(ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР - Русское правоведение: «юридическая чума» на Руси — вылечим Страница 12

Эти процессы оказали решающие воздействие на формирование юридической системы СССР и постсоветской России в обеих её составляющих: как в аспекте законотворчества и официальных комментариев к текстам законов, так и в аспекте кадрового обеспечения её функционирования.

Поэтому среди наиболее авторитетных учёных философов-обществоведов и юристов, а также среди вузовских преподавателей[132], авторов учебников по социально-управленчески ориентированным дисциплинам, которые формировали миропонимание общества в целом и представителей юридической системы, в особенности, — на протяжении всей советской эпохи и в постсоветской России евреи представлены сверхпропорционально по отношению к их численности в составе населения страны. Они занимали и занимают в этих сферах положение, которое позволяло и позволяет оказывать решающее воздействие на формирование посредством системы образования, массово издаваемых книг и публикаций и выступлений в СМИ определённых направленности и тенденций дальнейшего продвижения общества в режиме бездумного внимания авторитетам, создаваемым этой системой, к воплощению в жизнь целей библейского проекта порабощения человечества от имени Бога. Вне такого рода системного контроля остаются только неформальное личностное общение и произвольное воздействие людей на течение эгрегориально-матричных процессов [133] , самообразование.

В аспекте текстов законов и официальных комментариев к ним это выразилось в саботаже развития законодательной базы в обеспечение действия Конституции СССР 1936 г. В частности конституционная норма, предусмотренная статьёй 142 Конституции СССР 1936 г.[134], а позднее — статьёй 107 конституции СССР 1977 г.[135], не получила никакого законодательного обеспечения реализации этого не только конституционного права граждан СССР, но и общественного средства искоренения управленческой некомпетентности и систематических злоупотреблений властью: если бы эта норма, во-первых, была обеспечена юридически процедурно, и во-вторых, в общеобразовательной школе был учебный курс о Конституции и выражении её положений в законодательстве[136] и правоприменительной практике, то СССР мог бы не только существовать в наши дни, но и успешно развиваться, показывая народам других стран пример в решении разного рода проблем.

Кроме того, обществоведческая наука в СССР уклонялась от изучения проблематики эксплуатации «человека человеком» в условиях советской действительности, чем подрывала основы конституционного строя страны, поскольку статья 4 Конституции СССР 1936 г. прямо связывала существование и развитие СССР как государства социалистического с искоренением эксплуатации «человека человеком»[137].

Эта особенность в деятельности обществоведческой науки сказалась и на юридической системе: неадекватность обществоведческой науки в освещении проблематики эксплуатации «человека человеком» стала основанием для того, чтобы при разработке проекта конституции СССР 1977 г. именно юристы — первичные разработчики её текстов — сформировали не соответствующее действительности утверждение в её преамбуле:

«Советская власть осуществила глубочайшие социально-экономические преобразования, навсегда покончила с эксплуатацией человека человеком, с классовыми антагонизмами и национальной враждой».

Развивая далее это заведомо ложное положение, юристы — разработчики проекта конституции СССР 1977 г. — заменили термин «Советы депутатов трудящихся», на основе которого определялся конституционный строй СССР в Конституции 1936 г.[138], на термин «Советы народных депутатов»[139], что по умолчанию подразумевает, что новые эксплуататоры трудящихся могут быть не только представлены в органах Советской власти всех уровней, но и руководить ими. Лживость конституции СССР 1977 г. в вопросе об эксплуатации «человека человеком» стала одним из факторов, лишившим КПСС необходимой народной поддержки в 1991 г. вследствие того, что партноменклатурная бюрократия сложилась к тому времени как эксплуататорский общественный класс (если пользоваться терминологией марксизма)[140]. Люди не всегда могли эту мысль выразить, но успели прочувствовать этот факт по жизни за всё послесталинское время.

В нынешней конституции Российской Федерации, действующей с последующими изменениями с 1993 г., такое явление как эксплуатация «человека человеком» не упоминается вовсе, но провозглашается:

«Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещённой законом экономической деятельности» (ст. 34.1)[141].

Соответственно, поскольку эксплуатация «человека человеком» в постсоветской РФ не имеет юридического определения, то она не может быть запрещена и законом ни на уровне конституции, ни на уровне федерального законодательства. Ныне в РФ она разрешена — хотя и не по оглашению, а по умолчанию: в данном случае действует юридический принцип — «что не запрещено, то разрешено».

Соответственно это разрешение эксплуатации «человека человеком» объективно влечёт за собой лишение гражданина РФ по умолчанию тех или иных прав и свобод, провозглашаемых в конституции, теми или иными способами, не запрещёнными в прямой форме действующим законодательством. Вопрос только в конкретике: кого конкретно, каких прав и свобод конкретно, какими конкретно способами лишает конституция РФ и сопутствующее ей законодательство, не говоря уж о правоприменительной практике (реально основанной на «привычке к неправовому поведению», прежде всего, представителей самой юридической системы и государственной власти в целом, реализующих принцип «тот прав, у кого больше прав[142]»).

Наряду с исчезновением из текста конституции 1993 г. термина «эксплуатация человека человеком»:

•  в ней появилась конституционная гарантия: «право частной собственности охраняется законом» (ст. 35.1[143]),

•  но при этом исчезло разграничение права собственности на средства производства (термина «средства производства» в ней нет) и права собственности на предметы обеспечения и благоустройства быта личности и семьи, что Конституция СССР 1936 г. относила к личной собственности, на основе обладания которой невозможна эксплуатация «человека человеком» и которая также охранялась законом (ст. 10 Конституции СССР 1936 г.).

Единственный смысл этих «нововведений» — «замазать» вопрос о частной собственности на средства производства коллективного пользования как о средстве осуществления эксплуатации «человека человеком» и «замазать» сам вопрос об эксплуатации «человека человеком», оставив эту проблему вне оглашений, т.е. как бы реально несуществующей[144].

Более того, конституция РФ 1993 г. содержит положения, косвенно защищающие юридически право на эксплуатацию «человека человеком». Так первая фраза ст. 29.2[145]:

«Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду».

— Выражение кем-либо недовольства тем, что он подвергается эксплуатации, естественно вызывает неприятие со стороны тех, кто эту эксплуатацию осуществляет, а также и тех, кто не мыслит своей жизни иначе как в качестве «содержанок» эксплуататоров (это, прежде всего, — должностные лица юридической системы, а также деятели шоу-бизнеса и прочие промыватели мозгов). И потому выражение недовольства наличием эксплуатации «человека человеком», тем более публичное, юридически может быть квалифицировано, как возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной ненависти и вражды: в зависимости от конкретики стечения обстоятельств.

«Межнациональная напряжённость, этническая преступность, нелегальная миграция становятся для некоторых государств нерешаемыми проблемами. Прогрессирующее имущественное расслоение, которое, может быть, было менее рельефным в условиях экономического роста, на фоне кризиса приводит к открытым конфликтам между обеспеченными и бедными людьми. Во многих регионах мира возрождаются вполне, на мой взгляд, экстремистские учения о классовой борьбе[146], происходят уличные беспорядки и террористические акты, а кое-где идут и самые настоящие гражданские войны»[147] — из выступления Д.А.Медведева в бытность его президентом РФ на Мировом политическом форуме в Ярославле 8 сентября 2011 г.