Александр Данилин - Ключи к смыслу жизни Страница 17

Кто напишет великие романы?

Кто споет великие мелодии?

Кто создаст новую физику, благодаря которой человечество сделает шаг вперед?

Кто сделает все это? Только мы с вами, дорогие читатели, юные и не очень. Ведь самое главное — понять, что и Тесла, и Ларин, да и многие-многие другие просто умели верить в то, что их интерес, их силы нужны и что и один в конечном итоге в поле воин.

Да, это непростой путь. Но одно из главных убеждений гениев заключается в том, что уровень достигнутого человеком счастья прямо пропорционален количеству приложенных усилий. Сча­стье нельзя купить. Причем, как свидетельствует печальный опыт наркоманов, усилия человек должен прилагать не к самому до­стижению удовольствия или счастья, а к познанию истины, в ка­ком бы смысле мы ни воспринимали это слово — в религиозном, научном, экономическом или политическом.

Усилия эти почти всегда будут направлены на преодоление чрезвычайно косной и сопротивляющейся среды. Таковы и при­рода, не желающая выдавать свои тайны, и общественное стрем­ление к покупке удовольствий за деньги, и поп-культура, и тем более неведомый Творец.

Счастье — это дар, прорыв, который мы получаем как резуль­тат затраченной энергии искреннего интереса.

Но прорыв к чему?

Мы же материалисты или прагматики, разве можем мы допу­стить существование «даймона» гениальности?

Тот, у кого еще остался хотя бы малейший предрассудок, не допустит мысли о том, что, ощущая счастье, человек выступает в. роли медиума или глашатая какой-нибудь могущественной силы.

Однако большинство гениев описывали свои ощущения «про­рыва» на языке Откровения: «Я чувствую, как нечто волнующее и мучительное обретает форму, становится видимым и слышимым с неописуемой ясностью и точностью. Результатом моих много­летних размышлений является то, что мне больше нет нужды ис­кать — я слышу, мне нет нужды спрашивать о дающем — я прини­маю. Мысль озаряет меня подобно пламени, в котором нет места сомнению и колебанию. Этот экстаз, ужасное напряжение кото­рого порой разряжается потоком слез, во время которого я пере­хожу от невольной стремительности к невольной медлительности. Кажется, будто я схожу с ума, бесконечная дрожь сотрясает меня с головы до пят. Все это — глубочайшее счастье, в котором даже самое мрачное и мучительное чувство не звучит диссонансом, а кажется просто одним из цветов палитры. Это ощущение ритма, которым проникнут весь мир форм. Все происходит без усилий, словно в потоке свободы, силы, благодати и счастья. Самое чудес­ное — легкость и естественность возникающих образов, образов и сравнений, которые кажутся не плодом воображения, а самым непосредственным точным и простым способом выражения».

Это Ницше. Словно повторяя платоновский «Федр», он рас­сказывает о божественном безумии, сравнивая состояния вдох­новения, транса, благодати и счастья. Творческий процесс, описанный Ницше, — один из величайших по глубине и силе эмоционального напряжения. «Так говорил Заратустра» создан за три десятидневных периода, разделенных временными про­межутками. Ницше уверял, что пройдут тысячелетия, прежде чем появится другое подобное произведение.

Мы знаем, правда, что крайности эмоционального восприя­тия стали роковыми для его психики, но примерно те же самые ощущения описывали и другие авторы, которые никогда в жизни безумием не страдали.

Толкиен рассказывал о создании легенд «Сильмариллиона»: «Они возникают в моем уме как готовые данности. Сначала они появляются по отдельности, потом связи между ними укрепляют­ся, и всегда я чувствую, что записываю уже существующее, ничего при этом не создавая сам. И самым главным в этом процессе для меня является усилие по сохранению себя записывающего, ибо не только способность почувствовать возникновение этих дан­ностей в уме, но и способность передать эти данности на радость тому, кто согласится меня прочесть, — вот величайшее удоволь­ствие человеческой жизни».

Может быть, ответ кроется в нашем первом опыте с реостатом Теслы? Многое в психическом здоровье зависит от того, умеет ли человек управлять внутренним реостатом восприятия. Кроме навыка погружения в бездну размышлений, должен быть и навык выхода из нее. А выбраться может понадобиться только для того, чтобы передать то, что ты узнал, другим людям.

Наркотик может быть нужен только для себя. Наркоман не ду­мает о других. Прорыв к гениальности может стать «духовным пьянством» — наркотиком, если этот человек совершает его толь­ко для собственного удовольствия.

