Рэймонд Моуди, - Жизнь после утраты Страница 14

 Интеллектуальная любовь

Некоторые придумывают для себя правила в любви и в горе. Чарльз — тоже из их числа.

 «Я не могу жениться на ней:

 а вдруг она станет похожей на свою мать»

 (история Дайяны)

Мой приятель Чарльз был интеллектуалом; сколько я его помню, он всегда предъявлял длинный список качеств, необходимых девушке, дабы пробудить в нем интерес. Она должна быть умной, хорошенькой и преданной; должна обладать приличной фигурой, безупречными манерами и родословной, чувством юмора и так далее. Как-то, на выпускном курсе колледжа Чарльз позвонил мне поздно вечером. «Я сегодня встретил одну, — доложил он, — и, по-моему, это то, что надо. У нас в пятницу свидание. Ты ведь не откажешься посмотреть?» У нас были совершенно братские отношения, и обычно он мне как «члену семьи» первой представлял свой очередной объект. По дороге к ее общежитию он постоянно сверялся со своим списком и повторял, что эта девушка отвечает всем нужным критериям, и еще раз отметил ее качества, когда мы отвезли ее домой после встречи. Я с ним соглашалась — девица во всех отношениях была хороша.

Чуть ли не ежедневно он звонил, чтобы обсудить и проанализировать их беседы и отношения. И вдруг за неделю до Дня Благодарения заявил: «Подумываю о том, чтобы познакомить ее со своей семьей, и, если все будет хорошо, собираюсь сделать ей предложение». Все в точности так и произошло, он получил семейное благословение, сделал предложение, и она согласилась.

Через неделю он позвонил домой, и тут его мать спросила: «Будущая невестка мне нравится, а вот как насчет ее матери? Тебе она нравится? Ты бы хотел на ней жениться? Хотел бы сидеть с ней каждый день за обеденным столом? Учти, с годами дочери становятся похожими на своих матерей».

Чарльз недолюбливал мать невесты, и тут наши с ним разговоры полностью переключились на эту тему, причем он постоянно повторял: «Да, ее матушка — не мисс Вселенная». И после двухдневных дебатов определился окончательно: «Я не смогу жениться на ней, вдруг она станет похожа на свою мать». И разорвал помолвку. Он постоянно рассуждал на тему матери и повторял, что иного выбора, как прервать связь, у него не было.

В крайнем своем проявлении интеллектуальная любовь представляется довлеющей, требовательной, навязчивой, собственнической и ненасытной. По прекращении навязчивых любовных отношений наступает столь же назойливая грусть, что влечет за собой потенциальную несчастливость.

 «Я должен вернуть ее любовь»

 (рассказывает Рэймонд)

Слиму было около тридцати лет, когда его родители стали проявлять тревогу. Любовь Слима приобрела столь навязчивый характер, что его подружка порвала с ним отношения, и тогда он стал преследовать ее. Спустя некоторое время его родители решили проконсультироваться с психиатрами, в том числе и со мной. В ходе психотерапевтических сеансов Слим повторял свою мантру: «Я должен вернуть ее любовь, доктор Моуди. Я должен вернуть ее любовь». Осознав же, что она никогда к нему не вернется, он покончил с собой. Думается, в подобном случае своевременная профессиональная поддержка могла бы исправить ситуацию.

 Всепоглощающая любовь

Это редкая форма любви, непреходящая со временем. Она часто затрагивает все сокровенные сферы в физическом, эмоциональном, интеллектуальном и духовном плане. Связь между любящими здесь самая сильная. Поскольку двое нередко ощущают себя единым целым, смерть может стать поистине разрушительной — тому примером послужит история Отиса.

 «Мы были так близки, что мне приходилось

 уверять приятелей, будто она — моя сестра»

 (рассказывает Рэймонд)

Их любовь развивалась поэтапно — от товарищей по играм до лучших друзей. «Я им говорил, что она моя сестра — столь тесными были наши отношения», — так объяснял он. У них были нежные отношения в старших классах, а затем они поженились. Будучи бездетными, безраздельно отдали все свое внимание друг другу и своей ферме, никогда не расставаясь надолго.

При первом знакомстве Отис, который мог похвастаться густыми черными волосами и отсутствием морщин, выглядел гораздо моложе своих шестидесяти лет. Однако его жена представляла совершенно иное зрелище — она находилась на последней стадии ракового заболевания. Хотя ни один из них не говорил о неминуемой кончине, они, тем не менее, готовились к ней и вспоминали минувшее. И все же последнее испытание оказалось для Отиса чудовищно тяжелым.

