Вирджиния Сатир - Почему семейная терапия Страница 18

47. Терапевт хочет составить себе понятие о доме. Он спрашивает, кто где спит, кто с кем ест, когда едят. Он составляет себе представление об атмосфере семейной жизни. Например, он может спросить: "Что бы я увидел и услышал, если бы оказался в вашем доме во время обеда или завтрака?" (он спрашивает об этом каждого члена семьи, начиная с мужа или жены, а затем переходя к детям, прежде всего старшему из них).

48. Затем терапевт начинает повторять вопросы, заданные прежде родителям, адресуя некоторые из этих вопросов их ребенку (и сопровождая эти вопросы ободряющими и объясняющими замечаниями):

"Считаешь ли ты, что твои родители способны получать удовольствие? От чего они, по-твоему, могут получать удовольствие ?"

"Какие различия ты находишь у твоих родителей? (Одно различие несомненно есть: твой отец мужчина, а мать женщина)".

"Считаешь ли ты, что твои родители способны к открытому разногласию? Как они, по-твоему, проявляют разногласия?"

"Умеешь ли ты облегчать их трудности? Как ведет себя отец, когда ты пытаешься это сделать? Как ведет себе мать, когда ты пытаешься это сделать?"

На этой стадии хронологии терапевт (как можно надеяться) построил уже безопасную конструкцию взаимопонимания, в которой ребенок и родители смогут комментировать то, что они видят и слышат. Но терапевт все еще сталкивается с большими препятствиями у ребенка: у ребенка сложились запреты, мешающие ему делать комментарии, или даже задавать вопросы.

Терапевт продолжает подчеркивать, что имеются "трудности", но не говорит о том, "что кто-нибудь причинил другому". Теперь он открыто освобождает ребенка от родительских запретов делать комментарии. Далее, спрашивая ребенка о его восприятии родителей, терапевт помогает родителям иначе взглянуть на самих себя. Дети весьма склонны защищать своих родителей . Чем больше расстроена семья, тем сильнее они будут их защищать. Поэтому все, что скажут дети, будет сказано очень осторожно. Часто родители реагируют на это словами: "Никогда не подозревала, что он это знает!"

49. Если ребенок затрудняется делать комментарии, терапевт ему помогает, прибавляя за него интерпретации:

"Может быть, ты боишься огорчить маму или папу, если скажешь им, что знаешь об их трудностях".

"Может быть, ты думаешь, что мама или папа будут еще больше огорчены, если ты просто расскажешь, что видел и слышал?"

"Думаю, ты в самом деле понимаешь трудности родителей. Но, может быть, ты не в силах о них рассказать".

"Как я уверен, мама и папа хотят рассказать, что ты видишь и слышишь. Но, может быть, они думают, что ты не хочешь им об этом сказать".

50. К этому времени сеанс близится к концу. Терапевт представляет завершение разговора, и в то же время стимулирует надежду:

"Так вот, становится ясно, что все вы стараетесь лучше обращаться друг с другом, но, как видно, никому из вас это не удается. Нам придется этим заняться!"

"Когда мы сопоставим все это вместе и увидим, что все это значит, такое безобразие не будет продолжаться".

"Я полагаю, что мы можем составить об этих вопросах другое представление".

"Посмотрим, что еще мы можем об этом узнать. У меня впечатление, что как только мы поставим эти вещи на место, все трудности исчезнут".

Люди не решаются идти от известного к неизвестному без надежды, особенно, если им приходится действовать в устрашающем, меняющемся окружении.

51. Хронология семейной жизни, в изложенном здесь виде выглядит слишком стройной.

а) Конечно, терапевтические сеансы никогда не бывают столь структурированными и упорядоченными.

б) Терапевт не проверяет хронологию всю подряд, независимо от полученных от семьи реакций.

в) Наконец, одна из главных целей хронологии - это перемещение фокуса с выделенного пациента на супружеские отношения, выполняемое наименее угрожающим способом.

г) Если супруги столь испуганы, что сопротивляются такому перемещению, то терапевт должен изменить порядок разговора и несколько переставить акцентирование.

52. Приведенная выше хронология - это лишь общий план, от которого терапевт отклоняется, в зависимости от реакций на вопросы.

а) Посредством этого плана он вводит в идеологию семьи новые понятия, к которым он вернется на дальнейших сеансах.

б) Посредством этого плана он может быстро, но безопасно войти в свою роль терапевта, выяснить, чем он должен заняться сразу же и что может подождать.