Страстью и удовольствием Ницше был сам процесс проваливания в бездну своего откровения.

Интерес и удовольствие Толкиена заключались в том, чтобы доставить удовольствие тем, кто когда-нибудь прочтет эти леген­ды и сможет посетить мир, в котором побывало воображение ав­тора.

Толкиен смог поставить внутри себя этот самый «реостат», с помощью которого можно переводить внимание от себя, от зву­чащего в себе откровения к другому человеку. Может быть, дело в том, что Ницше просто не хотел контролировать свой дар?

Во времена Ницше не существовало понятия «психотерапия». Мы знаем множество упражнений и приемов, для того чтобы на­ходить в себе и регулировать поток взрывного откровения, перио­дически возникающий в душе.

Самый главный вопрос: есть ли у нас направление для энергии наших интересов, решимся ли мы поставить перед собой серьез­ную задачу и сконцентрироваться на ней?

Существует и косвенный способ ответить на него самостоя­тельно: если вы решились не только прочесть, но и сделать первое упражнение, то вы готовы искать великое в себе... Если нет, то вы предпочитаете оставаться в роли потребителя.

Как-то однажды ради эксперимента я попросил группу сво­их друзей, собравшихся в гостях, составить списки своих самых приятных воспоминаний и удовольствий. Самым трудным де­лом, естественно, было уговорить их сделать это упражнение. После шуток и скептических комментариев они начали состав­лять свои списки, причем по мере удлинения списка росло их вдохновение.

Должны же были явиться Ною какие-то удовольствия в знак окончания потопа и обретения земли обетованной, после скита­ний по пустыне — пиршество тела и услада для души.

Следующее упражнение лучше делать при свечах.

Упражнение «Список удовольствий Толкиена»

Давайте попробуем составить список: «Самые великие удоволь­ствия в моей жизни».

Сидеть рядом с любимой женщиной, смотреть на зажженную свечу и просто чувствовать, что тебя любят. Чувствовать, что теперь ты больше не один, а вас трое: ты, эта женщина и свеча, — или что-то одно, уходящее ввысь серебряной нитью... А может быть, лежать на морском берегу, когда тихо-тихо и ни одного чело­века вокруг, слушая шум прибоя, закопав ноги в теплый песок? По­сле тяжкого рабочего дня упасть на свежевыглаженные простыни, просушенные перед этим на солнце где-то на даче? Стремительно катиться на лыжах с горного склона, чувствуя, что если даже ты упадешь, то это будет не падение, а слияние с этой скалой?.. Совсем-совсем маленьким ощупывать собственное тело: вот это мой пупок, это моя макушка, а вот это мои мешающие уши... И какой же это кайф — чувствовать, что ты есть... Крепко обнимать любимого сына, чувствовать, как он успокаивается в твоих руках, как ты ну­жен и важен для него... Совсем новое, неожиданное, недавнее: мед­ленно гулять по городу во время начавшегося снегопада, в который ты уже перестал верить... Подозревая, что у тебя нет никакого слуха, с восторгом слушать первый раз в жизни Девятую симфонию Бетховена и представлять себе, что ты дирижер... Почти терять сознание при виде радуги и глубоком вдохе насыщенного озоном воз­духа после грозы... Слышать нежное ворчание собаки, прижавшей­ся к колену... Слышать тело... Сидеть рядом с любимой девушкой в кино субботним вечером, не видеть экрана, дрожать от ожида­ния какого-то чуда, просто связанного с ее присутствием рядом...

Танцевать вальс с любимой собакой... Проходя по улице и внезап­но включив реостат внимания, услышать малиновый звон и сквозь стены церкви почувствовать, как до тебя доносится пение хора... Лениво сидеть у огня и смотреть, как в пламени появляются и исче­зают образы твоих сказок и фантазий... Медленно снимать обертку с любимого и запретного клубничного мороженого, на которое у тебя аллергия, в жаркий и душный летний день... Купаться ночью в море абсолютно голым... В горячей ванне, вернувшись с холодной зимней улицы, вычитать блистательно сформулированную чужую мысль и почти утонуть от восторга... Рассказывать истории о привидениях компании в пионерском лагере летней ночью у костра... Войти в зал музея и первый раз увидеть картину Босха... Запах опилок, живот­ных, музыки и огней, волшебства, запах цирка из детства... Восторг от того, что ты первый раз в жизни увидел древнеегипетский храм в Абу-Симбеле, когда само Время потеряло всякое значение и смысл...