Олег Бахтияров - Деконцентрация Страница 14

Когда методист обнаруживает в текстах другой культуры соответствия разработанным им приемам или психотехникам, следует понять, с аналогом (т. е., подобием по форме и выполняемой локальной функции) или гомологом (т. е., подобию по происхождению) разработанного приема он столкнулся. Для этого необходимо сопоставить психотехнологию, содержащую разработанный прием, с психотехнологией иного культурного происхождения, разделить синтаксическую и семантическую составляющую разработанного приема и произвести такую же процедуру в отношении его инокультурной параллели.

Под синтаксисом будем понимать конкретные действия, которые должен выполнить оператор. Эти действия задаются предписанием, выраженным в форме инструкции (например, «равномерно распределите внимание по всему предъявленному изображению начиная с фиксации периферийных областей», или «внимательно рассмотрите предъявленное изображение, закройте глаза и последовательно, элемент за элементом, воспроизведите изображение в своем воображении»).

Под семантикой — интерпретацию состояния, полученного в результате применения приема, и интерпретацию приема в терминах интерпретации состояния… Семантика состояния, а следовательно, и приема, различна в сакральных и прагматических психотехниках. Так, в приведенных выше примерах, где речь идет о деконцентрации и визуализации, семантика меняется в зависимости от значения визуализируемого или интроецируемого изображения. Мы получим совершенно разные результаты в зависимости от того, является ли содержание предъявленного изображения элементом психотехнологии в целом, значимо ли оно в пределах психотехнической траектории, влияет ли это содержание на провоцируемое приемом состояние, или нет. В первом случае мы имеем дело с идеологизированным приемом, в своем пределе — с сакральным его значением. Во втором случае речь идет о чисто прагматическом, технологическом использовании приема.

У аналогов одинаковая функция. Функция психотехнических приемов — преобразование одного психического состояния в другое. Если приемы применены к одинаковому состоянию и дают одинаковый результат, мы говорим об их аналогичности. Как правило, совпадение синтаксиса приемов свидетельствует об их аналогии, хотя обратное и необязательно.

Гомологичные приемы могут быть одновременно и аналогичными, но это не является обязательным условием. Гомологичные приемы возникают из одних и тех же смысловых содержаний, и потому их семантика совпадает или близка. Они занимают одинаковое положение по отношению ко всей методической цепочке в целом в пределах сравниваемых психотехник, им предшествуют и за ними следуют гомологичные приемы. Наконец, исторически они развиваются из сходных задач и в сходных контекстах.

Если речь идет о гомологе, то перенос приема осуществляется (при соблюдении принципа стилистической совместимости) безболезненно. Однако в реальной практике заимствуются, как правило, аналоги. Включение такого приема, внешне похожего на используемую технику, но несущего совершенно иную смысловую нагрузку в проектируемую психотехническую цепочку может привести, в лучшем случае, к разрыву последовательности формируемых состояний и малопонятной для неквалифицированного разработчика неудаче, а в худшем — к эксцессу.

Выявив гомологичность двух приемов, можно строить базовое описание приема, вариациями которого являются оба текста. Но для этого надо дать абстрагированное описание всей психотехники. В этом случае становятся понятными те изменения, которые следует внести в заимствуемый прием для его точного встраивания в новый методический и технологический контексты.

Приведем примеры текстов, которые описывают состояния, близкие к состояниям дКВ, достигаемым при помощи описанных выше техник. Воспользуемся работой Томаса Клири «Японское искусство войны. Постижение стратегии»,[19] цитирующего наставников дзэн Ягю Мунэнори и Такуана Сохо.

Ягю Мунэнори:

«Это подобно тому, как все ясно отражается в зеркале вследствие бесформенной чистоты его отражающей способности. Сердце причастных Пути подобно зеркалу, оно пусто и чисто; ты не-сознаешь, но при этом свершаешь все.».

«Теперь не знаешь даже самого себя, твое тело, ноги и руки действуют, но сознание не-сознает; ты ничего не упускаешь и попадаешь десять раз из десяти. Но даже теперь, если допустить мысль об этом в свое сознание, проиграешь. Только когда не фиксируешь сознание, будешь побеждать каждый раз. Однако не фиксировать сознание не значит вовсе не-сознавать; речь идет об обычном сознании».

