Т. Ахола - Терапевтическое консультирование. Беседа, направленная на решение Страница 11

Этот сценарий не произвел впечатления на Нину, и она спросила о втором выборе.

— Второй — это поиск способа отомстить, — сказал я и заметил, что она явно заинтересована этой идеей. Я стал предлагать умные способы расплаты, используемые персонажами мыльных опер, И предложил Нине сделать что-то подобное.

— Вы могли бы погубить его жизнь, подвергнув риску его профессиональную карьеру, или разрушить его отношения с новой женщиной, распуская о нем гадкие слухи. Как насчет этого?

Нина с улыбкой сказала, что это пока лучший выбор, но не в ее традициях мстить людям.

— Третий выбор, — продолжал я, — простить Яри. Но приняв эту альтернативу, вам придется подумать о том, как он сможет компенсировать вам причиненное страдание, если однажды в будущем пожелает сделать это.

Когда я вез Нину обратно на станцию, я порекомендовал ей съездить к родителям, рассказать им об альтернативах, которые мы обсуждали, и попросить помочь ей выбрать вариант своего будущего.

Спустя два месяца я говорил с Ниной по телефону и узнал, что вскоре после нашей встречи она действительно ездила повидаться с родителями.

Их встреча началась с взаимных обвинений и угроз. Постепенно все успокоились и, говоря ее словами, она впервые за многие годы откровенно поговорила со своими родителями.

Постепенно Нина поправилась, нашла себе новую работу и даже возобновила учебу.

Поскольку я не предъявлял ей счета за самую последнюю консультацию, она спросила, сколько она должна. Я сказал, что если она чувствует за собой долг благодарности, она могла бы оказать мне любезность. Она сказала, что будет рада помочь и спросила как. Я ответил:

— Если в будущем мне встретятся клиенты, которые вознамерятся убить себя, вроде того, как было с вами, могу ли я просить вас о помощи?

— Конечно, но какая от меня может быть помощь?

— Расскажите им историю о том, как вы выжили, — сказал я. Она согласилась. Мысль о том, что проблемы порождаются горем, не нашедшим утешения, играет центральную роль в западной психологии. Основываясь на этом убеждении, клиентов поощряют говорить о своих прошлых утратах и «прорабатывать» их.

Бену недавно позвонила женщина, потерявшая мужа в автокатастрофе. Ее друг, психолог, бывающий у них в доме, отметил, что дочь справляется с несчастьем лучше, так как выражает свои эмоции слезами или гневом. Но он был озабочен из-за сына, который не проявлял никаких сильных чувств, не очень хотел разговаривать о несчастном случае и казался лишь слегка расстроенным. Психолог сказал, что мальчик нуждается в лечении. Тогда мать позвонила Бену, чтобы проконсультироваться о необходимости лечения сына. Бен дал ей возможность рассказать, что случилось и как каждый член семьи справляется с этим. Обсуждение привело к мнению, что у каждого свой стиль преодоления горя, и что реакция сына тоже вполне нормальна. Мы решили провести мониторинг ситуации без дополнительного лечения. Через несколько месяцев мать известила Бена, что, по ее мнению, это решение было правильным.

Следующее описание взято из материалов консультативной сессии, проведенной нами в рамках мастерской для профессионалов в одном маленьком городке Финляндии. Случай иллюстрирует многие грани понятия «беседа, направленная на решение»: направленность в будущее, опору на предыдущий прогресс и обмен собственным опытом с клиентами. В начале беседы выяснилось, что у клиентки умер ребенок. Этот вопрос намеренно был отложен на потом. Когда он вновь возник к концу сессии, обсуждение его было проведено в стиле, который можно было бы назвать ориентированным на разрешение.

Утешение, посланное с небес

Мария, женщина средних лет, страдающая депрессией три года и потерявшая трудоспособность полтора года назад, была приглашена на консультацию Хенриком, ее психиатром. Марии был задан вопрос, желает ли она пригласить кого-то сопровождать ее, и она пригласила Пирьо, своего соседа и друга. Мы начали сессию с вопроса к Хенрику, каким бы он хотел видеть результат сессии. Его цель состояла в том, чтобы Мария обрела достаточную уверенность и начала снова работать, а потом осознала, что она счастливее, когда работает. Казалось, Мария согласна с этой целью, но Пирьо заметил, что столь же важно, чтобы Мария почувствовала себя счастливее и дома.

— Как вы думаете, можно ли сказать, что Мария сейчас оказалась на распутье? — спросил Бен.

