Книга о любви - Джона Лерер Страница 13

на сегодняшний день. Но деньги не принесли ему счастья[148]. Кейн так и не обзавелся собственным домом, предпочитая жить в съемных апартаментах. Письма ему доставляли на адрес закрытого клуба. Он постоянно разъезжал по работе – его последнее интервью с Вейллантом состоялось в зале ожидания “Адмирал” аэропорта О’Хара – и редко подолгу поддерживал с кем-то отношения[149]. “В конце концов я решил для себя, что этот человек пытается прожить без любви, – говорит Вейллант. – Не знаю, что тому причиной – паршивое детство или ему просто лень. Но я с интересом наблюдал за его жизнью, как за экспериментом”.

Эксперимент окончился трагически. Кейну пришлось понять – увы, слишком поздно, – что успех ничто, если вам не с кем поделиться радостью от своих достижений. В возрасте пятидесяти лет Кейн врезался на своем маленьком самолете в горный склон. Расследование не смогло установить, было ли это самоубийство, однако Вейллант обратил внимание, что перед последним полетом Кейн несколько дней пересматривал свое завещание. А кроме того, за год до смерти он в последний раз участвовал в опросе для исследования Гранта, и в его досье остались слова, проникнутые горечью: “Парадокс, но с каждым новым карьерным достижением я все больше задаюсь вопросом, правильный ли путь я выбрал в жизни”[150].

В своих записях Вейллант приводит пример, противоположный печальной истории Оливера Кейна, – жизнь женщины по имени Анна, участвовавшей в исследовании под названием “Генетический анализ одаренности”. Психолог Льюис Терман начал эту работу в 1921 году с целью выяснить, как интеллектуальные способности, проявившиеся в школьном возрасте, сказываются на дальнейшей жизни людей. Объектом исследования стали 1528 школьников с наивысшим значением IQ. Первоначально ученый предполагал закончить проект спустя несколько лет, однако наблюдение за испытуемыми так захватило его, что он продолжал эту работу до конца своих дней.

Когда испытуемым Термана исполнилось 50 лет, Вейллант попросил разрешения проинтервьюировать 90 женщин из этой выборки. Все гарвардские испытуемые были мужчинами, и он хотел выяснить, распространяются ли обнаруженные им закономерности и на женщин. Так он познакомился с Анной, у которой были “коротко стриженные седые волосы, слабеющее зрение, лишний вес и скрюченные артритом руки[151]”. Анна родилась в бедной семье в сельской местности штата Колорадо и всю жизнь проработала учительницей математики в муниципальной школе. Она любила преподавание, но ей трудно было совмещать работу с воспитанием четверых детей. (Муж Анны не мог работать из-за регулярных приступов болезни, и кормить семью приходилось в основном ей.) Вечером, уложив детей спать, Анна наливала себе большую чашку кофе и садилась проверять работы по геометрии. Она сидела над ними, пока у нее не начинало отказывать зрение. К тому времени, когда состоялось интервью с Вейллантом, Анна жила одна в маленькой квартирке – ее муж несколько лет как умер. “Глядя на нее, можно было подумать: да, ей нелегко пришлось в жизни”, – говорит Вейллант.

Однако Анна вовсе не печалилась из-за своей непростой судьбы, и трудности не сломили ее. Она настояла на том, чтобы рассказать исследователю о своей семейной жизни: они прожили с мужем много лет, и с каждым годом их отношения становились “ближе и ближе”. Она рассказывала, какое утешение находит в вере, как ей нравится ездить за покупками на ярко-желтом фургончике “фольксваген-рэббит”. Она вновь и вновь возвращалась в разговоре к своим детям и внукам, показывая их фотографии. Она хвасталась их успехами, но потом спохватилась: “Церковь говорит, что гордыня – грех”. Впрочем, пишет Вейллант, “вскоре у нее снова сделался гордый вид”[152].

Какие уроки можно извлечь из всех этих аккуратно запротоколированных жизней? На вопрос, в чем заключается самый главный вывод его многолетнего исследования, Вейллант ответил, что важнее всего – это близкие отношения[153]. Чтобы пояснить свою мысль, он рассказал об исследовании, которым руководил. В нем сравнивался уровень счастья среди людей, только что выигравших в лотерею и парализованных. Как оказалось, новоиспеченные богачи ничуть не счастливее паралитиков. Человек рано или поздно привыкает к своему состоянию. Деньги – самая мимолетная радость. Но когда испытуемые по программе Гранта подошли к девяностолетнему рубежу (почти половина из них еще живы), Вейллант обнаружил, что их удовлетворенность прожитой жизнью зависит лишь от одного: способен человек любить и быть любимым или нет. “Я как-то написал, что на склоне лет в сухом остатке жизни остаются лишь те, кого мы любили, – говорит он. – И сейчас я как никогда прежде верю, что так и есть”.

Вейлланту было нелегко следовать своей вере. С первой женой, от которой у него четверо детей, он развелся в 1970-м. Вскоре он женился снова, у него родился ребенок, а двадцать лет спустя Вейллант оставил вторую жену ради женщины, с которой познакомился на работе. Пять лет спустя он пришел ко второй жене с просьбой дать ему второй шанс. Она простила его, но это не помогло. Его пятой женой стала психиатр Диана Хайем. В старых интервью Вейллант утверждал, что он как король Лир: отец, которого вечно нет, и глава семьи, где не все ладно[154]. (Ему подолгу не удавалось видеться с некоторыми детьми.) Казалось бы, личная жизнь Вейлланта противоречит его научным воззрениям: как он может говорить о великой роли любви, когда сам не может сохранить брак? Однако я пришел к выводу, что именно неудачи, как ни странно, способствовали его вовлеченности в работу. Он погрузился в изучение гарвардцев в надежде разобраться, что с ним было и что его ждет; понять себя и определить свои слабые места. “Но мне часто приходило в голову, что моя «Адаптация» [ «Адаптация к жизни», первая книга Вейлланта об испытуемых в исследовании Гранта] была мольбой о помощи. Что я как бы прошу на ее страницах: «Кто-нибудь, подарите мне настоящую привязанность!» Наверное, можно сказать, что, наблюдая за жизнями испытуемых, я осознал, какую огромную роль играет привязанность в моей собственной жизни”.

Звучит удручающе: получается, что все это исследование, подтверждающее значение любви, на самом деле было криком отчаяния человека, которому любви не хватало, что Вейллант наблюдал воздействие любви лишь со стороны, как статистические графики, очищенные от чужих жизней. А гарвардцы, участвовавшие в программе Гранта, один за другим умирают, и скоро все будет кончено. Хотел бы я знать, что тогда станет делать Вейллант? Трудно, наверное, возглавлять исследование, результаты которого так безжалостны к тебе самому, когда тебе так и не удалось воплотить в жизнь плоды собственных открытий.

Однако к концу жизни ему это все же удалось. Я связался с Вейллантом два года спустя после нашего интервью, чтобы убедиться,