Умберто Матурана - Биология познания Страница 13

Хотя все книги одинаковы, рабочие вычитывают из них и применяют различные указания потому, что они начинают свою работу, находясь в разных положениях, и движутся после этого по разных траекториям изменения. Конечный результат в обоих случаях будет один и тот же, а именно — дом. Однако рабочие первой группы строят такой дом, окончательный вид которого известен с самого начала, тогда как рабочие второй группы не располагают видимым образом того, что они строят, и, возможно, этот образ не возникнет у них даже тогда, когда они закончат свою работу. С точки зрения наблюдателя, обе группы строят дом, и ему об этом известно с самого начала. Однако дом, который строит вторая группа, принадлежит только когнитивной области наблюдателя, тогда как дом, который строят рабочие первой группы, принадлежит также и когнитивным областям каждого из рабочих. Кодирование в этих двух случаях, очевидно, разное. Ясно, что указания, содержащиеся в первой книге, фактически кодируют дом так, как его описывал бы наблюдатель. Задача рабочих по декодированию заключается в целенаправленном осуществлении действий, которые аппроксимируют конструирование предписанного конечного состояния. Именно поэтому дом должен присутствовать в их когнитивной области. Во втором случае в указаниях, содержащихся в каждой из тринадцати одинаковых книг, не закодирован никакой дом. Эти указания являются кодом процесса, конституирующего траекторию-изменяющихся взаимоотношений, которые, будучи осуществлены при определенных условиях, приводят к появлению системы, обладающей такой областью взаимодействий, которая не связана с наблюдателем никакими обязательными отношениями. То, что наблюдатель называет эту систему домом, составляет особенность его когнитивной области, а не самой системы. В первом случае кодирование изоморфно описанию дома, выполненному наблюдателем, и образует собой фактически репрезентацию последнего. Во втором случае это не так. Первый случай типичен для способа, посредством которого наблюдатель кодирует создаваемые им системы. Второй присущ способу, посредством которого геном и нервная система образуют собой коды для организма и нервной системы соответственно. При этом никто и никогда не сумеет отыскать в этих кодах изоморфизма с описанием системы, которое могло бы быть сделано самим наблюдателем, системы, с которой наблюдатель взаимодействует. В каком же тогда смысле можно утверждать, что генетическая и нервная системы кодируют информацию об окружающей среде? Понятие информации относится к степени неуверенности наблюдателя в своем поведении в области определенных им самим альтернатив, в связи с чем понятие информации может применяться только внутри его когнитивной области. Соответственно можно сказать лишь, что генетическая и нервная системы порождают информацию посредством самоспецификации, которая воспринимается наблюдателем как самодекодирование генетической и нервной систем в процессах роста и поведения.

(xi) Существуют различные области взаимодействий, причем эти разные области взаимодействий не могут объяснить друг друга потому, что явления одной области невозможно породить с помощью элементов другой. Взаимодействующая сущность остается в одной и той же области. Одна область может порождать элементы другой области, но не ее феноменологию, которая определена в каждой области взаимодействиями ее элементов, а элементы той или иной области определяются только той областью, которую они порождают. Любая связь между различными областями обеспечивается наблюдателем, который может взаимодействовать с объединенными между собой состояниями нервной активности, порождаемыми в его мозгу посредством его сопутствующих друг другу взаимодействий в нескольких областях, или же с независимыми описаниями этих взаимодействий, как если бы они представляли собой некую единую сущность. Посредством этих сопутствующих друг другу взаимодействий в различных областях (или с помощью нескольких описаний внутри описательной области) наблюдатель порождает отношения между различными областями (или между различными описаниями) как состояниями нейронной активности, которые создают в нем определенные способы поведения (описания), репрезентирующие эти совокупные взаимодействия в качестве единичных независимых сущностей. Благодаря рекурсивным взаимодействиям наблюдателя с описаниями число отношений, которые могут таким образом порождаться наблюдателем, потенциально бесконечно, равно как и число разновидностей этих отношений.

