Вильгельм Райх - Анализ личности Страница 17

Как и ожидалось, опять возникло мощное сопротивление; опять он стал жаловаться, что ничего не может и т. д. Теперь я мог пойти дальше и показать, что его жалобы являются вербализацией чувства полового бессилия. Его реакция оказалась совершенно неожиданной. После моей интерпретации он впервые заявил, что никогда не доверял ни одному мужчине и вообще ни во что не верит - в том числе и в анализ. Естественно, это был большой шаг вперед. Но значение этого заявления и его связь с предыдущей ситуацией прояснились не сразу. Он два часа рассказывал обо многих разочарованиях, которые он перенес в жизни, и пришел к выводу, что его недоверие может быть рационально прослежено исходя из этих разочарований. Несколько дней ситуация не менялась - прежние жалобы, знакомое поведение. Я продолжал интерпретировать элементы сопротивления, которые были мне знакомы, когда внезапно появился новый элемент. Он сказал, что боится анализа, потому что он может лишить его идеалов. Теперь ситуация вновь прояснилась. Он перенес на меня страх перед кастрацией, который ощущал по отношению к брату. Он боялся меня. Естественно, я не стал говорить о страхе перед кастрацией, а продолжил тему его комплекса неполноценности и импотентности и спросил его, не чувствовал ли он превосходства над людьми из-за своих высоких идеалов, не считал ли он себя лучше других людей. С этим он с готовностью согласился; а затем пошел еще дальше. Он стал доказывать, что действительно чувствует себя выше других мужчин, которые охотятся за женщинами, обладая поистине животной сексуальностью, и добавил, что, к сожалению, это чувство часто нарушается его импотенцией. Очевидно, он еще не полностью пришел к пониманию своей сексуальной слабости. Теперь я мог разъяснить ему, каким невротическим образом он пытался обращаться со своим чувством импотенции, и объяснить ему, что он должен стараться восстановить чувство потентности в сфере идеалов. Я рассказал ему про компенсацию и вновь обратил его внимание на сопротивление анализу, происходящее из его скрытого чувства собственного превосходства. Ведь если бы это чувство было направлено на достижение успеха, то ему понадобилась бы чья-то помощь и анализ помог бы ему победить невроз, скрытое значение которого сейчас открылось. Защитой в его варианте невроза является бессознательное стремление превратиться в женщину. Таким образом, двигаясь от его эго и защитных механизмов, я подготовил почву для интерпретации комплекса кастрации и фемининной фиксации.

Так, используя как отправную точку поведение пациента, аналитику удалось проникнуть прямо в центр невроза: к страху кастрации, зависти к брату, вытекающему из предпочтения брата матерью и сопутствующего разочарования в ней. Уже проявились черты эдипова комплекса. Здесь важно не то, что проявились бессознательные элементы - это часто происходит спонтанно.

Важна последовательность, в которой они проявились, и близкий контакт, который они имели с защитой эго и переносами. Также немаловажно, наконец, что это произошло благодаря чистой аналитической интерпретации поведения пациента и сопутствующих аффектов. Это и составляет специфику последовательного анализа характера. Это означает тщательную проработку конфликтов, ассимилированных эго.

Давайте посмотрим, что бы было, если бы мы не стали последовательно концентрировать внимание на защите эго пациента. В самом начале существовала возможность интерпретировать пассивно-гомосексуальное отношение пациента к брату и стремление к смерти. Можно не сомневаться, что сны и последующие ассоциации дали бы дополнительный материал для интерпретации. Однако же, если предварительно не проработана тщательно и систематично защита эго, никакая интерпретация не вызовет аффективной реакции; вместо этого мы бы получили знание о его пассивных желаниях, с одной стороны, и защиту, скрывающую аффекты, с другой. Эти аффекты, относящиеся к пассивности, и импульсы убийства остались бы в функции защиты. И в результате - хаотическая ситуация, типичная унылая картина анализа, богатого интерпретациями и бедного успехами. Несколько месяцев терпеливой и настойчивой работы над сопротивлением эго, при особом внимании к его форме (жалобы, интонации и т.д.), поднимают эго до уровня, необходимого для принятия вытесненного материала и ослабления аффектов.

