чему. У нас все иллюзия взаимопонимания – мол, понятно, почему он деньги в рост дает: наживается, барыжничает. В общем, «своею мерою мерим», чего, в общем-то, положа руку на сердце, нас наши же собственные религиозные авторитеты и просили не делать. Но… Короче говоря, имеет смысл подключать уже аналитические центры головного мозга к работе в этом направлении. Дико это как-то в XXI веке продолжать довольствоваться одними лишь «благородными чувствами», в особенности – протеста.

У каждого народа, нации, этноса свои собственные, в чем-то уникальные смыслы и значения одних и тех же вещей. Каждое сообщество людей живет в своем мире – у них другие практики реализуются, у них другое представление о себе и о мире сформировано. Причем это представление внутренне абсолютно логичное, стройное, адекватное, непротиворечивое. И если мы начнем так думать, если мы просто принимаем это в расчет, мы будем понимать этих «страшных» иных . А будем их понимать – перестанем и бояться. Что делать – история подняла сейчас и национальный, и религиозный вопросы… Надо уметь отвечать этим «вызовам», но без истерики, мозгами.

Развитые общества, надо сказать, по большей части через все это уже прошли. Совершили во многом эту работу. Это касается не только расовых и национальных различий, но и экономических, социальных, половых, возрастных. И в Японии, и в США отношение к богатым людям – хорошее, почтительное, они уважаемые люди. Их не ненавидят, им не завидуют черной завистью, у них учатся их успешности. В Америке существует, можно сказать, целый культ self-made человека – человека, сделавшего себя, добившегося большого успеха своими личными усилиями и стараниями. А у нас?.. «Олигарх» – слово ругательное.

Впрочем, про «олигархов» вопрос особый. Вот спросите меня: «Справедливо ли, что несколько людей, кучка какая-то, горстка – воспользовались ситуацией в стране, царившим хаосом и распределили между собой ценности, которые, по большому счету, к ним никакого отношения не имели и были достоянием всего народа?» Отвечу: «Несправедливо». Мне было 18 лет, когда ваучеры раздавали, я был военнослужащим. Как я мог в таких обстоятельствах своим ваучером правильно и эффективно распорядиться? Всей семьей отдали в какой-то фонд, и до свидания. Несправедливо. Обман. Чистой воды.

Но после этого спросите меня: «А был ли другой путь? Могло ли все произойти иначе?» И я отвечу, не дрогнув ни единым мускулом: «Нет, не могло». Почему? Потому что история не пишется в сослагательном наклонении. Не пишется – ну хоть ты тресни! Случилось то, что случилось. Такие были обстоятельства, такая была ситуация. Да, какие-то люди оказались, как говорят в таких случаях, «в нужном месте и в нужное время». Да, они сориентировались и воспользовались моментом. Да, они получили то, что им не предназначалось. Но были бы не они (данные, конкретные персонажи), были бы другие. В этом жестокая-жестокая правда.