Поскольку все, казалось, были согласны с такой формулировкой, он продолжил:

— Перед ней — развилка нескольких дорог. Одна ведет к месту, где Мария несчастлива на работе и несчастна дома. Другая ведет туда, где Мария счастлива на работе, но грустит дома. И третья дорога ведет к месту, где Мария счастлива и дома, и на работе. Вы согласны, Мария, что задача этой консультации помочь вам пойти правильной дорогой?

— Минуточку, — вставил слово Тапани, — я хочу уточнить, чувствует ли себя Мария на распутье, или ей кажется, что уже миновала его и движется по правильной дороге? Есть ли какие-нибудь признаки того, что вы уже на верной дороге?

— Я думаю, есть, — сказал Хенрик. — Мария уже выходит из кризиса и планирует вернуться к работе.

— Я недавно, впервые за три года, посетила место своей бывшей работы, — объяснила Мария, — и собираюсь приступить к работе через две недели. У меня всегда было большое желание работать, даже несмотря на то, что всю жизнь страдала артритом. Когда мне было всего семнадцать, доктор рекомендовал мне перейти на пенсию по нетрудоспособности, но я этого не хотела. Я всегда работала…

В этот момент она смолкла и со слезами на глазах продолжила:

— До тех пор, пока не умер мой сын в возрасте 18 лет.

Мы решили придерживаться своей ориентации на будущее и, несмотря на информацию о трагической смерти мальчика три года назад, Бен продолжал задавать вопросы:

— А ваш муж? Заметил ли он какие-то признаки улучшения? Как думает Пирьо, что бы мог сказать муж?

— Он бы сказал, что Мария стала заботиться о своей внешности, — отвечал Пирьо.

— Вы хотите сказать, что она стала пользоваться косметикой? — спросил Тапани.

— Да, но это только часть прогресса. Теперь она стала ходить также и к парикмахеру.

— Стоит ли еще о чем-то упомянуть? — спросил Тапани. Хенрик сказал:

— Настроение у Марии стало намного лучше, и она ищет кого-то, кто мог ухаживать за ее маленьким ребенком, когда она начнет работать. Недавно она даже смеялась. Я искренне преклоняюсь перед ней за решимость вернуться к работе.

— Мне интересно было бы узнать, — спросил Бен у Хенрика, — о чем вы разговаривали вдвоем?

— Больше всего мы говорили о цветах, — ответил Хенрик, вызвав смех в группе. — Правда, вы не поверите, какой она прекрасный садовод.

Мы продолжили сессию, предложив Марии отдать должное всем, кто ей до сих пор помогал, и фантазировали на тему будущей жизни Марии. К концу сессии мы вернулись к смерти, произошедшей в семье.

— Вы упоминали о том, что потеряли одного из ваших детей, — сказал Бен, — сколько у вас детей?

В комнате воцарилось молчание. Мы только потом узнали, что все присутствующие, кроме нас, знали об этой трагедии. Сын Марии погиб поздно ночью в дорожном происшествии. Это было шоком для всего города и широко обсуждалось всеми. Только Мария не хотела говорит об этом.

— Моему старшему сыну было 18, когда он погиб в автокатастрофе, — сказала она. — Моему второму сыну 15, а маленькому — только 2.

— Как вам удалось выйти из шока? — спросил Бен.

— Глаза Марии наполнились слезами и она сказала:

— Я не думаю, что я оправилась от шока. Когда вот так из жизни уходит молодой человек, от этого, я полагаю, невозможно оправиться. Постоянно думаешь об этом. Если бы только мы не купили ему машину, если бы только мы не велели ему в ту ночь ехать домой из дома своего друга.

— Вы винили себя в этой катастрофе? — спросил Бен.

— Я винила себя и своего мужа.

— Понять, каково это, потерять своего ребенка — вероятно, нечто такое, что другим недоступно, если они сами не пережили чего-то подобного, — сказал Бен. — Есть ли в группе кто-нибудь, кому пришлось пережить нечто подобное, и кто хотел бы поделиться своим опытом с Марией?

Двое участников выразили желание рассказать свои истории. Молодой человек, работник службы психического здоровья, рассказал о смерти своего брата, когда ему самому было только 9 лет. Пожилая медсестра рассказала о смерти своего взрослого сына несколько лет назад, она сказала, что ее выход из кризиса начался, когда она перестала думать о том, как можно было избежать его смерти.

— Можете ли вы сказать, Мария, что вы стали отдаляться от обвинений себя и мыслей о том, как можно было избежать этого несчастного случая? — спросил Бен.

— Боль по-прежнему не уходит.

— Чувствуете ли вы, как некоторые другие, что время — это единственное лекарство, способное залечить такую рану? — спросил Тапани.