Нельзя сказать, что в этом случае можно было применить две техники; техника лишь одна, если аналитик намерен изменять ситуацию динамически. Я надеюсь, что в этом случае ясно показана преобладающая разница в концепции применения теории к технике. Наиболее важный критерий эффективного анализа - использование немногих интерпретаций (но продуманно и последовательно) вместо множества несистематических интерпретаций, неспособных учесть динамический и структурный момент. Аналитик не позволяет материалу увлечь себя, но правильно оценивает его динамическое положение и структурную роль, и хотя в результате он позже подходит к материалу, но это происходит с гораздо большей аффективной нагрузкой и тщательностью. Второй критерий - проведение постоянной связи между текущей ситуацией и переживаниями раннего детства. Первоначальная бессвязность и беспорядок в аналитическом материале трансформируются в аккуратную последовательность, т. е., последовательность сопротивлений и их содержание уже определено особыми динамическими и структурными отношениями данного невроза. Когда интерпретация проводится не систематично, аналитику всегда приходится начинать сначала, искать, скорей гадать, чем делать выводы. Когда же интерпретация проводится в соответствии с анализом характера, то аналитический процесс развивается естественно. В первом случае анализ с самого начала протекает ровно, а потом все больше сталкивается с трудностями; во втором - самые серьезные сложности проявляются в первые недели и месяцы лечения, затем уступая место спокойному течению анализа, несмотря на работу с более глубинным материалом. Итак, судьба анализа зависит от начала лечения, т. е. от правильности объяснения сопротивлений. Третий критерий - объяснение поведения пациента не произвольным образом, не с той позиции, которая кажется заметной и понятной, а с тех позиций, где сопротивление эго замаскировано сильней всего, систематически углубляя первоначальное наступление на бессознательное и прорабатывая важные инфантильные фиксации, эмоционально проявленные в данный момент. Позиция бессознательного, выражающаяся через сновидения и ассоциации, в определенный момент лечения, несмотря на ее центральную важность в неврозе, начинает играть полностью второстепенную роль и не имеет большого значения с точки зрения техники работы с данным случаем. У нашего пациента фемининное отношение к брату являлось основным патогенетическим фактором, но в первые месяцы анализа, с точки зрения техники, главной проблемой был страх потери компенсации импотенции, обеспечиваемый фантазийными идеалами это. Обычная ошибка аналитика состоит в том, что он атакует центральный элемент невротической формации (которая тем или иным образом проявляет себя с самого начала), вместо того чтобы в первую очередь атаковать позиции, имеющее важное текущее значение. Систематически и последовательно проработанные, эти позиции должны привести к центральному патогенетическому элементу. Короче говоря, важно - а во многих случаях это имеет решающее значение, - как, когда и с какой стороны аналитик проникает в ядро невроза.

Нетрудно оценить описанное здесь как анализ характера по фрейдовской теории образования и разрешения сопротивления. Мы знаем, что каждое сопротивление состоит из импульса ид (который отражает импульс эго) и отражаемого импульса эго. Оба импульса - бессознательные. В принципе, кажется безразличным, что именно интерпретировать первым - стремления ид или стремления эго. Приведем пример: если с самого начала взяться за гомосексуальное сопротивление, проявляемое через молчание, то можно начать со стремления ид, сказав пациенту, что он сейчас вовлечен в чувствительные интенции к личности аналитика и пройдет много времени, прежде чем он примирится с этой отвратительной мыслью. Следовательно, вначале аналитику нужно заняться другим аспектом сопротивления, более близким к сознательному эго, - защитой эго, для начала объяснив пациенту, что он молчит, потому что отвергает анализ <по той или иной причине>, возможно, считая, что анализ каким-то образом может быть для него опасен. Короче говоря, сопротивление может быть атаковано без вхождения в стремления ид. В первом случае аспект сопротивления, относящийся к ид, был атакован через интерпретацию; во втором случае через интерпретацию была атакована часть сопротивления, относящаяся к эго.

Используя эту процедуру, мы одновременно проникаем в негативный перенос, которым обычно заканчивается каждая защита, и также в характер, в защиту эго. Поверхностный слой каждого сопротивления, т. е. слой, самый близкий к сознанию, обязательно должен быть негативным по отношению к аналитику, тогда как стремления ид основаны на любви или ненависти. Следовательно, аналитик становится врагом и источником опасности, потому что требуя соблюдения утомительного основного правила, он провоцирует стремления ид и нарушает невротический баланс. При этой защите эго использует старые формы защитного поведения. В крайнем случае оно призывает импульсы ненависти от ид для помощи в защите, даже если оно отражает стремление любви.