Иоанна Хмелевская - Против баб! Страница 17

(А вот пол тут без разницы.)

Круглых идиотов оставим в покое. Зачем тратить время и силы на разговоры с придурками, неспособными ни к какой умственной работе, а если кто нормально развитый выбрал себе в спутники (спутницы) жизни дебила, кретинку, тупицу и тормоза, так это ее/его проблемы, и пусть сама/сам с ними разбирается.

(Пол см. выше.)

Вообще говоря, женщина, что десять лет сносит побои невежды и хама, которого сама непонятно почему когда-то выбрала, ничего лучшего и не заслуживает.

И нечего пытаться выцарапать мне глаза! Сейчас растолкую, почему я так считаю.

С чего это, вы думаете, она такая покорная? Обычно подобные дамы оправдываются, что терпят ради детей. Аргумент, нечего сказать!

Во-первых, откуда детишки? Ветром надуло?

Во-вторых, хорошенькое у них житье, правда? Папаша колотит мамашу, за три улицы слышно, а детки хлопают от радости в ладошки.

В-третьих, папаше и детки не раз подвернутся под горячую руку. Так им еще веселее будет.

Другим объяснением часто служит безденежье и отсутствие жилья.

Что-то мы не припомним, чтобы столь прискорбное рукоприкладство, обычно заканчивающееся вызовом неотложки и полиции, происходило в шикарных апартаментах и виллах, а разукрашенная синяками мамуля корчилась от боли на горностаевых, норковых и собольих покрывалах, стряхивая с покалеченных ручек брильянтовые браслеты. Как правило, уровень благосостояния этих истязуемых близок к нулю по той простой причине, что кормилец все пропивает, а жилище являет собой картину полной нищеты и убожества.

Где же, спрашивается, те материальные блага, что якобы обеспечивает ей этот выродок? Может, попробовать самой зарабатывать?

Не может. Потому как ничего не умеет. Здоровье загублено жаркими ласками любимого мужчины. Дети тоже не слишком удались…

А «ученье» когда началось? Спустя пару лет, когда потомство чуть подросло? Или с самого начала, с первого месяца, недели, а то и вечера в день свадьбы? Обычно так и бывает.

Так почему же она прямо тогда и не ушла? Еще бездетная, еще полная сил и здоровья, еще способная жить по-человечески. И работать. Ну? Почему?

Потому что он просил прощения и клялся, что больше ни-ни? И она поверила?

Ведь всем известно, ударил раз, ударит и снова, после чего войдет во вкус и продолжит веселье. И как же она представляла себе эту сладкую жизнь дальше?

А вот, можете мне поверить, ничегошеньки не представляла. Если какая мысль у нее в голове и зашевелилась, то что-нибудь вроде народной мудрости, изобретенной во времена мужского правления:

бьет — значит любит;

бабу не бить — голодным ходить.

А может, и еще пара подобных, к сожалению, не держатся у меня в памяти такие шедевры.

Итак, ни с безнадежными кретинками, ни с тупыми троглодитами мы общаться не намерены. Потому как не эта общественная группа вызвала к жизни и содействовала расцвету явления, которому мы пытаемся противостоять. Она (эта группа) сама по себе и без нашего участия поспособствует, вероятно, изменениям в уголовном, гражданском и семейном кодексах.

Что со всех точек зрения весьма полезно.

С некоторой опаской и махонькими, но все же сомнениями мы выступаем здесь с предложением, которое можно и не читать.

Ох, где наша не пропадала — даже с двумя. Одно мы выдвигаем посмелее, а вот первое или второе, попробуйте угадать, если хочется.

А что, если переформулировать статью закона, по которому мужа-садиста подвергают уголовному преследованию только по жалобе жены? Ведь практически в ста процентах случаев жена, как только оклемается и снова в состоянии говорить, со страху и по дурости жалобу забирает. Вырвавшись из объятий полиции, супруг вприпрыжку бежит в кабак и скоренько восстанавливает силы для новых измывательств над дражайшей половиной.

Что-то здесь неладно, правда? Надо бы выбрать одно из двух: либо не обращать внимания на идиотские капризы нерешительной жертвы и судить муженька, как любого хулигана, либо вообще запретить жертве подавать жалобы, чтобы понапрасну не морочила юстиции голову.