«Кажется, что ушла моя физическая половина», — говорил он на похоронах жены. И за период, истекший с тех пор, он сильно исхудал и постарел. Отису пришлось особенно трудно в этот мрачный период, ведь он был лишен поддержки друзей — они с женой были слишком замкнуты друг на друга.

 Немногие могут сохранять непреходящие любовные отношения, которые еще и распространяются на все четыре упомянутых уровня.

 СОЖАЛЕНИЕ

Сожаление характерно для незаконченных дел или незавершенных отношений. Оно сигнализирует: Если бы все было по-другому! Что такое незавершенные отношения? Это постоянный душевный дискомфорт. Когда фотография человека, его имя или напоминание о нем вызывают беспокойное чувство — независимо от того, жив он или скончался, — это и есть незавершенность чего-либо.

В основе завершения всех незаконченных отношений лежит одно или несколько следующих высказываний: Спасибо. Я прощаю тебя. Прости меня. Я прощаю себя. Я люблю тебя. Прощай. На самом деле все незаконченное завершилось. Просто такой конец вам не нравится. Но никогда не поздно мысленно вернуться назад, даже после того, как любимые люди умерли.

Глен приводит пример из своей жизни.

 «Спасибо, папа»

 (рассказывает Дайяна)

«Отец являлся моей ролевой моделью, — рассказывал Глен. — Он всегда был сострадателен и очень нас любил; так с чего бы мне испытывать неловкость при взгляде на его фотографию?» Поскольку он пустился в воспоминания, я отметила одно важное обстоятельство (им упущенное) и поэтому спросила: «А что бы вы хотели сказать ему?»

«Поблагодарить его. Я не поблагодарил его за множество вещей, — ответил он, а потом глядя на портрет отца, произнес: — Папа, большое тебе спасибо. Спасибо за то, что сделал для меня; за то, что учил меня играть в мяч; за то, что помогал мне делать уроки; за то, что говорил мне, как ты гордишься мной; за то, что сделал мою жизнь интересной и насыщенной; за то, что научил меня водить машину и...» — он продолжал говорить слова признательности.

Вслед за внезапной кончиной может последовать сожаление о том, что отношения не завершены. Нередко отмечены случаи, когда субъекты, пережившие утрату, заявляют о том, что выплеск эмоций в письменной форме либо ведение дневника помогает выразить чувства и решить проблемы. Стоит, однако, напомнить и о том, что люди крайне нуждаются в человеческом сочувствии, которое помогло бы им справиться с горем.

 УТЕШЕНИЕ

В ходе тяжелой и неизлечимой болезни, которая сопровождается страданиями, кончина пациента обычно представляется присутствующим Божьим даром. Но в некоторых случаях подобное состояние наступает с некоторой задержкой, как это случилось с Дот, женщиной, чей сын скончался после долгой борьбы с онкологическим заболеванием. Дот возмущалась, когда ей говорили: «Ну, он теперь ангел на небесах». И лишь спустя несколько лет она достаточно успокоилась, чтобы признать: «Да, ныне он на небесах, он играет, и ему не больно».

 СМИРИТЬСЯ ИЛИ ПРИНЯТЬ

Большая часть переживших утрату склонны скорее к смирению, чем приятию. Пассивное смирение посылает сигнал: Это конец, ничего не поделаешь. К. этому добавляется чувство безнадежности и беспомощности.

С другой стороны, приятие происшедшего облегчает, умиротворяет и облагораживает наше существование. Здесь явным образом выявляются такие понятия, как: Это еще не конец; это всего лишь конец текущего порядка вещей. Чувство согласия обычно сопровождается приятием прошлого и верой в будущее. Особенно восприимчивы к этому субъекты, которые верят, что воссоединятся со своими близкими, когда придет их конец.

 «Интересно, а что же будет дальше»

 (рассказывает Дайяна)

Тетушка Лу, молоденькая и мягкая, примирилась со смертью отца. «Конечно, это ужасно, но смерть — это часть жизни, — сказала она мне со вздохом. — Тут уж ничего не поделаешь». И сорок лет спустя у нее были такие же мягкие манеры, но она уже стала светской дамой. «Я не боюсь смерти, — однажды высказалась она, когда мы все вместе встречали Рождество, — ибо надеюсь на встречу с родителями и со всеми поколениями родственников. Любопытно, как это произойдет. Наверно, на небесах мы устроим славную вечеринку», — заключила она со смехом.