«Различать вещи с первого взгляда и не фиксировать на них сознание — значит «быть недвижимым». Ведь если сознание привязывается к вещам, появляются различающие мысли, которые двигаются различными путями. Если положить конец различающим мыслям, то даже если цепляющееся за вещи сознание движется, сам остаешься неподвижным.»

«Если смотришь на один-единственный лист дерева, остальных листьев не видишь. Если же просто смотришь на дерево и не фиксируешь зрение на одном листе, то сможешь увидеть все листья, какие только есть на дереве. Если сознание сосредоточено на одном листе, остальных не видишь; если не концентрируешь внимание на одном, видишь сотни и тысячи листьев».

Понятно, что под «сознанием» в данном переводе подразумевается внимание, а «не-сознание» — отсутствие сфокусированного на объекте внимания. «Не-сознание» близко по своему смыслу к дКВ, точнее к последствиям применения дКВ, хотя в реальной практике дзен использовалась не техника, описанная выше, а скорее сконцентрированное намерение породить состояние «не-сознания».

Такуан Сохо описывает результаты, как мы сказали бы, дКВ-подхода формированию непрерывного континуума действия, условно разлагаемого на стимулы и ответы:

«Иногда говорят о непосредственности искры и камня. При этом имеют в виду следующее. Стоит вам только ударить камнем о камень, как появляется искра… между ударом и возникновением искры нет ни промежутка, ни размежевания. … Было бы ошибкой считать эту непосредственность просто быстротой следования одного движения за другим. Скорее, это означает, что внимание не задерживается на вещах. … Стоит только сознанию остановиться, и противник тут же воспользуется этим.»

«Если вы помещаете сознание в какое-то одно место, в результате оно оказывается скованным и утрачивает подвижность. Если вы просто думаете о чем-то, сознание окажется скованным вашими мыслями. Поэтому отстранитесь от мыслей и рассуждений, забудьте о своем теле и не фиксируйте сознание ни на чем. В этом случае когда сознание посетит ваше тело, оно будет работать безупречно и выполнять свои функции без промедления.»

«Правильное сознание не остается в одном месте. Это сознание, которое охватывает все тело и личность. Смущенное сознание сосредоточивается в одном месте и застывает».

В следующих строчках Ягю Мунэнори легко распознать описание принципа калейдоскопа:

«Предположим, на тебя один за одним нападают десять человек. Если после отражения первого удара сознание не задерживается на полученном впечатлении, но переходит с одного на другого, оставляя каждого сразу после того, как ты справился с ним, сможешь справиться с десятью противниками. Хотя сознание работает десять раз — по одному на каждого противника, если оно ни на ком не задерживается и переключается поочередно на каждого, сможешь взять верх.».

При попытке психотехнической интерпретации подобных текстов возникают трудности отнесения к категории аналогичных или гомологичных состояний и техник. В данном случае техника, явно аналогичная дКВ, переводится из сакрального — буддийского — в технологический контекст — повышение эффективности и выживаемости в условиях ведения боя. Техника формирования «не-сознания», т. е. состояния, тождественного или близкого к дКВ, наслаивается на обычное состояние бодрствования (как и в наших дКВ-технологиях) и ведет к состоянию дКВ в действии. Поэтому мы можем говорить о гомологии приемов и состояний.

Примером аналогичных техник является использование КВ- и дКВ-стратегий в психотехнологиях и йоге.

Успешно выполненный психотехнический прием изменяет актуальное психическое состояние. Новое применение того же или иного приема переводит психику в новое состояние. Некоторые психотехнические приемы выводят психику за пределы обычных состояний, нормативных для данной культуры и необходимых для жизнедеятельности. Некоторые из этих ненормативных (в том числе и сверхнормативных) состояний мимолетны, но есть и пространство стабильных состояний, лишенных значения культурной нормы и потому называемых измененными. Терминологические границы между понятиями «психические состояния» и «состояния сознания» до сих пор окончательно не установились и зачастую эти термины используются как синонимы. Мы будем использовать термин «психические состояния» для характеристики вариаций и различий в рамках одного класса нормативных состояний. Для выражения же принципиальных различий между классами состояний, и, тем более, различий между нормативными и ненормативными состояниями, будем говорить о «состояниях сознания», сознавая зыбкость терминологических границ и, самое главное, отсутствие фундаментальных работ по их различению.