Может, она любит получать по морде? (Это я уже, конечно, боже упаси, не о юстиции.) Может, она мазохистка? Может, обожает его животную силу? В конце концов, у каждого могут быть свои вкусы, все в порядке, имеет женщина право быть оригинальной, но пусть тогда отвяжется и не отнимает у людей время.

И второе:

Ввиду существования упомянутого выше закона, не оставить ли жертвам право на самооборону? Несколько дам уже попробовало ступить на этот как нельзя более верный путь, и что же? Понесли наказание. Схватила баба в нервах тесак или топор, или попался ей под руку кухонный нож, махнула в отчаянии, и привет. Проблема решена без всяких нудных судебных разбирательств. А заодно отпал и наболевший квартирный вопрос (в смысле освободившейся жилой площади).

И за что, спрашивается, ее карать? За спасение собственной жизни и здоровья, а также несовершеннолетнего потомства? И зачем? Мало, что ли, обществу хлопот с безнадзорными детьми?..

Вот когда она зарубит топором очередного, третьего или четвертого, мужа, тогда придет пора задуматься над некоторыми особенностями ее личности…

И на этой оптимистической ноте завершим наши деликатные предложения.

Принимая во внимание, что в данном произведении уже достаточно давно отмечается опасное нарастание неразберихи, что, несомненно, объясняется чрезвычайной тематической сложностью, мы с огромным облегчением констатируем, что в рубрике РАЗНОЕ мы наконец-то можем позволить себе все.

Разное, оно и есть разное, и речь здесь не только о градации и делении на группы, а в том числе о самых разных нюансах нашего существования, которые со всех сторон стекаются на ту самую дорогу, что ведет в ад.

Аксессуары. Традиции. Изобретения. Психические отклонения. И моральные.

И черт знает что еще.

История нам уже немного послужила. Послужит и еще. Во всяком случае, выглядеть будет хронологически.

К примеру:

Между нами говоря, это воспоминание не очень- то по теме.

ОЧКИ

В мои школьные годы, когда нравы только начинали меняться к лучшему и к худшему, в последнем классе перед выпускными очки являлись предметом дискуссии и считались вещью крайне обременительной. Если парень их носит, то они мешают при тесном личном контакте, а когда снимает, ничего не видит, и что тут прикажете делать? А если их носят и парень и девчонка, то очки цепляются друг за друга, что еще хуже. В придачу одна из участниц обсуждения рассеянно заметила, что очки страшно рвут чулки, вызвав тем самым горячий интерес аудитории.

(Колготок в те доисторические времена у нас еще в помине не было.)

На полях.

Похоже, к такому мнению она пришла благодаря не личному опыту, а старшей сестре.

По всей вероятности, с той поры берет начало и мое собственное предубеждение против очкариков. Не подумайте, пожалуйста, что я их тотально уничтожаю, ничего подобного, боже сохрани, я еще не до такой степени спятила, просто в своих книжках обхожусь без них, и очки не являются для меня первоочередным атрибутом героя-любовника.

А также героини.

В годы гораздо более поздние признания подруги-очкарика только утвердили меня в неприязни к этому оптическому прибору. По ее рассказу выходило, что близкий контакт с так называемым ухажером, тоже в очках, привел к серьезным очковоситуационным проблемам. Другое дело, что у обоих были довольно большие диоптрии, что не часто случается, так зачем же мне брать это в голову?

В конце концов, насколько мне известно, одни очки разбились. Хорошо, что были запасные.

ЧУЛКИ

Не только как автор, но и как гораздо более важная фигура — Читатель я терпеть не могу в чужих, якобы новых, произведениях повторов, того, что уже читала раньше и знаю по предыдущим вещам. А посему я ужасно не хочу повторяться и заниматься плагиатом у самой себя, и все-таки вынуждена признаться, что уже писала об этом в книжке «Две головы и одна нога». Будь у меня хоть капля ума и дар предвидения, я бы рассказала эту историю здесь, а не там.

Нет, пожалуй, в наше время девушки, начиная с младшей молодежи и кончая старыми клюшками, которая бы к подвязкам относилась так же, как я в юности. Ну, разве что военное и послевоенное поколение, еще живое, вспомнит со слезами умиления те благословенные времена, когда элемент гардероба вроде пояса для чулок являлся чем-то типа: