Клу Маданес - Стратегическая семейная терапия Страница 14

Иногда симптом, минуя В, возникает у ребенка. И тогда А и В сосредоточатся на детской проблеме точно так же, как прежде они были сфокусированы на симптоме В. Например, ребенок начнет воровать или пропускать школу. Особенности супружеского взаимодействия на почве этой проблемы станут метафорой, отражающей типичный для них характер взаимодействия, развертывающегося вокруг других семейных затруднений. Таким образом, можно говорить о циклической вариативности в том, что становится фокусом их отношений (в одних случаях в качестве подобного фокуса выступает карьера А, в других им становится проблема денег, в третьих — симптом В или симптоматическое поведение ребенка). Но сам цикл остается прежним.

Случай, который приводится в подтверждение рассмотренной схемы, убеждает, что представленная супругами проблема может быть решена, если будет преодолена иерархическая несовместимость, ставшая спутницей их брака .

Случай 1. Мужчина с депрессией

Шестидесятилетний человек в течение ряда лет страдал тяжелой формой депрессии . Он уже испробовал групповую и индивидуальную терапию, но ни то, ни другое ему не помогло. Он ежедневно просыпался на рассвете, тревожась о тех трудностях, которые накопились у него и продолжают нарастать в результате невольного пренебрежения работой, обусловленного депрессией. Его жена была терапевтом, которая в тот период, пока подрастали дети, с одобрения и при поддержке мужа, вернулась в школу, а теперь вновь была увлечена своей карьерой. Приписываемая мужу депрессия составляла центр супружеского взаимодействия, система которого определялась неконгруэнтной иерархией.

Развитие событий в их браке протекало в определенной последовательности. В первые годы супружества мужу принадлежала доминирующая позиция в браке. Впоследствии у жены появились интересы вне семьи. Она с головой ушла в свою карьеру терапевта. Чем лучше продвигались ее служебные дела, тем больше возникало трудностей у мужа. И чем откровеннее было их проявление, тем определеннее становилась позиция жены как компетентного в своей карьере человека. Муж все глубже погружался в депрессию, которая, надо заметить, имела прямое отношение к тому, чем занималась жена и в чем, как терапевт, она считалась экспертом.

Для мужа депрессия являлась одновременно источником власти над женой и способом показать свою слабость. Жена занимала позицию превосходства — компетентная в своей профессии и уверенно одаривающая его поддержкой и советами. Одновременно ей пришлось столкнуться со своей зависимостью и подчиненностью, поскольку помощь мужу оставалась безрезультатной. Взаимодействие вокруг депрессии мужа служило аналогией другого взаимодействия в данной диаде, в центре которого находилась реакция мужа на все возрастающий успех жены и ее отдаление от семьи. Депрессия мужа выступала метафорой супружеских трудностей и в то же время служила их решением, поскольку удерживала жену рядом, втягивая в заботу о супруге.

На первую сессию муж пришел один, так как жену задержали экстренные дела на работе. Выслушав жалобу, терапевт заявил клиенту, что его случай может быть отнесен к числу диагностических ошибок. Иными словами, дело вовсе не в депрессии, а в элементарной безответственности. Он безответственен, ибо целых пять лет пренебрегал своей работой, и подлинная его проблема состоит не в болезни. Его задача — снова стать ответственным человеком. Клиент был удивлен, однако диагноз, в котором депрессия превратилась в безответственность, принял, признав тем самым и тот факт, что его поведение являлось добровольным, а значит, изменено оно может быть тоже добровольно. Переопределение проблемы с акцентом на безответственности существенно сократило ту власть, которую депрессия как симптом давала мужу, и, более того, вывело симптом из сферы профессиональной компетентности жены. Взаимодействие по поводу безответственности мужа не могло быть использовано в качестве той же самой аналогии, какой много лет служило взаимодействие на основе депрессии. Прежде, когда супруги обсуждали симптом и пытались совместно что-то предпринять, муж представлял беспомощную и страдающую сторону, тогда как жена выглядела понимающей, компетентной и охваченной желанием вытащить свою вторую половину из апатии, невзирая на раздражение, которое муж временами у нее вызывал.

Если бы терапевт согласился с диагнозом, ему было бы трудно относиться к этому человеку, не вторя жене, а как-то иначе. Поэтому он наверняка проиграл бы в своем стремлении помочь своему пациенту, как проигрывала и жена. Теперь же, когда диагноз стал другим, терапевт смог потребовать от клиента действий (со всей возможной ответственностью взяться за работу), а не настроений бодрости и веселья. Более того, терапевт потребовал и от жены иного отношения к мужу, чтобы тот уже не мог более извлекать власть из беспомощности, даруемой ему симптомом. Таким образом, муж и жена вынуждены были обратиться к поискам новых форм супружеских отношений.