- Он ведет себя, как зубной врач, спрашивающий пациента: "Где у Вас болит?", а затем обсуждающий указанное место.

- Он полагается на помощь семьи, но никогда не забывает, что он руководит процессом терапии.

Главное русло хронологии семейной жизни.

К семье в целом:

Терапевт спрашивает о проблеме.

К супругам:

Спрашивает, как они встретились, как решили пожениться, и т.д.

К жене:

Спрашивает, как она рассматривает своих родителей, сестер и братьев, свою семейною жизнь.

Доводит хронологию до ее встречи с мужем.

Спрашивает, чего она ожидает от брака.

К мужу:

Спрашивает, как он рассматривает своих родителей, братьев и сестер, свою семейную жизнь.

Доводит хронологию до его встречи с женой.

Спрашивает, чего он ожидал от брака.

К супругам:

Спрашивает о начале брачной жизни. Комментирует влияние прошлого.

К супругам как родителям:

Спрашивает об их ожиданиях при рождении детей. Комментирует влияние прошлого.

К ребенку:

Спрашивает о его взгляде на родителей, что он думает об их удовольствиях, разногласиях, и т.д.

К семье в целом:

Заверяет семью, что комментарии безопасны.

Подчеркивает необходимость отчетливой коммуникации.

Завершает сеанс, назначает следующий, подает надежду.

Идеи, мешавшие психотерапевтам

Джей Хейли

Техника работы с трудными молодыми людьми постепенно совершенствовалась. Были отброшены многие идеи, постоянно приводившие к неудачам, новые подходы оказались более успешными. Нелегко отказаться от идей и теорий, которым человек научился от уважаемых учителей. По-видимому, психотерапевт может изменить свое мировоззрение и поведение только в том случае, когда меняется его1 социальное окружение. Трудно отказаться от самой иллюзии, что индивид свободно выбирает идеи и теории, вне зависимости от его социального окружения. Ниже излагаются идеи, мешавшие психотерапевтам работать с молодыми людьми, особенно с теми, которым был поставлен диагноз шизофрении. В течение последних двадцати лет психотерапевты, по крайней мере те, кто способен учиться на собственном опыте, от этих идей отказались.

Чтобы узнать, какие идеи подходят для психотерапии, нужны определенные критерии. Самыми очевидными являются следующие критерии.

1. Идеи должны составлять теорию, применение которой ведет к успеху. Применение этой теории должно давать лучшие результаты по сравнению с теми случаями, когда применялись другие теории или терапия не проводилась вовсе. Ее применение не должно наносить вред клиентам.

2. Теория должна быть достаточно проста, так чтобы средний психотерапевт мог ее понять. Когда терапевт ясно понимает основные идеи, его уже не собьет с толку клиент, искушенный в запутанных и туманных построениях.

3. Теория должна быть достаточно полной. В этом случае терапевт не найдет в ней объяснения всех случайностей, но будет подготовлен к большинству из них.

4. Теория должна побуждать терапевта к действию, а не к размышлениям. Она должна подсказывать ему, что делать.

5. Теория должна внушать надежду терапевту, клиенту и его семье, тогда все они будут верить, что клиент выздоровеет и вернется в нормальное состояние.

6. Теория должна содержать в себе определение неудачи и объяснять причины неудач, когда они случаются.

Перечисленные критерии наиболее очевидны для теории психотерапии, и здравомыслящему психотерапевту следует избегать их противоположностей. Терапевт должен отказаться от теории, если она не позволяет определить цель, если ее применение не приносит видимых результатов или причиняет вред. Он должен избегать любых теорий, запутывающих его своей сложностью, теорий, пытающихся объять необъятное или побуждающих психотерапевта к философским размышлениям вместо конкретных действий, теорий, не внушающих надежды или вызывающих сомнения в том, был ли достигнут успех или терапия потерпела неудачу.

Неудачные идеи

Я попытаюсь кратко изложить некоторые идеи, создающие наибольшие препятствия в работе с трудными молодыми людьми.

Органическая теория

В европейской психиатрии 19 века было принято считать, что у молодых людей с отклоняющимся поведением есть какие-то нарушения органического или генетического характера, в частности у тех из них, которым был поставлен диагноз шизофрении. Хотя среди психиатров есть люди, не принимающие этих идей всерьез, в особенности среди клиницистов, занимающихся психотерапией, все же такие представления остаются важнейшей предпосылкой для большинства профессионалов.