Таким образом, отношения как состояния нейронной активности, возникающие в результате параллельных взаимодействий наблюдателя в различных областях (физической и реляционной), образуют собой элементы новой области, в которой наблюдатель взаимодействует как мыслящая система, не редуцируя при этом одну феноменологическую область к другой. Именно одновременный логический изоморфизм между новым элементом (отношениями) и системами (выступающими в качестве источников этих элементов), возникающий благодаря способу происхождения этих отношений (то есть благодаря пересечению классов отношений), наделяет порожденную таким образом новую область (описания) ее объяснительной силой. Объяснение всегда представляет собой некоторое воспроизведение. В одних случаях это конкретное воспроизведение — путем синтеза эквивалентной физической системы, в других — концептуальное — посредством описания, из которого возникает система, логически изоморфная исходной системе. Редукция одной феноменологической области к другой не является объяснением. Адекватное понимание этой нередуцируемости существенно важно для понимания биологических явлений, консенсуальных областей, которые порождаются живыми системами, и их участия в процессе совместной эволюции.

Многие из выводов, касающиеся самосознания и знания и вытекающие из предложенного способа анализа, в той или иной форме высказывались разными учеными и философами, которые исходили при этом из собственного интуитивного понимания. Однако, насколько мне известно, эти выводы никогда не имели под собой адекватного биологического и эпистемологического основания. Я сделал это, проведя различие между тем, что принадлежит области наблюдателя, и тем, что принадлежит области организма, и в предельной форме выразил неявные следствия, вытекающие из круговой самореферентой организации живых систем, а именно следствия, вытекающие из функциональной замкнутости релятивистической организации нервной системы как системы, находящейся в условиях непрерывного преобразования, детерминированного отношениями нейронной активности (так, что система никогда не выходит за свои собственные пределы), а также следствия, вытекающие из ориентирующей функции языковых взаимодействий, не связанных с передачей информации.

Только проделав это, оказывается возможным правильно понять функциональную сложность живой системы, способной к взаимодействиям на языке, не маскируя ее такими магическими словами, как сознание, символ или информация. Большую часть работы по выяснению подробностей, разумеется, еще только предстоит сделать, однако основной шаг, состоящий в том, чтобы определить перспективу, в свете которой все это следует рассматривать, уже сделан. В качестве заключительного замечания можно было бы предположить то, что производит впечатление еще одного парадокса, но указывает при этом на концептуальную проблему: живые системы, в общем, и их нервная система, в частности, не созданы для того, чтобы воздействовать на среду, хотя именно благодаря эволюции способов их воздействия на среду они стали тем, чем они являются, то есть стали такими, что мы можем сказать о них то, что мы о них можем сказать.

Постскриптум

Ни одна научная работа не должна выполняться без признания вытекающих из нее этических следствий. В данном случае особого внимания заслуживает следующее:

(1) Человек представляет собой детерминистическую и релятивистическую самореферентную автономную систему, жизнь которой обретает особое измерение посредством самосознания; этика и мораль возникают как комментарии, которыми он сопровождает свое поведение посредством самонаблюдения. Он живет в постоянно изменяющейся области описаний, которую он порождает путем рекурсивных взаимодействий в рамках этой области. Единственным постоянным элементом на протяжении всех его преобразований в ходе его личностной истории оказывается его идентичность в качестве взаимодействующей системы. Это значит, что человек изменяется и живет в изменяющейся системе отсчета в мире, который непрерывно им самим создается и преобразуется. Успешные взаимодействия, прямо или косвенно служащие поддержанию живой организации, представляют собой единственное предельное основание для оценки им правильности своего поведения в области описаний, а значит предельное основание истины. Но поскольку живые системы суть самореферентные системы, постольку любое предельное основание по необходимости относительно. Поэтому никакая абсолютная система ценностей невозможна, а любая истина и ложь в области культуры по необходимости относительны.