В требованиях терапевта прозвучала еще одна — парадоксальная — нота. На первой же сессии он предложил клиенту, чтобы на протяжении всей последующей недели тот ставил стрелки своего будильника ровно на 3.30 утра и, проснувшись, не теряя ни минуты, в течение получаса продолжал беспокоиться обо всем, чего он не делает. Ни в какое иное время клиент беспокоиться не должен. Была дана также инструкция отсыпаться на работе. Если клиент не выполнит этих указаний, то на следующей неделе, по словам терапевта, ему придется беспокоиться еще сильнее .

На следующей встрече клиент сообщил, что на минувшей неделе попробовал поставить стрелки своего будильника на 3.30 всего лишь раз, и в дальнейшем он категорически отказывается выполнять это распоряжение ввиду его очевидной абсурдности. Однако на протяжении всей недели у него был прекрасный сон, благодаря чему эта проблема больше не выносилась на обсуждение. Еще одно обнадеживающее изменение заключалось в том, что беспокойство, кажется, перестало являться основным делом его жизни, и он заново приступил к организации своего офиса.

На второе интервью пришла жена. Терапевт объяснил, в чем кроется реальная проблема мужа, и попросил поддержки с ее стороны в том, чтобы муж захотел вернуть себе утраченное чувство ответственности. Жена, весьма привлекательная женщина и, несомненно, любящая своего мужа, явно уже слышала от него о новом диагнозе, решив, что терапевт, скорее всего, прав. Она призналась: муж все чаще стал вызывать у нее раздражение, поскольку из-за его длительного нежелания работать финансовая ситуация в семье резко пошатнулась. Терапевт сочувственно выслушал клиентку и попросил ее составить для мужа график, чтобы тот, не откладывая дела в долгий ящик, выполнил ряд деловых обязательств. Если он так и не сможет осуществить их в течение определенного срока, жена должна будет взять их на себя, даже если это будет связано с известным финансовым ущербом, поскольку муж все-таки был знатоком своего дела. Она же в нем разбирается плохо. Ей также поручалось ежедневно звонить по телефону в офис мужа, убеждаясь, что тот работает. Эти директивы были рассчитаны на преувеличение одного из аспектов неконгруэнтной иерархии, при которой жена фигурировала в доминирующей позиции по отношению к некомпетентному в карьере мужу. Ожидалось, что пара в ответ попробует перестроить установившуюся в их семье иерархию, придав ей большую внутреннюю согласованность.

Двумя неделями позже уже можно было утверждать, что служебные дела мужа пошли на лад. Терапевт дал жене понять, что она в течение многих лет обделяла мужа своим вниманием, поскольку целиком была поглощена собственной карьерой. Он попросил, чтобы на предстоящей неделе по крайней мере два вечера она полностью посвящала мужу и ежедневно не менее получаса тратила на совместное обсуждение их личной жизни.

Когда во время этого интервью речь зашла о сексуальной жизни супругов, неожиданно обнаружилось, что инициатором в их интимных отношениях всегда был муж. Терапевт обратился к жене с просьбой в течение ближайшей недели самой предпринять активные шаги в этой сфере. Он пояснил, что муж настолько покровительствовал своей жене, что не оставлял ей никакого шанса на инициативу в сексе. Охарактеризовав мужа как человека, опекающего жену в сексуальных отношениях, терапевт отвел ему преимущественную, по сравнению с женой, позицию в этой области.

По прошествии двух недель жена сообщила, что у мужа неплохо идут дела на работе: он бодр, у него хорошее настроение, он даже успел сделать какой-то важный вклад в свою область. Муж преуменьшал свои успехи, продолжая сетовать, что в его жизни мало что изменилось. Отсутствие согласия в паре позволило терапевту констатировать: между супругами, очевидно, существует недопонимание и они нуждаются в новых способах проверки коммуникаций, происходящих между ними. Мужу было предложено в течение предстоящей недели предпринять несколько попыток имитировать свою безответственность и неадекватность, а жене предстояло угадывать, действительно ли он чувствует себя подобным образом. Муж запротестовал. Предложение терапевта показалась ему довольно-таки глупым и бессмысленным, но, в конце концов, он согласился попробовать. Таким образом, терапевт способствовал созданию двусмысленных условий, заставляющих жену теряться в догадках: искренен ли муж, выглядя безответственным и неадекватным, или всего лишь притворяется, следуя инструкциям терапевта. А сомнения мешают реагировать привычным образом.